Заклятые враги (СИ) - Страница 294

- Ничего уже не случится, - ответила Анри. - В конце концов, мы тут умрём, рано или поздно, и что дальше? Мы станем тенями, как и они?

- Да, пожалуй.

- А я бы хотела смотреть по вечерам на морские волны. Я люблю море, - Анри закрыла глаза. - Разве море можно не любить?

- Марта его никогда не любила. В море можно утонуть, море не дарило ей денег и не утоляло её похоть, значит, море было ей попросту незачем.

- Зато море дарует свободу.

- Больше свободы, чем от своей жадности, в жизни не сыскать.

Анри рассмеялась. Прозвучало странно и хрипло, будто бы не осталось ничего, что держало бы её в этом мире, и тени вдруг стали ярче.

Магический источник должен был рухнуть, когда тени сделают ещё один глоток. Не следовало никому говорить ей об этом, она просто знала, что так будет. Просто знала, что их жизни, отобранные этим местом, всё заполнят и заставят эту первозданную магию обрушиться на мир и смести его.

Как он творился? По крупицам из огромного океана собирался континент, разрастались страны, и мир рвался куда-то вперёд, а теперь так просто возьмёт и рухнет. Некому его удержать, некому остановить всё то, что творится вокруг, есть только те, кто будет плакать на задворках реальности.

- А я хотела бы жить у моря в маленьком домике и иногда смотреть на большой дарнийский дворец, - прошептала Анри. - Хотела бы целовать своих детей в макушку, чтобы никогда не снились им кошмары. И воевала бы плечом к плечу со своим мужем, чтобы от начала и до конца - всегда вместе.

Он ничего не спрашивал. Это было и так понятно.

И всё же, его любовь, казалось Анри, несчастнее. Он Марту давно простил, и она тянула к нему руки только потому, что так приказано. Потому, что выхода другого как бы и нет - и не будет, наверное. А Марта… Марта - то прошлое.

Ей повезло больше. Она любила - если любила, - прекрасного человека.

Но Дарнаэл - это пламя. Вечное, пылающее с такой силой, что не зажечься невозможно.

И те, кого он выбирал, были ему под стать. И они тоже горели изнутри.

С ним она могла разве что снаружи - и пепелищем жалких иллюзий рухнуть к ногам человека, что всегда пытался заменить ей родителей.

Она не ему должна была прощать.

Она матери своей должна была прощать.

- В одно мгновение, - она сжала холодное лезвие, выкованное из травы и мыслей, - надо прощать. Но, Первый, как же мне не хочется своей смертью стать последней каплей возрождения этого ада!

Кэор ничего не ответил. Ему и не надо было - они думали в унисон. Они действовали в унисон сегодня.

Анри хотелось сказать, что она и о той ночи не жалела.

Что она хотела бы с ним жить в домике у моря, целовать в макушку их - его, - детей, чтобы им по ночам кошмары не снились, и петь тихую колыбельную младшему, чтобы уснул поскорее. А утром - на поле боя, плечом к плечу, и не имеет значения, на войну ли, во дворец или в ещё один мирный день.

А ему хотелось сказать, что глаза её - чище, чем у Марты. И что она - как то, чего ему хотелось. Куда им пламя, куда им предательство, куда им вверх - им и на земле хорошо было бы.

Вдвоём.

Если не жить, то умирать.

И думали они тоже - одинаково. Защитить. Если не себя - никогда не себя, - то тех, кто там. Кто жив ещё. Кто имеет право на счастье.

Кто позволит миру жить дальше.

И лезвия, холодные, стальные, непонятно откуда - но ведь они воины, верно? - появились в ладонях, попробуй вспомни, что они такое, но убить - возможно.

- Ты же знаешь, - они стояли друг напротив друга, и губы Кэора шевелились едва заметно, когда он выдыхал это короткое признание, - что это для всеобщего блага. Чтобы им - не достаться.

- Прощаю, - согласно кивнула она.

Сверкнуло серебро, и в один голос, с тихим хрипом, он выдохнул “прощаю” тоже.

