100 великих операций спецслужб (2006) - Страница 147

Так что антиславянские амбиции фашистов были ничуть не меньше, нежели антиеврейские. Систематическое истребление евреев началось непосредственно после начала войны против Советского Союза.

Для осуществления политики геноцида были построены концлагеря смерти Освенцим, Майданек и другие, первоначально предназначенные для советских военнопленных, которых эсэсовская империя Гиммлера должна была сохранить как рабов. Но так как в Освенциме из первоначальных 10000 советских военнопленных в январе 1942 года содержалось лишь несколько сотен (остальные были зверски умерщвлены или умерли от голода); Гиммлер приказал депортировать в концлагерь 150000 немецких евреев. Методы уничтожения людей, применявшиеся при геноциде евреев, также были впервые опробованы на советских военнопленных. В начале сентября 1941 года заместитель коменданта лагеря Фрич опробовал отравляющее действие «Циклона Б» примерно на 600 пленных и 250 неработоспособных узниках лагеря. После уничтожения еще двух эшелонов советских пленных в Освенциме началось уничтожение газом евреев.

Адольф Эйхман был одним из идеологов «окончательного решения еврейского вопроса» и еще с 1934 года являлся экспертом по вопросам сионизма Главного имперского управления безопасности нацистской Германии. Он стал одним из инициаторов превращения лагеря Освенцим в место массового истребления людей. В 1944 году Эйхман на территории Венгрии возглавлял реализацию «окончательного решения». Тогда в Освенцим из Венгрии было направлено 437000 евреев.

После Второй мировой войны многие нацистские преступники понесли заслуженное наказание на Нюрнбергском и других процессах. Но некоторым преступникам, в том числе и Эйхману, удалось скрыться.

Союзники постепенно теряли интерес к преследованию фашистских преступников, а некоторых из них даже брали к себе на службу (например, генерала Хойзингера).

Охоту за палачами продолжило специальное еврейское формирование, получившее название «Ханокмин» — «Карающие ангелы». Его агентурная сеть была раскинута по всей Европе. Ею были выявлены, захвачены и казнены сотни нацистов, сотрудников СС, работавших в концлагерях. Однако Эйхману до поры до времени удавалось скрываться от «Ханокмина».

В 1957 году Л. Херман, слепой еврей, проживавший в Буэнос-Айресе, сообщил, что его дочь встречалась с молодым человеком по имени Николас Эйхман, который хвастался заслугами своего отца перед фашистской Германией. Спецслужба Израиля тотчас же взялась за проверку этого сообщения и установила, что молодой человек является сыном Адольфа Эйхмана, проживающего по адресу: Буэнос-Айрес, Оливос, улица Чакабуко, 4261.

Шеф израильской разведки «Моссад» Исер Харел, получив эту информацию, дал задание прежде всего перепроверить ее. Речь могла идти о простом совпадении — ведь настоящий Эйхман скрывался скорее всего под другим именем.

После доклада премьер-министру Бен-Гуриону было решено, что если этот человек действительно окажется разыскиваемым, то следует не просто ограничиться его ликвидацией, а доставить его в Израиль, где провести публичный суд по всем правилам судопроизводства.

Пока дело докладывалось и принималось решение, семья Эйхманов скрылась со своего места жительства, не оставив и следа.

В Аргентину был командирован офицер «Моссада» Эфраим Элром, по виду типичный немец, долгое время живший в Польше и Германии. Вся его семья была уничтожена в концлагере, и Элром имел личные счеты к Эйхману. Вместе с Элромом в Буэнос-Айрес отправились еще несколько агентов «Моссада». Они были снабжены всей необходимой информацией для идентификации Эйхмана: словесным портретом, описанием физических данных, особенностей походки. Знали все его семейные праздники — дни рождения его, жены, детей, день свадьбы и т.д. Отсутствовала лишь фотография военного времени: Эйхман не любил сниматься, а все наличные снимки постарался уничтожить.

Наконец, в декабре 1959 года Эйхмана отыскали. Он скрывался под именем разорившегося владельца прачечной Рикардо Клемента и жил с семьей на улице Гарибальди.

За домом установили круглосуточное наблюдение. Надо было получить доказательства того, что охота идет именно за тем человеком, который нужен.

