"Зарубежная фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Страница 1249

Мейкпис потёр подбородок. Он не ответил. Наёмник поудобнее перехватил кинжал. Китти невидящим взглядом смотрела в пол. Натаниэль отчётливо ощущал, как колотится сердце у него в груди.

– Что ж, хорошо! – внезапно кивнул Мейкпис. – Девушка ваша. Отпустите её, Веррок. Хорошо сказано, Джон. Вы подтвердили моё доброе мнение о вас. Но берегитесь: говорить легко, но слова требуется подкреплять действием! Сейчас мы вас освободим, и вы на наших глазах вступите в союз с демоном по вашему выбору. Но сперва я подготовлюсь к тому, чтобы вызвать демона самому! Бёрк! Уизерс! Уберите эти ковры! Освободите мне пентакли!

Он повернулся и принялся отдавать новые приказы. Наёмник с каменным лицом разжал руку и выпустил волосы Китти. Натаниэль, сознавая, что за ним следит не одна пара враждебных глаз – в частности, Дженкинс и Лайм наблюдали за ним, не скрывая своих подозрений, – не стал подходить к ней. Девушка как стояла на коленях, так и осела на пол, безвольно уронив голову, с лицом, скрытым под волосами. Это зрелище терзало ему душу.

Вот уже дважды за сегодняшний вечер Китти Джонс едва не погибла, и все из-за того, что он натворил. Из-за того, что он разыскал её, что выдернул из её спокойной новой жизни и взял с собой – исключительно ради удовлетворения своего эгоистичного любопытства.

Там, в театре, когда девушку ударило Инферно, Натаниэль был уверен, что она погибла. Его охватило горе. Он почти потерял голову от нахлынувшего чувства вины. Несмотря на то что наёмник рявкнул ему оставаться на месте, он кинулся к ней и только тогда понял, что девушка дышит. Китти оставалась без сознания почти час, и всё это время в нём росло чувство стыда. Он мало-помалу осознавал, каким был глупцом.

В последние несколько дней Натаниэль уже постепенно начинал отстраняться от имени Мэндрейка, от маски, которая в течение многих лет была для него как вторая кожа. Но лишь после событий в театре эта отстраненность превратилась в отчуждение. Он привык верить в две вещи, и эта уверенность руководила им всегда: в то, что правительство незыблемо, и в то, что он, в конечном счёте, всегда действует во благо. И вот обе эти опоры в мгновение ока оказались выбиты у него из-под ног. Волшебники повержены. Китти едва не погибла. И то и другое было делом рук Мейкписа, и Натаниэль с ужасом осознал, что жестокие, равнодушные действия драматурга, в сущности, являются отражением его собственных дел.

Поначалу немыслимый масштаб преступления Мейкписа не давал Натаниэлю осознать его суть. Театральный размах и великолепие деяний заговорщика, замысловатая извращённость идеи вселить демонов в человеческое тело, все эти дурацкие разглагольствования о гениальности, интеллектуальности и новизне сбили его с толку и отвлекли от банальной голой правды. Это всего лишь ещё один холодный, тщеславный мерзавец, пытающийся дорваться до власти. Точно такой же, как Лавлейс, Дюваль или – тут Натаниэлю будто холодом повеяло в спину, – или сам Натаниэль, с его сегодняшними размышлениями в машине, когда он мечтал о том, как завладеет посохом и положит конец войне. О да, конечно, он убеждал себя, что все это ради правого дела, ради того, чтобы помочь простолюдинам и спасти империю, но чем кончаются все эти прекраснодушные мечтания? Гибелью невинных людей, таких как Китти.

Насколько же очевидными должны были выглядеть его амбиции со стороны! Мейкпис видел его насквозь. Фаррар тоже. Госпожа Лютьенс поняла, во что он превратился, – и отвернулась от него.

Неудивительно, что Китти презирает его… Глядя на безвольное тело девушки посреди зала Статуй, Натаниэль начал разделять её чувства по отношению к себе.

Но тут девушка очнулась, и вместе с облегчением к нему снова пришла решимость.

Заговорщики были заняты. Они сновали по залу взад-вперёд, таская необходимые для вызывания принадлежности: свечи, чаши, травы и цветы. В центре зала тяжёлые ковры были бесцеремонно свёрнуты и отброшены в сторону. Под коврами обнаружилось несколько красивых пентаклей, выложенных перламутром и лазуритом. Мейкпис, скинув пиджак, стоял в одном из них, указывал, дулся, распоряжался пронзительным голосом.

Китти Джонс по-прежнему сидела на полу.

