12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ) - Страница 12

Вконец одурманенные ароматом всевозможных цветов, мы решили посетить знаменитое кафе «Две мельницы», известное по фильму «Амели». Для того чтобы обойти стороной толпы пресловутых туристов, мы спустились с холма по улочке rue du Sac. Именно на этой самой улочке и снимался известный фильм, уже почти ставший классикой.

Как оказалось, интерьер кафе не очень похож на декорации фильма, да и в кино над барной стойкой не висел портрет девушки с черным каре, но атмосфера здесь была поистине потрясающей. Да и в реальной жизни это заведение гораздо многолюдней. Присев за небольшой столик на веранде, мы с Габриэлем наконец смогли отдышаться после такого забега вниз к бульвару Клиши.

– А кто-то еще и идти отказывался, – поддразнивала я мужчину, лукаво поглядывая на него из-за меню.

– Ага, а кто-то называл меня сумасшедшим маньяком и прятался за книжный шкаф, – парировал тот, не отрывая глаз от огромного списка блюд.

– Ладно, ты победил, – сдалась я, – Но это не освобождает тебя от обязанности купить мне крем-брюле.

– Что-то с тобой не так… – задумчиво протянул Габриэль, вглядываясь в мое лицо. Ну да, сейчас из-за наплыва радости оно явно было необезображено интеллектом. Но ангела интересовало не совсем это. Продиктовав подошедшему официанту заказ на идеальном французском, он продолжил:

– Я привык к угрюмой, противной и ворчливой Изабелл, которая тушуется, если к ней неожиданно прикоснуться. А сейчас ты с резвостью горной козочки рассекаешь по городу с глуповатой улыбкой на лице. Может, это Париж так на тебя влияет? – продолжал вслух рассуждать мужчина, отложив меню в сторону и придвигаясь ближе ко мне. – Почему ты молчишь?

– Ну, имею же я право обидеться на «горную козочку с глуповатой улыбкой на лице»? – улыбнулась я, поправляя выбившуюся прядку волос.

– А вообще странно, что у тебя нет Парижского синдрома…

– Парижского синдрома?

– Да, психическое расстройство, вызванное разочарованием в столице Франции. В журналах ведь рисуют нереальные картинки, да и вся романтика города «немного» преувеличенна. А ты еще и с самого детства мечтала об этой поездке, да и…

– Все, хватит меня грузить лишней пессимистичной информацией. Я в городе своей мечты и имею полное право радоваться всему происходящему. Разве не к этому ты стремишься? Научить меня снова радоваться?

– Да, ты права, – мягко улыбнувшись, протянул Гейб, как бы невзначай накрывая мою руку своей ладонью. Ну а мне оставалось только сделать вид, будто я этого и не заметила и продолжать есть свой десерт, пытаясь избавиться от смущенного румянца.

– Господи, это же бульвар Сен-Мишель, я угадала?! – взвинченным от волнения голосом спросила я, когда Габриэль в очередной раз переместил нас в другой уголок Парижа. Да уж, возможность полностью отказаться от общественного транспорта меня очень радовала.

– Угадала. А теперь, мой милый путеводитель по Парижу, веди меня к ближайшей достопримечательности, – улыбнулся мужчина, беря меня под руку. Недолго думая, я потащила своего спутника вниз по бульвару прямо к знаменитому саду Люксембург. За высокой кованой оградой от нас скрывался огромнейший сад площадью в двадцать шесть гектаров.

– Здесь, в центре сада, расположен дворец Марии Медичи. Насколько я помню, там проходит бесплатная выставка картин французских художников, но сам сад гораздо интереснее. Например, здесь находится первая вариация Статуи Свободы и памятник Марии Стюарт. Но самое главное – фонтан Медичи. В общем-то, ради него я и хотела побывать в Париже, – протянула я, восхищенно разглядывая цветущие клумбы и зеленые кустарники, обступавшие нас со всех сторон.

– Ну, раз это и есть твоя мечта, то почему бы ее не исполнить, – прошептал Габриэль, перехватывая мое запястье. Меня снова пронзает электрический разряд, вызывая странную судорогу в легких, заставляя меня разучиться нормально дышать. Буквально через мгновение мы оказываемся в глубине Люксембургского сада, возле самого фонтана Медичи. Лишь увидев его вживую, я поняла, почему его называют самым красивым фонтаном Парижа.

