Гулящая - Страница 132

Перед нами как из-под земли вырос пан - горбатый, кривоногий, рябой, да еще с бородой, как у еврея.

"Ну-ка, где эта красавица?" - спрашивает он. Впился в меня своими маленькими мышиными глазками из-под косматых рыжих бровей - я так и обомлела; гляжу на мать, а она как стена белая.

"Ничего, ничего,- говорит пан, ухмыляясь и показывая в ухмылке свои гнилые зубы.- Дочку нарядить да в комнаты; а мать и на кухне послужит".

Мать в ноги: "Пан мой милый, соколик мой ясный!.." - просит, рыдает.

"Чего ты, говорит, глупая, воешь? Разве твоей дочке худо будет? Не бойся, худо не будет".

Мать как припала к его ногам, так и замерла.

"Поднимите старуху,- приказывает пан,- да проветрите, а молодую в комнаты отведите". Сказал - и поковылял к дому.

Два мужика, недолго думая,- хвать меня под руки! и потащили в комнаты. Там передали меня какой-то курносой, мордастой старухе. Та повела еще дальше и давай уговаривать: ты, мол, не бойся, тебе хорошо тут будет. Велела мне снять платье, в котором я пришла, надеть то, какое она укажет... Наряжает меня да все похваливает: вот, мол, какая красавица да как пану понравилась. Одела она меня, к зеркалу подвела: в первый раз я в зеркало смотрелась. Глянула - и обомлела! Я это или не я? Разряжена, разодета, как панночка... В тот же день пришлось с девичеством мне распроститься!..

И Марья засмеялась сквозь слезы. Мороз пробежал по спине у Христи от этого смеха.

- Ох, теперь смешно,- подхватывая прерванную нить разговора, снова начала Марья,- а тогда не до смеха мне было. Как я тогда плакала, как убивалась! Все понапрасну... Заперли меня в одной комнате и никуда не пускали. За весь день маковой росинки у меня во рту не было, а вечером снова пан идет... Кривоногий, так змеей вокруг меня и вьется. Такое меня зло взяло! Глянула на него, тошно мне стало, зло под самое сердце мне подступило. Ну, думаю, всему бывает конец, да как кинусь на него, как схвачу за горло, пальцами так и впилась! Вижу, посинел он, глаза кровью налились... силится вздохнуть. А я все душу да приговариваю: "А что, поглумился, а что, потешился?" Собрался он как-то с силами, изловчился да как даст мне в левое ухо,- так в голове у меня и загудело! Звон у меня в голове, а в глазах темно-темно. Что дальше было, не помню. Знаю, очнулась я на полу в луже крови. Ходит около меня старуха, которая меня наряжала, шамкает беззубым ртом, ругается... Неделю целую лежала я пластом; месяц целый сходили синяки с тела. Выздоровела, опять взяли меня в комнаты, горшок пану приставили держать... Вон оно дело какое! Бывало, стоишь, а он ни с того ни с сего - хрясь тебя по щеке! "Почему не убираешь?" - орет. Наклонишься, а он как саданет тебя кулаком по спине. Измывался хуже, чем над скотиной!.. Стерпела я раз, глотая горькие слезы, стерпела другой и третий. В четвертый вскипела я вся опять... да чуть не полный горшок и выплеснула на него... Господи!.. отродясь я ничего страшнее не видывала, чем пан в ту минуту. Весь дрожит, глаза сверкают, в лице меняется:Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com