( Не) моя малышка (СИ) - Страница 35

− А вот это тебе, Анют, − протянул он и в мою сторону, слава богу, не карту. – Откроешь?

Я с дрожащими руками взяла коробочку и затаив дыхание открыла её.

Глава 26

Глава 26

Я не каменный!

Нет на свете такой вещи,

что не разломать.

Ведь и капля камень выдалбливает,

и алмаз крошится.

Слова автора.

Клим

«Я не могу принять это», − вспоминал я ужин, как и после наблюдая за тем, как коробочка вернулась в мои руки обратно. – Спасибо, но я не могу принять».

Словно всё происходило здесь и сейчас перед моими глазами. Почему она отказалась? Я ведь хотел, как лучше. Как лучше для неё. Кулаки сжались самопроизвольно, под властью эмоций, что я еле сдерживал в узде.

Вот что ещё нужно этим женщинам? Большой, просто огромный дом? Пожалуйста! Обеспечить на всю жизнь вперед? Запросто! Дать семью? Да хоть сегодня в ЗАГС! Так нет же, даже подарки принимать не хотят, лицо воротят…

Пришёл в себя от того, что меня легко тронули за плечо. Не то, чтобы испугался, но было внезапно, застав меня врасплох.

− У меня такое ощущение, что мы зря нашли твою племянницу, − услышал я голос крёстного сбоку.

Задумавшись, я даже не услышал его приближения, как и то, что он вошёл в кабинет. Да, совсем расслабился я или же проблемы дома так достали, что мне хотелось спрятать голову в песок, как страус, и не вынимать его подольше, пока все само не решится и не рассосется.

− С её переезда к тебе домой, ты стал весь рассеянный и задумчивый всё время? Что ребёнок спать по ночам не дает? Зубки режутся? Али колики беспокоят маленькую? Или всё дело кроется в тёте малышки? – зубоскалил Ефим Петрович. – Эх, был бы лет на двадцать моложе…

Я дернулся. Отчего-то мне не понравилось его последнее предложение. Убрал со стола телефон, на экране которого до сих пор светилась фотография Анны. И сколько времени я любовался ей? Что увидел крестный и сколь много он мог построить свои предположения?

− Нет, всё дело в родной матери Валерии, − я всё не мог придумать, как решить все проблемы разом. Точнее, чтобы Рая сама добровольно отказалась от своей дочери в пользу Анюты или же меня.

Я знал, что сестра Анны направлялась домой. Мои ребята отслеживали её перемещения. Ждал, но всё равно её появление было скорым. Я не успел подготовиться, предупредить Анюту, что так надо. Да и она так не кстати поехала к себе в старую квартиру.

С приезда Раи и моего решения о том, чтобы сблизить дочь и мать, Анна изменилась. Она не только начала сторониться и избегать меня, но и была не согласна с тем, что ребенок должен расти рядом с родной матерью, с той, которой было наплевать на дочь, а не тётями и дядями, что души не чаяли в малышке. Но я слишком поздно понял, что между надо ребёнку и готова ли мать на такое, слишком большая разница. Рая только на словах была рада совершать подвиги, что многие бы позавидовали. На самом же деле, её больше интересовали деньги и положение в обществе. Да и её внимание ко мне, если честно, меня уже начало раздражать. Как Олег не мог разглядеть в ней алчность и меркантильность? Рая готова была идти по голове своей сестры, которая до этого дня делала для неё всё, что могла и даже больше. А что она в ответ? Захотела комнату родной сестры. Видите ли, ей так ближе к ребенку. Будто никто не догадался, что ей захотелось комнату побольше и всё. Мало ей того, что она чуть ли не все дизайнерские вещи из шкафа Анны стащила, теперь ещё и на её территорию посягнула. Да и к своему ребёнку за всё время она подходила пару раз от силы, не больше. Рая не кормила Валерию, вместо неё это делала Надежда Аркадьевна. Анюта не прогадала, что взяла её на место прежней Марии Ивановны. Со всем остальным же справлялась Виктория Анатольевна: переодевала, купала, занималась, играла и гуляла с ребенком как положено. Рая же была рядом с дочерью только в то время, пока я находился дома. Усердно делала вид, что любит ребёнка и занимается ей. Стоило мне уйти на работу или по делам, как она всё бросала и занималась только собой любимой. Камеры по всему дому не врали, как и работники, нанятые мной. Да и сама малышка в руках родной матери вела себя беспокойно, чуть ли не сразу начиная хныкать и плакать. Сердце ребенка не обмануть.

