Гулящая - Страница 11

ак туман, колыхался над землей. В хате - тьма кромешная: только замерзшие окна сереют, будто затянутые бельмами глаза, и тихо-тихо, как в могиле. Замолкли дочь и мать. Пора и перестать, ведь бывает конец и слезам, бывает конец и воплям: хрипнет голос, высыхают слезы, оседают на сердце, в глубине души. На смену им мысли встают, думы пробуждаются, одна другой безотрадней, одна другой безрадостней. В темноте они ширятся, яснеют; минувшее встает перед глазами, будто только сейчас все было; люди проходят - живые люди; слышна их речь, их живые голоса... их ропот, смех, радости, слезы.

Обуяли тяжкие думы и Христю с матерью. Забившись в угол на постели, дочь устремила безумный взгляд на серые окна, и на белесом их поле ей рисуется в мыслях отец... ее отец, низенький, плотный, круглолицый, рыжеусый, с добрыми карими глазами. Каким он был сам, такие были у него и глаза; недаром говорится, что глаза - зеркало души. Он и в самом деле был добрый, никогда ее не обижал, бывало, и мать удержит, когда та очень разбранится... И с людьми он был такой, скорей от своего отступится, чем на чужое польстится. Мать, рассердившись, скажет, бывало: "Что ты за человек? Экая ты квашня! За себя постоять не умеешь!" А он ей в ответ: "От бешеной собаки беги без оглядки"! Такой он всегда был; и пьяный - поскорее уляжется спать, не так, как другие: выпьет на копейку, а придет домой и начнет куролесить... И вот теперь его не стало... "Где он? Слышит ли он, как мы горюем о нем, видит ли наши слезы?.. Душа, говорят, с девятого дня по свету летает,- может, и его душа теперь среди нас?" Как бы ей хотелось увидеть его душу, поговорить с нею!.. Расспросить, так ли на том свете, как и на этом?.. Смерть, говорят, всех равняет; на том свете всё, говорят, наоборот: тут было голодно и холодно, там - сытно и тепло; тут томилась твоя душа, там сердцем возрадуешься; тут мужиком был, там станешь паном... Это и отец теперь пан?.. Хотелось бы ей увидеть отца паном... Она б его попросила, чтобы и ее сделал панной. Да нет уж - пропади они пропадом эти паны, такие они гордые да фальшивые - только душу загубишь; лучше уж на том свете... А на этом? Да немножко бы достатка побольше, да одежку бы праздничную, а то и в будень и в праздник - все в одном! Сапоги бы новые, сережки серебряные, такие, какие она видела у Марины, которая служит в городе, когда та навещала своих. Хорошо бы и перстень к сережкам, тоже серебряный и по руке, не такой, как у Горпины,- и серебряный, да такой большой, как обруч: чтобы надеть, куделью пришлось обмотать...

И пошла Христя в своих девичьих мыслях перебирать все нехватки, пошла выкладывать свои заветные желания: невелики они, страх как невелики, да ведь и того нет у нее,- и сердце ее тоскует, что теперь вот умер отец и не видать ей ничего этого никогда.

О чем же думает Приська, забившись на печь и сжав обеими руками голову? Видится ей теперь ее прошлое - ее доля, ее злая доля, которая гнала ее по белу свету, пока не занесла в Марьяновку... Она - дочь казака, маленькойОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com