04-Версии истории (Сборник) - Страница 4

О Тейлоре я знал. Он возглавлял в Системе контрразведку. Так или иначе я мог бы столкнуться сегодня с его людьми, но с ним самим…

— Что ему надо здесь?

— Понятия не имею. Говорят, он с причудами.

И об этом мне говорили в Центре: самолюбив, подозрителен, умен, предпринимает неожиданные инспекционные проверки, склонен к переодеваниям и опереточной таинственности. Значит, встречу оттянуть не удастся. А может, удастся? Ну зачем ему обыкновенный пилот? Со мной с Луны летели, наверное, шишки и поважнее…

— Ладно, черт с ним. — Я не намерен был раздувать пока еще не существующую опасность. — Лучше подумаем, как будем жить дальше.

Линнет улыбнулась. Когда она улыбалась, на щеках появлялись две ямочки — ну совсем девчонка-школьница!

— Я вас найду.

— Явка?

— Вы ее знаете: бар «Семь футов под килем». Спросите Энтони. Скажете, что у Линнет не оказалось газеты за семнадцатое…

— Кстати, почему мы привязались именно к этому числу?

— В этот день шеф СВК произнес историческую речь: надо быть подозрительным и осторожным, ибо враги существуют везде.

— Дельное замечание, особенно для нас. Где мне остановиться?

— В Милтон-отеле, конечно. Там есть наши люди.

Простившись, я неторопливо дошел до дверей таможни, бросил монетку в щель турникета, подошел к одному из окошек и сунул туда документы, даже не посмотрев, кто их у меня взял. Какая, в сущности, разница: это шестерка, фоска, передаточное звено, лилипут в черном мундире Системы. Он передаст мои документы в вычислительный центр таможни, где уже хранятся все сведения обо мне, пересланные с Луны. Сведения, тысячу раз проверенные у нас и по крайней мере трижды — шпиками из лунной полиции. Вряд ли их местных коллег что-нибудь заинтересует в моей скромной персоне. Хотя опасность, как говорится, всегда начеку. Она следует за тобой как тень, даже в те редкие дни, когда вспоминаешь, что у тебя есть другое, настоящее имя, когда проходишь по улицам своего родного города, где тридцать шесть лет назад в семье учителей-историков появился долгожданный сын, — даже тогда не забываешь об опасности. Это уже в крови: входя в комнату, проверять, кто за дверью, есть ли слежка на улице, даже если ее и быть не может, просыпаться от малейшего шороха — и руку под подушку, за пистолетом. Смешно!

«Расслабься, — говорил шеф, — сними напряжение. Ты работаешь на износ». Хороший совет, только воспользоваться им трудновато. Вот сейчас самый подходящий момент, чтобы расслабиться: мягкое кресло, кондишен, тишина. Проверят документы — и в город, в отель, вбар, как его… «Семь футов под килем». Я посмотрел на световое табло над турникетами и невольно вздрогнул: на нем появилась моя фамилия. И тотчас же ее повторил чей-то голос, усиленный динамиком:

— Пилот Лайк — на дополнительную проверку в комнату номер семь.

Я встал. Итак, без проверки не обошлось. Ну что ж, я готов: не в первый и, уж наверное, не в последний раз.

Над комнатой номер семь горел фонарик с цветной надписью: «Войдите».

Я толкнул дверь и вошел: ничего особенного — у стены пластиковый диванчик, два кресла перед столом. А за столом… Вот это уж совсем забавно: за столом сидел мой собеседник из бара, крепыш с седым ежиком. Он улыбался приветливо, ну совсем как добрый знакомый:

— Я же говорил: мы еще встретимся. Садитесь. — Он указал мне на кресло перед столом. — Вас я уже знаю. Вы Лайк, пилот с Луны. А меня зовут Тейлор.

— Рад познакомиться, — сказал я.

Вот так штука: мой сосед в баре — туповатый фермер или моряк-каботажник — оказался контрразведчиком. И не простым, а главным, так сказать, контрразведчиком номер один.

Я усмехнулся. Легко ругать себя за ошибку, когда она уже свершившийся факт. Угляди я в этом крепыше боровичке что-нибудь подозрительное, я бы его так просто не отпустил: поболтали бы, знакомых общих поискали — нашлись бы знакомые, как не найтись, выпили бы еще разок, а потом еще и еще — все это сближает. Сейчас самое время доставать шпаги — боевая стойка, клинок о клинок, выпад справа, укол — ну, кто кого?

