100 великих операций спецслужб - Страница 156

Вторая группа, взломав дверь, проникла в дом и занялась поисками Джихада. Террористы застрелили тунисского охранника и увидели Абу Джихада, стоявшего на лестничной площадке: услышав какой-то шум, он выскочил с небольшим пистолетом в руке из комнаты, где смотрел видеозапись интифады. Запись еще продолжалась, когда четверо израильских спецназовцев изрешетили его огнем из автоматов, всадив в свою жертву 70 пуль. Правая рука, сжимавшая пистолет, была почти оторвана от туловища.

Жена убитого, называвшая себя Умм Джихад — "Мать Джихада" — впоследствии призналась, что тоже ожидала смерти. Не сопротивляясь, она повернулась лицом к стене. Но один из убийц сказал ее дочери по-арабски: "Позаботься о своей матери". Израильтяне выбежали из дома, сели в микроавтобус и стремительно скрылись. Жена и дочь Абу Джихада рассказали, что среди нападавших была женщина, снимавшая убийство видеокамерой.

Тунисские власти, проводившие расследование, обнаружили только брошенные машины и многочисленные следы людей на пляже в десяти милях от виллы Абу Джихада.

Официальные израильские источники не скрывали своего участия в операции и представили американской телекомпании «Эй-би-си» и газете "Вашингтон пост" подробную информацию о ней.

Смерть Абу Джихада ничего не изменила. Палестинцы отметили это событие грандиозными и неуправляемыми протестами в секторе Газа и на Западном берегу Иордана. В день похорон Абу Джихада израильские солдаты убили пять человек. Имена убитых и раненых повторялись в палестинских листовках, как имена мучеников и героев, и сопровождались призывами к новым формам протеста. Но методы израильтян оставались прежними.

Минуло несколько лет. 25 сентября 1997 года агенты «Моссада» с канадскими паспортами проникли на территорию Иордании. Там, согласно плану, разработанному новым директором «Моссада» Данни Ятомом, они совершили покушение на лидера военного крыла палестинской организации «Хамас» Халеда Машаля. Его подстерегли у дверей представительства в Аммане и выплеснули в лицо смертоносную дозу нервно-паралитического газа. Иорданские полицейские успели схватить на месте преступления двоих агентов из восьми, участвовавших в террористическом акте.

Король Иордании Хусейн в обмен на их освобождение потребовал от израильского премьер-министра Беньямина Нетаньяху срочно доставить в Амман противоядие, освободить из тюрьмы духовного лидера исламской организации «Хамас» Ахмеда Ясини и выпустить 70 его сторонников, томящихся в израильских тюрьмах. Нетаньяху принял все условия Хусейна. Противоядие помогло спасти жизнь Халеду Машалю. Сам директор «Моссада», Ятом, вылетел в Амман для принесения официальных извинений от имени израильского правительства.

Но разгорелся международный скандал. Главы соседних арабских государств требовали отставки директора «Моссада». Скандал разгорелся еще сильнее, когда Канада потребовала разъяснений от Израиля, почему ее паспорта, предназначенные для еврейских эмигрантов, используются израильскими спецслужбами.

Для расследования обстоятельства этого дела в Израиле была создана комиссия Чехановера. Она установила, что решение об убийстве Халеда Машаля было принято 1 августа 1997 года по инициативе премьер-министра и министра обороны Израиля. Директор «Моссада» Ятом в провале операции обвинил своих подчиненных, что вызвало возмущение сотрудников разведки. Комиссия Чехановера не согласилась с его мнением и дала рекомендацию премьер-министру сместить Ятома с поста директора. Однако Нетаньяху игнорировал эту рекомендацию, и правительство опубликовало специальное заявление, что кадровые вопросы «Моссада» в любом случае будут решаться без иностранного вмешательства. Но комиссия Чехановера не поставила под сомнение само право израильских спецслужб осуществлять террористические акты против лиц, неугодных Израилю.

