Дом на набережной - Страница 30

йского или Флавицкого видел раза три в квартире на улице Горького, однажды на стадионе "Динамо". Тот был ко всему еще лютый болельщик, протежировал какой-то особой команде, в которую благодаря связям натащил лучших футболистов из других клубов. Левка одно время всей этой ерундой горел. Новый Левкин "батя" был громадного роста, разговаривал оглушительно, руки жал, как станком, у него были блестящая лысая ядровидная голова, запорожские усы, и при этом носил очки в золотой оправе. Словом, это был тип! Большой дом, так много значивший в прежней жизни Глебова - тяготил, восхищал, мучил и каким-то тайным магнитом тянул неодолимо,-теперь, после конца войны, отпал в тень. Не к кому стало туда ходить. Кроме Сони Ганчук. Но и ходил-то вначале не к Соне - Соня долго оставалась как бы принадлежностью детства, спокойно и тихо отмеркшей в его душе вместе со всем прочим, что стало ненужным и забылось в тяжести лет,- ходил к ее отцу, профессору. Тут было просто совпадение, обнаруженное Глебовым легко и несуетливо, без спеха. Прошло, наверное, уже полгода занятий в институте, когда он решился профессору сообщить: так и так, мол, мы с вами, Николай Васильевич, в некотором роде знакомы. Я дома у вас бывал. Профессор, листая книгу, протянул равнодушно: "Да что вы говорите?" И в тот, первый раз на этом кончилось. То ли не понял, то ли не захотел понять. Глебов, не конфузясь особо, решил напомнить потверже - Соня его занимала слабо, но сам Ганчук был фигурой внушительной и, как Глебов догадался, чрезвычайно ценной для него на первых порах - и как-то после занятий улучил минуту и передал привет Соне. - А вы откуда Сонечку знаете? - удивился Ганчук. - Я ж вам рассказывал, Николай Васильевич... Как? Что? Ах да! Верно, вспоминаю, молодых людей у нас всегда было много, и вас вспоминаю. А бюстики, такие маленькие, беленькие, философов, стоят в кабинете? Вот как, даже бюстики запомнились. Профессор улыбался, довольный. Жизнь налаживалась. Пока еще по карточкам, но радость крепла, дружнела. Бюстики стоят! Войну перестояли, эвакуацию, невзгоды, гибель людей, идей, на то они и философы. Ганчук почему-то очень обрадовался и воспламенился, когда Глебов вспомнил про бюстики. Гораздо больше обрадовался, чем когда про Соню. И сразу стал приглашать: - Вы заходите как-нибудь на чаек, Сонечка будет рада... Потом от Сони прилетел привет, потом приглашение. Ганчук часто болел, к нему приезжали на дом на консультацию, а то и сдавать зачеты. Соня стала высокой бледной девушкой, несколько худоватой, с бледными полными губами, бледной голубизной в больших глазах, выражавших доброту и внимание. Она училась в институте иностранных языков. - Вадька, что случилось? Как это понять? - были первые ее слова после шестилетней разлуки.- Почему ты так прочно исчез? Будто, расставаясь, они обещали быть друзьями навеки. Однако отношения их и тогда, и теперь были безнадежно товарищескими, ровными, как стена. Соня была лишь добавкой к тому солнечному, многоликому, пестрому, что называлось - детство. И еслиОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com