Тейлор начал первым:

— Рад или не рад, все равно познакомились.

— Полагаю, вы уже знаете меня, и неплохо.

— Что значит «неплохо»? Расплывчатая и неточная формулировка, как, впрочем, и мои знания о вас. Что я знаю: документы, бумажки, протоколы. А факты — только вы сами. Поделитесь?

— Придется.

— Вот теперь точно: придется. Начнем с формальностей. Имя? Возраст? Должность? Ну, в общем, сами понимаете…

— Чабби Лайк. Тридцать шесть лет. Родился на севере. Отец — смотритель лесного заповедника. Матери не помню: умерла рано. Братьев-сестер не было: папаша так и не успел жениться — из своего леса носа не высовывал. Воспитывала меня тетка, сестра отца. Она и хозяйство вела. Да какое там хозяйство: дом, небольшое поле, а так — лес кормил. Стукнуло пятнадцать — удрал из дому. Болтался где мог. Грузчиком работал, матросом на суперкатерах. Поступил в Высшую школу навигаторов: здоровье у меня — дай Бог, а учиться любил. Я тогда даже и не собирался пилотом стать: форма прельстила. Знаете, серебро, шнуры, аксельбанты — блеск и нищета, одним словом. А потом увлекся. Кончил с отличием, диплом выдали. Распределили на Луну. Пять лет отлетал — год отпуска. Еще пять лет — еще год. Вот он-то у меня впереди…

— Думаете, мне хочется слушать эту мякину?

— А вы спрашивайте сами. И мне легче будет ориентироваться, да и вам веселее. Все-таки общение, живой разговор.

— Живой разговор, говорите? Хорошее предложение. А не страшно?

— Шутки шутками, а все же ускорим процедуру. — Я выпрямился в кресле. — Сами понимаете, удовольствия она не доставляет.

— Я бы удивился, если б доставляла, — засмеялся Тейлор и сказал строго: — Вопросов будет много. Где отец?

— Умер семь лет назад. В прошлый отпуск видел его могилу. Тетка похоронена там же.

— Значит, одинок?

— Выходит, так.

— Привыкли?

— Имеете в виду работу? Пожалуй, Луна — единственное место, где в охотку работаешь, иначе сопьешься или сойдешь с ума. Вот и работал, как проклятый, от сна до сна.

— Ваши рейсы?

— Луна-СВК — Луна-главная — исследовательские станции в кратерах.

— Часто бывали в порту Луна-СВК?

— Редко: рейсы не те. У меня был грузовой катер: продовольствие, оборудование, иногда попутчики.

Честно говоря, не понимаю: что он хочет узнать? Что я не Лайк? Это проверялось уже не раз после аварии. Все чисто и нуль в остатке — данные проверки у него есть. Скорее бы добрался до аварии и отпустил меня…

— Насколько я знаю, вы недолетали положенных для отпуска пяти лет?

— Трех месяцев не хватило.

— Почему?

Добрались наконец. Выдержка, Лайк, выдержка: ты чист, как метеоритный экран твоего катера. Твоего бывшего катера.

— Расследование аварии.

— Что за авария? Попрошу подробнее.

— Можно и подробнее. В ночном рейсе на линии Луна-главная — Седьмая станция взорвался боковой реактор. Взрыв повредил рацию и автоматический пеленг. Свободный поиск там невозможен: ночная сторона и нагромождение обломков скал. Пришлось выбираться на своих двоих. У меня был с собой аварийный запас кислорода на двое суток. Но, видимо, где-то в баллонах произошла утечка, и я сдох через тридцать часов.

— Сдох? Не понимаю.

Я усмехнулся:

— Жаргон. Кислородная смерть.

Теперь усмехнулся Тейлор:

— Надеюсь, передо мной не труп.

— Можете потрогать: живой. Меня вытащили гольты. Поисковая группа.

— Ракета?

— Луноход. Ставили метеоритные буи. На меня натолкнулись случайно.

— Куда они вас доставили?

— К себе на станцию. Это в пятистах километрах от нашей «Полетты».

— Как долго вы пробыли у них?

— Часов шесть. За мной прислали катер с «Полетты». Сам Альперт изволил прибыть.

— Вы его хорошо знали?

— Не особенно. Что может быть общего у простого пилота с ведущим астрономом Луны-СВК?