Шедевр Соломона де Бросса завораживал своей незаурядной композицией и мифическими скульптурами, мастерски выполненными Огюстом Отеном. Очарованная красотой фонтана, я опустилась на мягкую траву в тени раскидистых ветвей деревьев, продолжая разглядывать мраморное изваяние Галатеи. Скоро рядом со мной присел Габриэль, не проронив ни слова. Между нами чувствовалось какое-то необъяснимое напряжение, я боялась лишний раз шелохнуться, не то что завести непринужденную беседу. Но я должна это спросить, сейчас или никогда:

– Гейб, почему именно я? – смущенно спросила я, теребя в руках вырванную травинку. Ангел недоуменно уставился на меня, и мне пришлось уточнить свой вопрос:

– Но я ведь не единственная самоубийца на этом свете, почему небесная канцелярия заинтересовалась именно мной?

– Небесная канцелярия уже никем не интересуется, это моя личная инициатива, если хочешь, – коротко ответил мужчина, внимательно следя за моей реакцией. А мне пришлось продолжать допрос, поскольку ответ не объяснял мне ровным счетом ничего:

– Но ты не ответил – почему я?

– Я же тебе уже говорил: мне стал интересен твой мотив и постоянная тяга к смерти, вот я и решил просто… – уже раздраженно начал пояснении Габриэль, но я резко его прервала:

– Прекрати мне вешать лапшу на уши, хорошо?! Мне нужна правда! – уже начала срываться на крик я. Он и так достаточно много от меня скрывал, а я не хочу этих вечных недомолвок.

– Правда тебе нужна, да?! Значит, если я тебе скажу, что влюбился в тебя, наша Изабелл Винтер обретет долгожданное спокойствие?!

========== Давайте споём Марсельезу. Часть 2: El Tango De Roxanne ==========

Секундное замешательство. Полное отчуждение и отрицание. Решено, по прибытии в Бостон я иду к врачу проверять слух, такие шалости мне не нужны.

– Так, мне сейчас послышалось. А если нет – твоя прямая обязанность меня в этом убедить. Если понял – моргни три раза, – нервно улыбаясь, сказала я, истерзав злосчастную травинку, так кстати попавшуюся под руку.

– Ты хочешь поиграть в шпионов? – вымученно вздохнул Габриэль. Эх, сам ведь полез, с людьми посложнее, чем со всякой там небесной братией. Что уж говорить о психованных представительницах слабого пола типа меня.

– Да. Я хочу играть в шпионов, – уверенно кивнула я, ожидая реакции собеседника. Подыграет? Посмеется? Начнет биться головой о ближайший дуб с криком «Все бабы – дуры»?

– Хорошо, Иззи, тебе просто послышалось. Так действительно будет проще.

– Значительно. Знаешь, этот статичный пейзаж тухлого озера и замшелых статуй меня немного напрягает. А еще я знаю адрес лучшей шоколадной лавки Парижа, – заговорщицки прошептала я на ухо архангелу, коварно улыбаясь. Сладости… Что еще нужно, чтобы отвлечь этого любителя пирожных, шоколадок и прочих вкусностей?

Остров Сен-Луи и его главная улица Rue Saint Louis en l’Ile. В этом районе города все выполнено в стиле старого-старого Парижа – ничтожное количество случайных прохожих, все постройки хранят в себе многовековые секреты, нередко не открываясь даже коренным парижанам. Улочки необычайно узкие, прямо как на фотографиях в модных журналах, и буквально кишат маленькими лавочками, продающими все, что только посмеет вообразить ваша фантазия – от украшений из стекла ручной работы и до паштета с оливками. Но, разумеется, в первую очередь мы направились в один из старинных домов по правой стороне улицы. Под железной табличкой, гордо извещающей, что перед нами дом номер 63, красовалась вывеска с названием этого «шоколадного рая» – De Neuville.

– Оказывается и у людей есть рай не хуже нашего, – присвистнул Гейб, восторженно оглядывая стеллажи, заваленные самым разнообразным шоколадом. Белый, молочный, черный, пористый, с фундуком и лесным орехом, с грильяжем и трюфельной начинкой. Плитки шоколада, вычурные фигурки, конфеты ручной работы – здесь было все. От одного аромата, врывавшегося в сознание сразу же при входе, можно было сойти с ума. Приторно-сладкий, с едва уловимыми нотками кофе, он навсегда отпечатался в моей памяти. Приветливая девушка лет двадцати, в безукоризненно белом переднике и с собранными на затылке светлыми волосами, лучезарно улыбнулась, как только маленький колокольчик, висящий на двери, оповестил о нашем приходе. Желание принять у нас заказ стало ее фатальной ошибкой. О Господи, бедная девочка… Габриэль заставил принести ему половину ассортимента, намекнув, что это только первая часть заказа, и могут последовать просьбы о добавке.