Жизненная сила - Страница 52

- Ну же, дорогая, - позвала она Уошен.

Та явно обдумывала каждый свой шаг, да и вообще все происходящее. Она насухо вытерла сильные руки о форму и, храня на лице выражение упорства, грациозно согнулась, протиснулась в люк, осмотрела парные сиденья и серые титановые рельсы. Спинки у сидений были откинуты, чтобы смягчить ускорение. И, словно затем, чтобы оценить технологию, Уошен тронула сначала простую контрольную панель, а потом внутреннюю обшивку. Рука невольно отдернулась.

- Холодно, - прошептала она.

- Суперохлаждение, - подтвердила Миоцен и сама тронула щиток. Люк закрылся. - Доблестный, - позвала она изнутри. - Я верю тебе.

Человечек отчаянно закричал.

Закрытый люк загерметизировался, и обе женщины уселись бок о бок.

- Вы верите ему и уважаете меня, - пробормотала Уошен, накинув страховочные ремни и засмеявшись. - Значит, Вера и Уважение. И это от вас. В кои-то веки.

Миоцен не повернула головы, занимаясь приборами.

- Ты одарена больше меня, Уошен. Ты умеешь говорить с внуками и с другими капитанами… И это прекрасное качество, которое дает тебе колоссальное преимущество…

- Почему же это преимущество? - вынуждена была поинтересоваться Уошен.

- Я могла бы испытать Корабль в одиночку, - призналась Миоцен.- Но если случится самое худшее - если все наверху пусто и мертво - тогда ты, Уошен… тогда ты будешь лучшим кандидатом, чтобы принести вниз эту печальную весть…

И вот наступила кульминация более чем четырехтысячелетнего труда - два капитана были готовы оторваться от Медуллы. Уошен, привязанная страховочными ремнями к примитивному креслу, прекрасно понимала, что делать ей здесь нечего, кроме того как просто сидеть, ждать и надеяться на лучшее, но все же испытывала волнение и гордость.

Отдавая приказания сухим ломким голосом, Миоцен готовила корабль к запуску.

Ее таинственный спутник вполне мог бы напоминать Тилла или Дью, но говорил уж слишком заторможено и неуверенно, чтобы его можно было причислить к потомкам таких людей. Он произносил по внутренней связи «Хорошо», «Да» или «Номинал» с большими и странными паузами.

Капитаны сидели рядом. Не имея возможности видеть лицо Миоцен целиком, Уошен стала думать о другом, вернее, немного о другом. Лицо ее напарницы оставалось, вроде бы, все таким же холодным и закрытым, как всегда, но сейчас оно, тем не менее, стало другим. Уошен всегда поражалась, как Медулла оссиум изменил эту несгибаемую женщину. Изменились пустые, жадные глаза, изменился рот, чьи уголки словно навеки застыли в страдальческой улыбке. А когда она говорила, в каждом слове явственно слышалась печаль и совсем мало удовлетворения.

- Запускай! - произнес этот печальный голос. Повисло долгое молчание.

- Слушаюсь, мадам, - с мягким сожалением ответил странный человечек.

Их прижало к сиденьям, и Корабль выбрался в темную безвоздушную шахту. Это не было самим мостом и никогда не должно было им стать, а служило всего лишь подобием кладовой для приборов и амуниции. Корабль медленно опускался к стартовой площадке, к ее электромагнитному затвору. Миоцен шептала себе под нос какие-то технические детали. Терминальная скорость. Экспозиция. Транзитное время. Уровень защиты. Система дублирования.

Их уродливое ядро резко остановилось, и его толстые стены принялись жужжать, трещать и кряхтеть, в то время как защитные поля вокруг них сжимались все туже.

- Запускай! - снова приказала Миоцен.

Но ответа на этот раз не последовало. Неужели помощник ослушался? Но не успела Уошен додумать эту мысль, как оказалась вжата в сиденье до боли в костях, а перегрузки все росли, терзая плоть и кипятя кровь в венах.

Затем наступило ощущение полета.

Приятное, расслабляющее чувство.

