12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ) - Страница 19

– Изабелл, – раздался рядом со мной тихий шепот, заставляя вздрогнуть от неожиданности.

– Уходи, – проворчала я, не поднимая головы. Хотелось вскочить и залепить Гейбу звонкую пощечину, но желание порыдать, свернувшись в маленький клубочек, все же оказалось сильнее.

– Иззи, я не думал, что ты так отреагируешь, я…

– Думаешь, я знала, что так отреагирую?! – перебила я, – Я саму себя не узнаю! Все время краснею, как первоклассница у доски, говорю всякую чушь и рыдаю, как идиотка, и все время без причины. Это все ты, козлина, виноват, я же была совсем другой! – приподнявшись на локтях, всхлипнула я, рукавом вытирая со щек слезы.

– Поверь, проявлять чувства – не так уж и плохо. По крайней мере, это лучше, чем быть безэмоциональной самоубийцей, – осторожно коснувшись моего плеча, проговорил архангел.

– Вот именно, безэмоциональной. Я была счастлива без чувств и спокойно готовилась к Рождеству, а тут влез ты и перевернул всю мою жизнь с ног на голову. Зачем, зачем ты это сделал? – прошептала я, кладя голову на плечо архангелу. Притянув меня к себе, он мягко поцеловал меня в макушку, ласково гладя по волосам.

– Прости, я не знал, что для тебя это так тяжело.

– Я ненавижу тебя. Не смей лезть в мою голову, извращенец, – сквозь зубы процедила я, только крепче прижимаясь к мужчине. Логики никакой, зато приятно. – И Габриэль… Я хочу домой. Пожалуйста, просто верни меня домой.

Не сказав ни единого слова, ангел прикоснулся к моему лбу двумя пальцами, и ставшая привычной вспышка света заменила собой этот угнетающий пейзаж утреннего осеннего леса. Неохотно открыв глаза, я поняла, что наконец стою в собственной прихожей. Не в чаще леса, не в центре Парижа, а в своей родной, любимой прихожей. Аллилуйя, товарищи.

– Спать, мне срочно нужно спать, – нервно метнулась я к двери, ведущей в гостиную, но резко обернулась, вспомнив об архангеле, который непонимающе уставился на меня. – Прости, но мне нужен отдых, хотя бы одни сутки без всех этих метаний по Бостону, лесам, каким-то закоулкам Парижа… Я просто хочу выспаться.

– Я понимаю, но что тебе мешало сделать это сегодня ночью?

– Как бы сказать помягче… – задумчиво протянула я, глядя на Габриэля. – Ну, знаешь, не очень комфортно спать, когда тебе в ногу упирается приличный стояк. Все, я ухожу на одни сутки в отпуск. И прошу тебя: дай мне проснуться в собственной постели. Одной. В пижаме. Без конфетных фантиков. И без порнухи в голове, – закончив фразу, я удалилась в спальню, заперев за собой дверь. Буквально через семь минут, только успев сменить походную одежду на уютную фланелевую пижаму с медвежатами, я провалилась в тяжелый глубокий сон.

Впервые за такое долгое время я проснулась не от того, что рядом шуршат конфетные фантики или кто-то излишне навязчиво старается меня разбудить фальцетным криком «Изабелл!», да я даже проснулась в своей кровати, а не в груде осенних листьев. Воистину фантастическое утро. Закутавшись в теплое одеяло, я сонно двинулась на кухню, чтобы получить необходимую дозу утреннего кофеина, но резко остановилась у окна, невольно залюбовавшись открывавшимся видом: зимний Бостон воистину поражал своей живописностью. Слабые солнечные лучи едва пробивались сквозь пуховые облака, отражаясь блеском на снежных покровах, заполонивших собою все улицы города. Все те же суетливые прохожие, которые, кажется, уже не так сильно нервируют своей отрешенностью, до сих пор мечутся по улицам, но, выспавшись, я стала как-то спокойнее к ним относиться. Едва сумев оторваться от завораживающего пейзажа, я поспешила на кухню, но и там меня ждал сюрприз в виде свежесваренного кофе. Да уж, не так уж и плохо водить дружбу с архангелом.

– Какой-то странный привкус… – задумчиво протянула я, вертя в руках чашку. Напиток был потрясающе вкусным, в аромате присутствовали едва уловимые нотки фруктов, но все же что-то было не так.

– Ну что, как кофе? – послышался неподалеку привычно задорный голос Габриэля, но я даже не повернула к нему головы, так была увлечена смакованием. Не давало покоя то, что вкус казался знакомым, будто я его где-то уже встречала. Вспомнить бы только где.

