Гулящая - Страница 218

то искренний, то притворный смех... Вот дородные еврейки со своими дочками, будто добрые овцы с ягнятами, важно плывут, ослепляя всех яркостью нарядов,- то, как жар, красных, то, как луг, зеленых, то, как небо, голубых, то, как солнце, оранжевых. Они презрительно посматривают на все и вся, как бы говоря: "Это что? у нас в Одессе гораздо лучше..." Следуя примеру "мамаш", пыжатся и дочки. Не меньше сестриц напыжились и братцы, которые шествуют особняком, заложив за спину руки. Впрочем, те из них, кто побогаче и побойчей, присоединяются к своим "барышням". Зато "папаши", либо, сбившись толпой посреди дороги, поднимают гвалт, в котором только и слышно "кербель" да "дрей копкен", либо важно стоят в сторонке и думают какую-то великую думу. То ли это дума неудачника, у которого недавно тысячи между пальцев уплыли, то ли счастливчика, который уже владеет половиной города и намерен в скором времени заграбастать и вторую? кто знает? кто отгадает?.. Стоят они, оцепенелые, ни оглушительный звон и гром полковой музыки, ни говор и смех людей, ни беготня официантов, которые так и шныряют в толпе, таща поверх голов всякие яства и пития,- ничто их не трогает, ничто не в силах вывести из этой глубокой задумчивости,- как каменные!.. Зато расшумелись купцы да купеческие сынки... То не вешние воды ревут и клокочут, снося плотины, сметая запруды, это их крики заглушают несмолкаемый шум толпы... "Налей! Прими! Иван Петрович! а ну-кась ерофеича!.. Ах, волк те заешь!.. Давай: пить так пить!.. Ужо пойдем, брат, к Анютке... Жги, шельма, огнем гори!" - только и слышно из глухой беседки, которая стоит как раз напротив вокзала. У входа в нее целая орда официантов, народу вокруг - яблоку негде упасть. "Наши владимирцы загуляли!" - слышится чей-то охрипший голос. "А-а! Петру Кузьмичу! наше вам!.. Полынной хошь, брат, или аглицкой?" Петр Кузьмич, пошатываясь, привстает и берет "аглицкую"... "Ура-а!" Дребезжит посуда, звенят разбитые рюмки!..

Сад уже был битком набит, а народ все прибывал и прибывал. То все шли свои, городские, но вот появились и приезжие. Медленно и важно входят в сад столпы дворянства и земства, щурясь от света, льющегося со всех сторон; за ними, удивленно озираясь, мелкими шажками семенят их приверженцы и прихлебатели, встречаются со старыми городскими знакомыми, с кем пришлось в молодости служить или гулять... "Да неужто это вы, Иван Петрович?.." - "Он самый. Простите, а вы кто будете?" - "Неужели не узнаете? Сидора Трофимовича не узнаете?" - "Сидор Трофимович?! Боже мой!.." И старые приятели обнялись, облобызались. Начинается разговор, расспросы про житье-бытье. Вспоминают старину, удивляются, хохочут... Чего только не бывало в старое время!.. Всюду говор, шум, гам.

Но вот снова грянула полковая музыка и заглушила весь этот шум... Громко и пронзительно взвизгнули флейты и кларнеты; протяжно загудели трубы и фаготы; бьют литавры, будя гулкое эхо, стонет и ревет турецкий барабан, так что ветви на деревьях трепещут от его громовых звуков... Шум и гам дополняютОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com