После того, как они вылетели из шахты, все путешествие сквозь атмосферу не заняло и половины секунды, крошечные огни вспыхнули на обшивке и погасли. Внутренним взором Уошен видела все: и грозовые облака над Медулла оссиумом, и города, и уставшие извергаться вулканы. Но тут они врезались в силовые поля, и в глазах у нее заплясали разноцветные бессмысленные фигурки, а в умирающем мозгу заговорили тысячи сбивчивых испуганных голосов. Сумасшествие.

Восемнадцать секунд безумия.

Время едва тянулось. Она знала еще там, на своем пункте, что так и будет, и потому сейчас пыталась выкроить хотя бы одну человеческую мысль из этого визжащего хаоса. Начался так называемый синдром контрфорсов. Но если он будет продлится больше восемнадцати секунд, это будет говорить лишь о том, что они не цопали в цель, провалили дело и отныне им придется навеки болтаться на фатальной орбите Медуллы.

Нет, этого не может быть, молила Уошен.

Ей передался страх испуганных голосов, дикая паника охватила ее, взяла за горло; страшная жажда сменилась тошнотой. Уошен перегнулась, насколько позволяли страховочные ремни, и левой рукой умудрилась вытащить свои серебряные часы и открыть их. Эти привычные действия изнурили ее так, будто она провела столетия за непосильной работой.

Бессильная рука замерла.

Оглушающее тикание показало, что прошла целая секунда.

Потом другая.

А потом их сиденья разомкнулись и соскользнули на титановые рельсы, снова столкнулись на другом конце маленькой кабины и соединились с решительным щелчком.

Уошен подняла голову.

Проглотив отвратительный комок горечи и рвоты, она поглядела туда, где только что находилась. И увидела себя с искаженным лицом, с глазами, глядевшими в никуда, с мокрыми распущенными волосами и с раскрытым ртом, из Которого готовы были вырваться мучительные крики.

Уошен пришла в ужас от этой галлюцинации.

Но в этот момент злые огни вспыхнули под ракетой, и судно врезалось, как она надеялась, в останки первоначального моста.

Соединение.

Уошен чувствовала, как судно царапает гиперфибру. Справа послышался пронзительный визг - это трубки и бурлящие суперпроводники отвалились прочь. Потом на мгновение наступила тишина, тут же сменившаяся низким ревом слева - машина входила в шахту.

Снова залаяли ракеты, убивая инерцию.

Последнее соприкосновение было резким и сокрушительным, и в следующий момент мозг Уошен зарегистрировал сильную боль.

Кресла встали в первоначальные позиции.

- Вот! - произнес голос.

Это была Миоцен. Потом Вице-премьер освободилась от ремней, заставила себя подняться, делая осторожные попытки вдохнуть, словно все ребра у нее были переломаны.

Ребра Уошен горели, как в огне. Она тоже заставила себя выбраться из кресла, чувствуя приятную теплоту по мере того, как искореженные кости становились на свои места. Восстановительные гены быстро синтезировали новые костные ткани и кровь, давая ей возможность хотя бы стоять. Она вдохнула раз, потом другой. Люк медленно пополз вверх, со скрипом одолевая каждый миллиметр. Если он не откроется, они окажутся в ловушке. Иными словами - приговоренными. Вот уж самый нелепый и смешной конец. Нелепейший. Но беспокоиться было уже поздно и бессмысленно.

Люк отвратительно скрипнул и заклинился.

Прошло несколько ужасных мгновений, но люк снова заскрипел и, наконец, полностью открылся.

Темнота охватила двух женщин. Миоцен первая шагнула в это черное безмолвие с расширенными от усталости и отсутствия света глазами. Она молча смотрела в пустые эллинги, пока Уошен не выбралась и не присоединилась к ней. Обе женщины стояли бок о бок, готовые обняться, но всячески избегая такого жеста. Вместо этого обе лихорадочно пытались припомнить путь наружу из неосвещенной станции.

- Туда! - одновременно указали они в одинаковом направлении.

Базовый лагерь оставался без энергии в продолжение сорока шести столетий. Событие разрушило все механизмы, реакторы, дроны и все прочее. Магнитные замки на всех дверях размагнитились. Толкнув последнюю дверь, они вышли на мягкий смутный свет умирающих контрфорсов.