И вот настал день, принесший эти доказательства. Вечером 21 марта 1960 года ничего не подозревающий Рикардо Клемент вышел из автобуса с большим букетом цветов и направился домой. Вскоре оттуда донесся веселый шум, свидетельствовавший о том, что начался какой-то семейный праздник. Сверившись с делом Эйхмана, агенты установили, что это был день его серебряной свадьбы. Сомнений не оставалось. Перед разведчиками был именно тот самый Адольф Эйхман, нацистский палач, которого они искали.

В тот же день в Буэнос-Айрес вылетел Исер Харел, чтобы лично принять участие в операции по захвату и доставке Эйхмана.

Был разработан подробный план. В операции принимали участие свыше 30 человек, из них 12 входили в группу захвата, остальные — в группу поддержки.

Подготовка велась очень тщательно. В одной из европейских стран было создано небольшое турагентство, которое снабдило участников операции необходимыми документами. Приготовили документы и транспортировку для Эйхмана.

Разведчики прибывали в Аргентину разными путями и из разных стран и жили на разных конспиративных квартирах. Для успеха постоянного наблюдения был арендован целый автомобильный парк легковых, грузовых и специальных машин.

Встал вопрос, как вывозить Эйхмана. Разработали два варианта. По первому намечалось использовать израильскую авиакомпанию «Эль-Аль», причем не обычный, рейсовый самолет, а тот, на котором должны были доставить официальную израильскую делегацию на празднование 150-й годовщины независимости Аргентины. По второму варианту — вывозить Эйхмана предполагалось на судне, но до Израиля плыть ему пришлось бы два месяца.

Конечно, предпочтительнее был первый вариант, но в случае провала он был чреват крупным дипломатическим скандалом, тем более что к делу приплели бы и израильскую делегацию, нарушающую суверенитет Аргентины, тем более в день праздника независимости! Да и правительство Аргентины не приветствовало бы действий спецгруппы разведки другого государства на своей территории. Но выхода не было. Всякое официальное обращение по поводу выдачи Эйхмана было обречено на отказ: ведь по аргентинским законам убежище иммигрантам из Европы предоставлялось без ограничений, вне зависимости от степени их вины и характера преступлений. Кроме того, политические силы, симпатизирующие нацистам, были в то время в Аргентине «в фаворе».

Операция началась 11 мая 1960 года. На улице Гарибальди в 19 часов 34 минуты на некотором удалении друг от друга остановились две машины: у них что-то случилось с мотором. В моторе одной копались двое, пассажир оставался на заднем сиденье. Водитель второй тоже никак не мог завести свою машину. Через 6 минут должен подойти автобус, на котором домой приедет Эйхман. Он выйдет из автобуса, и тогда…

Автобус прибыл точно по расписанию. Но Эйхман из него не вышел. Не было его и во втором, и в третьем автобусе…

Напряжение нарастало. Неужели провал? Если оставаться на месте, то можно вызвать подозрение у полиции… или автолюбитель предложит свою помощь в ремонте…

И все же решили ждать. Появился и остановился четвертый автобус. Из него вышел всего один пассажир. Это был Эйхман. Он не торопясь направился к дому. Сделал несколько шагов и… был схвачен двумя разведчиками. Прежде чем он успел закричать, его втиснули на заднее сиденье машины. Редкие прохожие так ничего и не поняли. Машины рванулись и помчались по улице.

Эйхмана доставили на конспиративную квартиру, где крепко привязали к кровати. Но прежде проверили, есть ли на плече личный номер и группа крови, которые имелись у каждого эсэсовца. Однако на плече у пленника был лишь небольшой шрам. Когда его спросили о происхождении шрама, он не стал запираться и сразу же признался, что он именно тот Адольф Эйхман, которого искали, и что от татуировки он избавился еще в 1945 году в американском пересыльном лагере. Пожилой, испуганный и растерянный человек совсем не походил на надменного офицера СС, который распоряжался жизнями сотен тысяч людей. Он давал ответы на все поставленные вопросы: «Номер моей карточки члена НСДАП был 889895. Мои номера в СС были 45326 и 63752. Мое имя Адольф Эйхман».