12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ) - Страница 11
========== Третья маленькая радость: путешествия или Давайте споём Марсельезу ==========
Давай сбежим с тобой в Париж
И погуляем по Монмартру,
Где воздух от земли до крыш
Любви пропитан ароматом.
Давай пройдём по адресам,
Известным из любимых книжек,
Прислушиваясь к голосам
Дворцовых сплетен и интрижек.
Прохладный воздух врывается в мои легкие, заставляя меня втягивать его носом снова и снова. Прогретый солнцем и какой-то соленый, он опьяняет меня сильнее любого алкоголя. Рядом со мной раздается мягкий шепот волн, стараясь убаюкать меня вновь, дать возможность забыться еще на несколько часов. Крик чаек, плеск воды неподалеку и почти летнее тепло солнца – все это совсем не похоже на декабрьский Бостон, в котором я закрывала глаза в последний раз. Возможно, это коматозный бред или я уже умерла, но если это сон – я не хочу просыпаться.
Все же я открыла глаза, но эта идиллия не исчезла. Оказалось, что неведомой причудой судьбы меня занесло в открытое море на небольшом паруснике. Надо мной горделиво возвышалось безоблачное лазурное небо, и не было даже намека на ветер. Полный штиль, из-за которого я так и зависла вдали от суши, но этот факт лишь поднимал мне настроение. Если у меня и есть еще немного времени, которое можно провести на земле – пусть это будет максимально далеко от людей и максимально близко к морю.
Деревянная палуба мерно покачивалась в такт легким волнам, успокаивая меня и обрекая на полную безмятежность. Впервые за долгое время мои мысли были чисты, я думала только о красоте окружающего меня морского пейзажа, не задумываясь о причинах моего пребывания здесь. Какое-то время назад я истекала кровью на промерзшем асфальте Бостонской дороги, а сейчас я в каком-то невесомом белом платьице до колена сижу на дощатом полу парусника, затерянного посреди бескрайнего моря. Вдруг за моей спиной послышался странный шорох, заставивший меня резко обернуться. Прямо передо мной стоял Габриэль, виновато улыбаясь.
– Я мертва, да? – немного небрежно спросила я. Если для того, чтобы попасть сюда мне было нужно умереть – оно того стоило.
– Не совсем. Все это лишь иллюзия, – ответил мне Гейб, немного неуверенно подходя ближе.
– Значит, мне придется вернуться обратно, – слегка раздосадовано констатировала я, разглядывая белоснежный парус суденышка, ставшего воплощением всех моих представлений о рае.
– Да. Но ведь там, в реальном мире, все может быть намного лучше, чем здесь. Нужно всего лишь принять верное решение, – произнес мужчина, мягко проводя ладонью по моим волосам. Я удивленно взглянула на него и задала очередной вопрос:
– Это что-то типа моих фантазий, да? Потому что ты слишком не такой.
– Это аппликация из твоих мечтаний. Так сказать, концентрированный микс. Видимо, в твоих мечтах я гораздо праведнее и сильнее смахиваю на этих пухлых детишек с белоснежными куриными крылышками за спиной, которых так любят изображать на поздравительных открытках, – криво усмехнулся Габриэль, удивляясь людским представлениям об ангелах.
– Это ты меня сюда отправил? Зачем? – я неотрывно смотрела в фисташковые глаза мужчины, боясь даже моргнуть. Ни страха, ни злобы, ни раздражения. Только любопытство и желание знать все и обо всем, наверное, присущее всем людям, связавшим свою жизнь с журналистикой.
– Когда я рассказал тебе правду, ты испугалась. Результат, мягко говоря, плачевный. Так что пришлось воспользоваться своими полномочиями и дать тебе второй шанс, поскольку проигрывать в спорах я не люблю, – опять он касается моего лица, заставляя вздрогнуть. В тело словно вонзается сотня стеклянных осколков, оставляя после себя уродливые кровоточащие порезы. Обычно в любовных романах героини чувствуют «накатывающую волну блаженства», но я ощущала лишь сильнейшую физическую боль, тем не менее, отстраняться я не собиралась. – Ты готова попробовать снова?
Его вопрос эхом раздается в моей голове, пульсируя в висках. Разве я могу ответить «нет»?
Старый продавленный диван, колючий плед и острая нехватка воздуха. В горле противно саднит, а легкие то и дело сжимаются, отказываясь принимать кислород. Опять последствия перелетов? Да уж, компании Архангел Эйрлайнс еще работать и работать над своим сервисом.