– Безумно вкусный, спасибо, – поблагодарила я, делая еще один глоток. Надув губы на то, что все внимание достается не его восхваленной персоне, архангел подошел ближе и начал пристально следить за каждым моим движением.

– Все никак не можешь вспомнить сорт, верно? Тоже мне, журналистка из отдела культуры и искусства, – насмешливо хмыкнул мужчина, только сильнее распаляя мой азарт дегустатора.

– Так, попрошу! Никогда на эту работу я не просилась, но надо же делать хоть что-то. И, может, хоть одну ма-а-а-аленькую подсказочку? – до невозможности округляя глаза, попросила я. Вряд ли это выглядело милым, но зато у меня были все шансы напугать небожителя до полусмерти.

– Хм, дай-ка подумать… Нет! Обойдешься без дополнительных поощрений, – увалившись в кресло, проговорил архангел, тем самым обрекая меня на утомительные битвы с собственной памятью. В сознании назойливо звенели осколки воспоминаний, но выстраиваться в целостную картинку они явно не хотели, убегая в то же мгновение, как я думала, что наконец собрала пазл.

– Погоди, кажется, я вспомнила: похожий кофе подавали на презентации первой книги бесталанной женушки какого-то местного богача, верно? Это было около полугода назад, так что я не совсем уверена, – довольно предположила я, заранее празднуя триумф. После моих слов Габриэль немного задумался, едва заметно улыбаясь. – Там еще что-то говорили о странном способе приготовления этого кофе, но я мало слушала, стараясь не уснуть от разглагольствований этой недалекой девицы.

– А зря ты не слушала эту историю, Изабелл, действительно очень занимательная техника, – сверкнув белоснежной улыбкой (это воистину магия, учитывая количество поедаемого Гейбом сладостей), он взглянул на меня своими хитро прищуренными глазами, которые сейчас напоминали своим потрясающе зеленым цветом молодой орешник. – Но ты пей, не отвлекайся на мою болтовню.

– Так что там за история? – поинтересовалась я, послушно делая крупный глоток.

– Вряд ли название «Black Ivory» тебе о чем-то говорит, поэтому поясню поподробнее. Это один из самых дорогих сортов кофе, тысяча сто долларов за килограмм, а все из-за определенных трудностей с производством. Видишь, как я тебя балую? – лучезарно улыбнувшись, похвастался он своей щедростью. – Так вот, переходим к самой интересной части моего небольшого экскурса. Кстати, сколько там у тебя осталось? Ух ты, почти все выпила? Умница моя. Опять я отвлекся. Заметила, что вкус этого кофе куда мягче остальных? Желудочная кислота слонов разрушает белок, заставляющий напиток горчить, и умельцы из Таиланда нашли этому применение. Все кофейные зерна скармливают несчастным животинкам, и через тридцать часов, кхгм, на выходе мы получаем высококачественный продукт, который ты сейчас с таким удовольствием поглощала.

Интересно, долго ли я буду обливать несчастного ангела кофе? Хотя если в первый раз это было совершенно случайно, то сейчас «фонтан» был вполне спланированной местью. Ну или не совсем. В любом случае, любопытные сведения о том, что кофейные зерна, из которых был сварен мой напиток, побывали в кишечнике слонов, а потом их достали из испражнений, спровоцировали этот поток, а посему вся вина с меня снимается.

– Черт возьми, Изабелл, сколько можно портить мои вещи? – сквозь смех произнес мужчина, отряхивая рубашку от темных брызг.

– Портить вещи?! Встречное обвинение: сколько можно надо мной издеваться?

– У меня есть еще куча времени до Рождества, так что долго, очень долго, – приблизившись, он оставил между нами непростительно маленькое расстояние, заставляя меня вновь покраснеть, смущаясь. – Кстати о Рождестве. Идем, – хватая меня за руку, небрежно бросил Гейб, потянув к выходу.

– Эй, ковбой, попридержи коней! Во-первых, мы договорились на суточный отпуск, а во-вторых, я все еще в пижаме, а на улице зима полным ходом, если ты еще не заметил! – запротестовала я, пытаясь вырваться из цепкой хватки мужчины. Глубоко вздохнув, тот резко остановился, из-за чего я тут же на него налетела, не успев затормозить. Раздался щелчок пальцев, и пижама, словно по волшебству, сменилась лосинами и теплой вязаной туникой, а вместо уютных тапочек появились зимние сапожки. Если бы я так на работу в свое время собиралась, то выговоров за опоздание было бы куда меньше.