Натаниэль подошёл, встал рядом, наклонился и тихо сказал:

– Китти, вставайте! – Он протянул ей связанные руки. – Давайте… Вот так. Садитесь сюда. – Он подвинул ей тяжёлое кресло красного дерева и помог девушке опуститься в него. – Отдохните пока. Вы в порядке?

– Да.

– Тогда ждите. Я вас отсюда вытащу.

– И каким же это образом?

– Доверьтесь мне.

Он опёрся на стол, оценивая ситуацию. У дверей, сложа руки на груди, стоял наёмник и непримиримо смотрел в их сторону. Нет, тут не уйти… Сами заговорщики люди хилые – нетрудно догадаться, отчего Мейкпис отдал предпочтение именно им. Он выбирал слабых, обделённых привилегиями, снедаемых завистью и злобой – таких, кто ухватится за его предложение, но при этом никогда не станет для него угрозой. Сам писатель – другое дело. Это серьёзный противник. И сейчас, без своих демонов, Натаниэль был беспомощен.

Мейкпис… Натаниэль снова выругал себя за тупость. Годами, годами подозревал он, что в правительстве, в самых его верхах, есть предатель, человек, имеющий отношение как к заговору Лавлейса, так и к преступлениям Дюваля. Тогда, в Хедлхэм-Холле, понадобилось четыре волшебника, чтобы призвать могущественного демона Рамутру, – и четвёртого из них так никто и не видел, только издалека, мельком, в открытой машине: блеск очков, рыжая борода… и все. Переодетый Мейкпис? Теперь это предположение больше не выглядело невероятным.

Недаром во время истории с големом Натаниэль удивлялся, как легко писатель сумел обнаружить место, где прячется беглянка Китти: должно быть, он узнал это через Хопкинса, своего тогдашнего посредника в Сопротивлении. Натаниэль скрипнул зубами. Как же быстро Мейкпис сумел завоевать его, использовать в качестве союзника, выставить дураком! Ну ничего, ещё не вечер.

С каменным лицом Натаниэль наблюдал, как мистер Хопкинс бегает взад-вперёд, выполняя распоряжения своего предводителя. Так вот он, тот таинственный учёный, которого Натаниэль так долго разыскивал! Да, действительно, в теле этого мошенника струится могущество демона – сомнений быть не могло. Однако вряд ли этот мягкотелый человечек сумеет справиться с Кормокодраном, Аскоболом и прочими, если только Натаниэль сумеет призвать их сюда, к себе. Однако пока что Хопкинс вершил свои тёмные дела здесь, а бестолковые джинны находились за милю отсюда, тщетно дожидаясь его в отеле «Амбассадор»! Натаниэль бессильно морщил лоб. Он теребил верёвки, стягивавшие его руки. Всё, что он мог, – это дожидаться, пока Мейкпис его освободит и позволит вступить в пентакль. И тогда он сможет действовать! Его слуги мгновенно очутятся здесь, и изменники будут призваны к ответу.

– Друзья мои, я готов! Мэндрейк, госпожа Джонс, ступайте сюда – вы тоже должны присоединиться к аудитории!

Мейкпис стоял в ближайшем кругу, засучив рукава и расстегнув воротник рубашки. Он принял героическую позу: руки в боки, грудь колесом, ноги расставлены так широко, будто он сидит верхом на лошади. Заговорщики сгрудились на почтительном расстоянии, даже наёмник проявил достаточно любопытства, чтобы шагнуть поближе. Натаниэль с Китти тоже подошли к пентаклю.

– Час пробил! – провозгласил Мейкпис – Настал тот миг, ради которого я трудился столько лет! Лишь дрожь предвкушения, друзья мои, лишь дрожь предвкушения мешает моей груди разорваться от кипящих в ней чувств!

Он театрально-широким жестом вытащил из кармана кружевной платочек и промокнул им глаза.

– Сколько пота, сколько слез я пролил! – воскликнул он. – Кто знает, кто ведает? Сколько крови…

– Ладно, долой всякие жидкости, – кисло перебил Руфус Лайм. – Может, всё-таки приступите к делу? А то свечки уже скоро догорят.

Мейкпис сверкнул глазами в его сторону, однако же убрал платочек обратно в карман.

– Прекрасно. Друзья мои, идя по стопам мистера Хопкинса, успешно подчинившего себе демона умеренной мощи, – тут Хопкинс чуть заметно улыбнулся – улыбкой, которая могла означать что угодно, – я решил использовать свои более внушительные способности, чтобы приручить существо несравненно более могущественное.