Гулящая - Страница 291

скать ее - она и ласки его принимает без того жара, с каким раньше принимала, а как каменная, как деревянная.

- Ты рыба, совсем рыба! Холодная, как рыба! - воскликнет он, обнимая ее.

А она смотрит на него своими черными глазами, точно он не к ней обращается, точно ей и невдомек, о чем это он говорит.

- Хоть поцелуй меня! - шепчет он, страстно сжимая ее.

Она коснется его губами, холодно поцелует, точно к дереву или железу приложится, и снова сядет равнодушная, молчаливая.

- Стар я для тебя, стар...- жалуется он на ее холодность.- Помоложе бы тебе надо... О, я знаю вашу женскую натуру, знаю, какие вы ненасытные!

Она и на эти упреки не отвечает... Разве ей теперь не все равно, будет он ее упрекать или нет. Когда на душе холод и мрак, и к упрекам она равнодушна, когда на сердце темная тоска, и они ее не трогают.

К тому же он так ей опостылел со своими ласками. Сперва он стеснялся Оришки и Кирила, а теперь, когда она проходит, он и при них непременно ущипнет ее или пощекочет.

- Так вот что это за панночка? - подслушала однажды Христя, как Оришка говорила Кирилу.- Я думала, она честная, а это - тьфу!

- Семя не наше, и дело не наше! - угрюмо ответил Кирило.

- Знаю, что не наше дело. Но каково смотреть со стороны, когда он к ней всей душой, чуть не молится на нее, а она еще рыло воротит. Да я б ее и минуты в доме не держала.

- Не дал бог свинье рогов!

Оришка только глазами сверкнула.

- Ты сперва на него погляди, а потом на нее,- помолчав, сказал Кирило.- Думаешь, сладко ей такого обнимать.

- Чтоб за хлеб-соль да такая благодарность! - воскликнула Оришка.

- Плачьте, очи, сами видали, что покупали,- спокойно ответил Кирило и ушел, чтобы не поднимать шума.

Раньше Христя близко к сердцу приняла бы этот разговор, и, верно, несдобровать бы Оришке за ее плевок, а теперь... Случалось вам видеть, что бывает, если стегнуть кнутом по воде? Раздастся всплеск, по воде пойдут круги, а через минуту все уляжется - и никакого следа. Так и с Христей. Когда Оришка плюнула, у Христи вся кровь прилила к сердцу, бросилась в побледневшее личико, вся она так и затряслась, но сразу же и остыла. "Да разве я и в самом деле не такая? Разве я и в самом деле не стою плевка?" подумала она и только голову склонила низконизко, точно подставляла ее, а сама говорила: "Плюйте!"

- Ты бы хоть пошла погуляла. А то сиднем сидишь, даже пожелтела,сказал ей как-то вечером Колесник, расхаживая по комнате и посматривая на ее мрачную фигуру.- Вчера я далеко-далеко ходил, за лес. Как там хорошо. Идешь по опушке, не душно, птички поют. Не будь проклятого народа, все было бы отлично. А то - и у себя в имении нет из-за него покоя. Ты только подумай: двадцать голов скота пустили в молодняк! А? Все перепортили! А дубки поднялись такие важные, ровные, повыше меня. Стал говорить - так куда тебе! И слушать не хотят. Один еще и обругал. Не знаю, куда лесник смотрит? Вертится там около своей хаты в лесу, а что на опушке делается, ему все равно.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com