100 великих отечественных кинофильмов - Страница 104

А Жора Юматов с наслаждением играл в семью. Он ведь мечтал о детях и, видимо, немножко проецировал свою мечту на роль моего мужа. Он по-особенному нежно относился ко мне и даже ревновал к Васе, хотя Вася не давал ни малейшего к этому повода. А Жора был безумно обаятельным человеком. Женщине всегда приятна открытая влюблённость. Я это не поощряла, но было все равно приятно. Наверное, это помогло роли. Хотя романа как такового не было. И Муза Крепкогорская (супруга Юматова) была здесь…»

Популярную песню «О героях былых времён», звучащую за кадром, сначала предлагали спеть именно Лановому, но он отказался — не было времени. Попробовал спеть Владимир Златоустовский. Получилось неплохо. Так что за кадром звучит его голос.

После съёмок московской натуры киногруппа отправилась в Рузу. Там, рядом с деревней Волково снимался эпизод «китайская переправа», где Трофимов случайно встречает Варавву. Китайцев в этом эпизоде играли настоящие китайцы из торгпредства. Вода в озере была ледяная (съёмки шли ночью), а дублей было несколько. Однако китайцы не роптали и при команде «Мотор» лезли в воду. После съёмок киношники выставили им несколько ящиков водки.

В начале октября 1970 года съёмочная группа вновь отправилась в экспедицию. На этот раз путь киношников лежал в Севастополь, где должны были снимать любовный роман сына Трофимовых (А. Воеводин) с одноклассницей Машей Белкиной (Н. Рычагова). Съёмки начались 9 октября, однако уже через пару дней остановились — внезапно «ушёл в запой» Георгий Юматов. Срочно вызвали в Севастополь его супругу Музу Крепкогорскую. А чтобы этот приезд был оправдан творчески, специально для Крепкогорской была написана эпизодическая роль мамы Маши Белкиной.

На картине «Офицеры» работал оператор Михаил Кириллов. Актёры называли его кудесником. В «китайском» эпизоде, который то вырезали из картины, то вставляли — в зависимости от отношений с Китаем, — он запечатлел в павильоне восход луны. Без всяких компьютерных технологий!

Однажды Михаил Николаевич, стремясь снять эффектные кадры, попросил привязать его к ступенькам паровоза. Однако в тот момент, когда поезд замедлил ход, верёвки развязались и оператор упал на рельсы. Кириллов угодил в больницу, а место за камерой временно занял его сын Андрей, который тогда заканчивал ВГИК.

Во время экспедиции в Туркмению едва не пострадала Покровская. Для съёмок эпизода погони басмачей за героями фильма актрисе подвели жеребца по кличке Адлер. Сцена снималась рядом со рвом. Адлер не захотел видеть перед собой чей-то круп и рванул в сторону рва. Первым среагировал Юматов, который направил своего жеребца наперерез Адлеру. На помощь ему поспешил Лановой. Они догнали беглеца и спасли Покровскую от неминуемого падения в ров.

Туркменская экспедиция продлилась до 23 марта 1971 года, после чего съёмочная группа вернулась в Москву, где начался монтаж фильма. Он продолжался недолго, поскольку большая часть монтажно-тонировочных работ была уже проведена в процессе съёмок.

Картина стала событием на советском экране — особенно после невероятной «двойной» премьеры. Сначала «Офицеров» пустили на экран «России» во время летних отпусков. Зал был полупустой. Однако на том просмотре оказалась жена министра обороны СССР Андрея Гречко, которой фильм очень понравился. Было принято беспрецедентное решение — повторить премьеру «Офицеров» в сентябре. Буквально за считанные недели картина стала лидером проката, собрав на своих просмотрах 53, 4 миллиона зрителей. Василий Лановой был назван читателями журнала «Советский экран» лучшим актёром 1971 года.

А вот кинокритики с самого начала невзлюбили эту банальную, с их точки зрения, картину.