Анюта же… Она страдала. Да, девушка послушалась меня и давала возможность Рае сблизиться с дочерью, чуть ли не отстранившись полностью, но только та не оценила такой поступок. Видимо, и не хотела. Её больше интересовали деньги и я. Я ошибся, хоть и не хотел это признавать. И с болью на душе, как и на сердце, следил за тем, как она по ночам сидит возле кровати ребенка, пробираясь в детскую комнату словно вор, и гладит девочку по головке, держит за малюсенькую ручку, что была чуть ли не с мой палец. Смотрел на неё через экран, любовался и думал. Думал, как выйти из этого положения, что загнал всех туда сам, с меньшими потерями. Ведь начни я глобальные перемены сейчас, то Рая взбрыкнула бы. Лишиться кормушки, где постоянно еда и вода, главное, финансы, она вряд ли захочет. Ведь главное оружие – малышка, по праву её. Она без раздумий выставит её разменной монетой. И вот вместо решения, я тонул всё глубже и глубже, совершая ошибки, как и отдаляя от себя девушку.

− Когда маме всё расскажешь? Она имеет право знать, − крестный затронул ещё одну больную мозоль, расковыривая и так кровоточащую рану.

− Сразу, как только врач разрешит, − я на днях интересовался её состоянием, навестил в больнице, принёс подарок на новый год. – Ещё пару дней и можно будет. Сперва её тоже нужно подготовить.

− Мне заняться этим вопросом? – как бы я хотел сказать да, но воздержался. Это моя боль и мне же от неё избавляться.

Крестный и мои родители были закадычными друзьями. Когда-то. Пока Ефим Петрович не потерял всю свою семью и не ушёл в себя. Со временем «отвлёкся» от горя на нас с Олегом, но всё равно былой близости уже не было. Да и со своей матерью я сам должен разобраться. Понимаю, что потеря ребенка для каждой матери — это ужасно, но есть же и второй. Не стоит забывать про него, который изо всех сил старался вытянуть её. Тут ещё и внучка нашлась, частичка погибшего сына. Я надеялся, что она поможет моей матери восстать, выйти из своей клетки, а не сломаться до конца, угаснув, как цветок без воды и солнечного тепла. Только бы ещё хуже не сделать…

− Нет, я сам. Ты итак многое для нас сделал и делаешь, − и задумался, что я в последнее время не благодарил крестного, принимая его помощь как данное. – Спасибо тебе за всё. Не хочешь поближе познакомиться с Анютой и Валерией? Приходи на ужин сегодня. А то всё о делах и о делах.

Крестный удивился, но тут же придал лицу бесстрастное выражение.

− Попозже, пусть сперва Ольга познакомится со своей внучкой, − голос его дрогнул. Видимо, он вспомнил свою семью и не забывал ни на секунду даже спустя столько времени. – Что с договором?

Я откинулся на спинку кресла. Я бы и сам хотел знать, что с договором. Анюта так его и не подписала. И она имела право взять ребенка и уйти в любой момент, как могла сделать этого и Рая. Словесное согласие в наше время никакой силы не имела, тем более, юридической. И что бы я предпринял, реши она уйти из моего дома вместе с Валерией? До нашего поцелуя догнал бы, наказал и отобрал ребенка, не оставив никакого шанса на встречи в будущем. Сейчас же…

Я не знал, как поступлю. Всего один поцелуй многое изменил. Но я сам же испортил момент, дав ей обещание, что больше такого не повториться. Да и мой подарок она приняла не так радужно, как я рассчитывал. А вот на своё обращение Анюта из моих уст реакция была куда большая. И я не мог понять, в чем дело, но обязательно дал себе слово, что разберусь…

Шли дни, но ситуация в доме не менялась. Ужинали мы каждый вечер все вместе, иногда даже Валерия присоединялась, если бодрствовала. И было смешно наблюдать за тем, как Рая бегала вокруг дочери, но та всё равно тянулась к Анюте. Девушка не выдерживала, слушая плачь малышки, и сама брала уход на себя. В такие моменты я чувствовал себя полным кретином, что сам собственными руками чуть ли не испортил всё. И из-за этого страдал маленький ребенок. А ещё сегодня я должен был сообщить новость, которую она могла воспринять, как угодно. Но откладывать дальше уже никак было нельзя.