Перевернувшись на другой бок, я встречаюсь взглядом с Габриэлем. Дежавю? Мягко сказано!
– Ты в порядке? – улыбнувшись одними уголками губ, поинтересовался мужчина. Едва заметно киваю и пытаюсь сесть. На этот раз мне удается сделать это самостоятельно – прогрессирую.
– Сейчас ведь ты не будешь забиваться от меня в угол и сходить с ума в истерике? – теперь настал мой черед улыбаться. Да уж, теперь мне даже немного стыдно за свое поведение. Хотя чего он ждал, когда выдавал мне такие факты? Разве из одних моих суицидальных наклонностей и стремлению к самоуничтожению непонятно, что я слегка неадекватна?
– Не буду, – решительно ответила я. Архангел облегченно откинулся на спинку дивана и произнес, лениво распаковывая очередной шоколадный батончик:
– Тогда переодевайся. Но не в зимние вещи, нужно что-то значительно легче.
– Ты издеваешься? Несколько часов назад ты соизволил признаться мне в своей пернатости, из-за чего я впала в дикую истерику и попала под машину, а теперь ты хочешь потащить меня еще куда-то? Ну уж нет! Сегодня я отсыпаюсь! – гордо заявила я, укутываясь в плед и собираясь удалиться в свою спальню. Одна фраза. Одна дурацкая фраза заставила меня полностью передумать:
–Хм, а я думал, что ты хочешь побывать в Париже… Но раз тебе больше нравится отсыпаться в Бостоне… – пожал плечами Гейб, даже и не пытаясь скрыть ехидной улыбки. Я резко остановилась, словно прирастая к полу. Париж. Моя детская мечта – побывать в этом восхитительном городе, воочию увидеть родину Вольтера, Франсуа Буше и поистине великой женщины мадам Помпадур. Но это было не банальным стремлением поглазеть на Эйфелеву башню и Собор Парижской Богоматери. В отличие от большинства страждущих по Парижу, мне была интересна его величайшая история, и я знала о нем гораздо больше, чем может дать банальный курс географии средней школы.
– Если ты сейчас пошутил – это слишком жестоко, – проворчала я из-под пледа, даже не оборачиваясь, боясь, что сейчас Габриэль рассмеется мне в лицо и потащит покупать консервы для кота в ближайший круглосуточный магазин.
– Знаешь, тебе стоит научиться доверять людям чуть чаще, чем никогда, – задумчиво изрек мой собеседник, сосредоточенно поглощая свой «Баунти». – Впрочем, это не столь важно. Так ты идешь переодеваться или собралась бродить по июньской Франции в шерстяном свитере?
Просить меня еще раз не пришлось – бросив скомканный плед в угол гостиной, я шаровой молнией унеслась в спальню под едва слышный смешок Гейба.
– Нет, мы не пойдем на этот несчастный Монмартр! Там грязно, шумно, толпы бешеных туристов с восторженными глазами и бесконечным запасом жвачки, которой они постоянно чавкают! – воспротивился Габриэль через час бессмысленных брождений по Парижу. Когда я попросилась в старый город, мне дали резкий от ворот поворот.
– Я же не прошу тебя плестись на площадь художников с этими отвратительными кафе, там нечего делать до вечера, пока большинство туристов не разбредется по отелям. Да и я чем лучше них? Тоже бегаю слюну пускаю на каждое деревце, а ты так постоянно поглощаешь сладости в несметных количествах! Сегодня ведь воскресенье – значит, на центральной площади Монмартра открыт цветочный рынок. И вообще, ты меня сюда притащил? Так соизволь доделывать дела до конца, – отчитывала я архангела, таща его за руку прямо к старой мэрии, минуя путь, проложенный неугомонными туристами.
Закатывая глаза и причитая шепотом, Гейб все же потащился за мной, хотя и крайне упорно сопротивлялся поначалу. Но, в конце концов, уютное очарование восемнадцатого квартала захватило и его: теперь он вместе со мной бегал вдоль рядов разнообразных цветочных кадок, которые каждое воскресенье здесь выставляли цветочники. Но в обычные дни на площади так же кипела жизнь – по будням здесь располагался обыкновенный рынок, если, конечно, в этом удивительном городе вообще можно хоть что-то назвать обыкновенным. С понедельника по субботу жители ближайших городков и деревенек свозят сюда свою продукцию – сыр, свежие ягоды, молоко, разнообразную выпечку и прочие вкусности.