Правда, лично директору «Моссада» Ятому это не помогло. Через пять месяцев швейцарские спецслужбы задержали в Берне группу из пяти агентов «Моссада» при попытке установить подслушивающее устройство в иранском представительстве при отделении ООН в Женеве. Разразился новый скандал, и в марте 1998 года Данни Ятом был вынужден уйти в отставку. Его на этом посту сменил Эфраим Хамви.

Резидентом советской военной разведки в Испании во время гражданской войны являлся «Швед». Это был псевдоним опытного разведчика Александра Шихайловича Орлова (носившего также фамилии Никольский, Николаев, Берг и другие; настоящие имя и фамилия — Лейба Фельдбинг). Одновременно он занимал должность советника по вопросам безопасности при правительстве республиканцев.

Орлов (под этой фамилией вошел в историю советской разведки) был незаурядной личностью. В 1920 году он стал сотрудником ЧК, а в 1926 — Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ, так как знал немецкий, английский, французский, а затем и испанский языки.

В 1926–1930 годах началась нелегальная работа во Франции, затем в Австрии и Великобритании, где он возглавил большую нелегальную резидентуру, обладавшую ценными источниками информации, среди которых — знаменитая "кембриджская пятерка": К. Филби, Д. Маклейн, Г. Берджес, Эн. Блант, Дж. Кернкросс. Работа Орлова в разведке была отмечена орденами Ленина и Боевого Красного Знамени. В 1935 году ему присвоили специальное звание майора государственной безопасности, что соответствует нынешнему званию генерал-майора.

Работа в Испании была трудной, опасной и разносторонней. Борьба со шпионажем, организация диверсий, практическое создание контрразведывательной службы, руководство (во время встреч во Франции) работой Кима Филби, бывшего тогда корреспондентом английской газеты «Таймс», аккредитованным при ставке Франко, и другой агентуры.

Были в этот период и светлые моменты (спасение генерала Вальтера — будущего министра обороны Польши, генерала Сверчевского — от возможных репрессий, попытка не допустить отзыва чекиста Сыроежкина, знаменитого своим участием в делах «Синдикат» и «Трест», окончившаяся неудачей (он был отозван и расстрелян). Были и темные — участие в похищении и убийстве Нина, главы троцкистского крыла испанской компартии. Были и героические — участие в разгрузке боеприпасов с советского судна под бомбежкой.

Но 9 июля 1938 года в резидентуру пришла роковая шифровка под номером 1743. В ней Орлову предписывалось прибыть в Антверпен в сопровождении генерального консула в Париже для встречи с известным ему человеком. В те времена это могло означать только одно — захват, насильственное возвращение на родину, ложные обвинения, пародия на следствие и смерть. Шел грозный девятый вал ежовских репрессий, жертвами которых пали десятки тысяч ни в чем не повинных людей. Его ждала та же участь. Орлов понял это, выехал во Францию, а оттуда, пользуясь дипломатическим паспортом, в США. Вскоре в советское посольство поступило драматическое письмо Орлова на имя наркома внутренних дел Н. И. Ежова, в котором автор объяснял причины своего поступка. Он писал, что был и остается преданным Родине и партии человеком, никогда не станет на путь предательства и отказался от возвращения даже не из страха за свою судьбу, а опасаясь за судьбу своей больной 14-летней дочери. Он давал торжественную клятву: если его не тронут и оставят в покое его 70-летнюю мать, "до конца моих дней не проронить ни единого слова, могущего повредить партии, воспитавшей меня, и стране, взрастившей меня".

Из текста письма, в котором упоминались псевдонимы Филби, Маклейна, а также Зборовского, задействованного в операции по устранению Троцкого (которая находилась под контролем самого Сталина), а также из приложения на двух страницах, где Орлов напоминал о других лицах (перечислены 62 агента) и операциях, раскрытие которых могло бы привести к катастрофическим последствиям, стало ясно, что он прибег к шантажу. И Ежов, и его заместитель Берия были уверены, что Орлов положил копию этого документа на хранение в банковский сейф и дал инструкцию своему адвокату вскрыть его в случае исчезновения или внезапной смерти автора.