«В кинематографических кругах к этому фильму отнеслись сложно, неоднозначно, — подтверждает известный сценарист Виктор Мережко. — Смущала тема, такая ретроиллюстрация, что не всегда бывает хорошо. Но спустя годы выяснилось, что это одна из немногих картин, которых ждала вечность. Володя Роговой снял классическую вечную картину. Не случайно он выбрал актёров-героев. Жора Юматов ушёл на фронт юнгой. Имел редчайшие ордена и награды. Презирал неправду, замыкаясь в себе. Самородок, блистательный актёр, он стал символом русского мужчины… Клочок нервов, силы. Он знал, что такое хорошо, что такое плохо — он в душе был офицером… И для Ланового, совсем другого по характеру, тоже было свято офицерское братство — когда Юматов болел, он приходил его навещать в клинику, хлопотал о нём…

Посудите сами: и у Ланового, и у Покровской, и у Юматова уйма картин. Но ведь все, говоря о них, почему-то вспоминают «Офицеров». И так будет всегда».

Иногда решение, какой фильм снимать, приходит к режиссёру совершенно неожиданно. Андрей Михалков-Кончаловский в своей книге «Возвышающий обман» рассказал именно о таком случае.

«Летом 70-го года я шёл по улице Горького, повстречал Кешу Смоктуновского, с которым нас уже связывали и дружба, и ссоры, и ревность к Марьяне Вертинской, и обида, что он отказался играть Рублёва. Я был свободен как птица, никаких творческих планов. Зашли в кафе „Мороженое“ на углу Горького и Пушкинской площади. Там подавали лучшее в мире крем-брюле.

— Давай сделаем что-нибудь вместе, — сказал я. — Чтоб не откладывая можно было поставить.

— Давай, — говорит он. — Я сейчас царя Федора репетирую. Может, его и снимем?

— А что ещё?

— Можно «Дядю Ваню».

— Давай «Дядю Ваню».

Выпили шампанского. Я вышел из кафе, свернул направо в Гнездниковский, зашёл в Госкино. Не помню уже к кому. Кажется, к Кокоревой. Сказал, что хочу ставить Чехова.

— Что?

— "Дядю Ваню".

— Замечательно!

Неужели так можно было решать?! Может быть, это было совсем не так. Но сейчас мне кажется, что было именно такое лёгкое решение, какого ни прежде, ни потом у меня уже не было».

Вообще картина шла легко. Сценарий Михалков-Кончаловский написал за две недели. Потом начались актёрские пробы. Роль Астрова была предложена Бондарчуку, который в то время снимал в Италии «Ватерлоо». Он быстро перечитал пьесу и согласился.

На роль Серебрякова режиссёр пригласил прославленного Бориса Бабочкина. Начали репетировать. Михалков-Кончаловский пишет: «Я по ходу дела пытался ему что-то деликатно подсказывать — со всем почтением к его таланту и возрасту. „Молодой человек, — отрубил он. — Вы мне не подсвистывайте. Я со свиста не играю. Я сам“. На этом наша совместная работа кончилась. Роль Серебрякова досталась Зельдину, замечательному артисту и очаровательной личности».

Елену Андреевну согласилась играть Ирина Мирошниченко, а вот на Соню долго никого не могли найти. Начали снимать молодую актрису из Ленинграда. Но её непрофессионализм бросался в глаза. Пришлось Кончаловскому просить Купченко: «Ира, выручай!» Это была большая удача. Один из критиков точно заметил: «Ирина Купченко — не просто молодая актриса огромного обаяния и глубочайшей правды — в её творчестве различимо поистине драгоценное качество: пересечение актёрского дара с личными человеческими данными, которые мысленно мы соединяем с представлениями о высшей духовной красоте».

Михалков-Кончаловский сразу отказался от механического «перенесения» пьесы Чехова на экран. Он постарался передать возникшее у него представление об усадьбе Войницкого и её обитателях — постоянных и временных. Постановщик старался увидеть героев не такими, как их интерпретировал МХАТ, а такими, какими их понимал автор. «Астров мне виделся человеком опустившимся, ходящим в мятом пиджаке. Недаром в пьесе говорится о неудачной операции, которую он сделал, о больных, лежащих на полу вместе с телятами. Елена Андреевна говорит об Астрове: „Талантливый человек в России не может быть чистеньким и трезвым“. А Станиславский делал из Астрова чистенького и трезвого борца за народное будущее».