И в тот момент сводчатый, небесный потолок раскололся на части и осыпался пеплом к их ногам, и только разочарованным эхом посреди океана взвыл Магический Источник.

========== Глава семьдесят четвёртая ==========

Пожалуй, любой стране довольно трудно понять принца, почти короля, что отказывается от любого мало-мальски полезного сопровождения только ради того, чтобы отправиться в путешествие в сомнительной компании. И разве страна может оценить своего будущего или нынешнего правителя, что седлает лошадь и собирается в путь с тремя эрроканцами, двумя эльфами и местным бестолковым библиотекарем, что всё реже и реже показывается своим собственным друзьям, пусть и бывшим, на глаза? Разве страна может действительно поверить в то, что этот правитель не сбегает позорно с поля боя, а собирается что-то сделать?

Шэйран, право, слушал их примерно так, как обычно Дарнаэл Второй - только обернулся и с усмешкой отметил, что королю однозначно лучше знать, как ему поступать. Что никуда он не денется - вернётся, когда придёт время. Что оставляет этот жалкий, не значимый залог – белокосую ведьму, готовую сорваться с места в тот же миг, как её пропажу не смогут обнаружить.

И что-то ещё, высокопарное и красивое, но слушали его разве что остающиеся во дворце слуги. Лэвье и так обратилось пустым городом, в котором только холод и можно встретить на дорогах. Надвигалась осень, пусть медленно, неуверенно, и жёлтых листьев на деревьях ещё не сыскать; они все убегали от предстоящих дождей в войны, как всегда, за расширение драгоценной страны или, может быть, просто так. Граждане умудрялись оправдать своих правителей так же быстро, как и осуждали всех остальных.

- Удивительное дело, - Первый осадил коня, когда они оказались достаточно далеко от столицы, - но они готовы верить каждому твоему слову. Я очень сомневаюсь в том, что с Рри было точно так же - граждане тогда, по крайней мере, немного следили за тем, что делает правитель.

Рэй усмехнулся.

- Тебя очень долго не было, Первый, - ответил наконец-то он. - В Элвьенте есть только один король, которому будут верить на слово. И если ты представляешься его сыном, больше шансов на доверие, чем просто временным регентом. Все эти правители, советники… На самом деле вряд ли у них есть право голоса.

- Странно звучит, - вздохнул мужчина. - Будто бы страна, в которой нравы похуже, чем в Халлайнии.

- У нас нет рабов, - возразил Шэйран. - Только вольные граждане, что сами выбирают, кто им любимый правитель, а кто - ненавистный. Но с Тьерронами уже многие успели свыкнуться, трудно этого не сделать за много сотен лет. Верно, Эрла? - он перевёл взгляд на сестру, но та промолчала, то ли не причисляя себя к местной королевской семье, то ли просто не желая после всего даже слово молвить родному брату.

Дарнаэл промолчал. Он мог со многим не соглашаться, в том числе с отношением Шэйрана к Эрле, но прошлое не вернуть вспять; как уж выбрали дорогу, так и следует идти вперёд. Да, девушка многое сделала не так, как должна была, и, может, во многом даже оступилась, и когда сражаться решила впервые в своей жизни, тоже была совершенно не права. Но что поделать? Разве можно действия человека уровнять под линейку?

Они ехали по знакомой, привычной дороге, излюбленному пути Дарнаэла Второго из Лэвье в Кррэа - и просто к границе между двумя странами, пусть границы никакой и не было. За спинами высился дворец, но с каждым шагом он всё уменьшался, и облик его таял постепенно за глухой листвой деревьев.

После третьего поворота можно было оборачиваться сколько хочешь - а фамильный замок всё равно не увидишь. Но, казалось, обратно, к местам былой славы, тянуло лишь Эрлу - да и то, потому, что она опасалась будущего и в первую очередь свою собственную мать, ожидала, что Лиара Первая в очередной раз попытается навязать ей свои правила.

Эльм же, ехавший к девушке плечом к плечу, казался, напротив, излишне воинственным - и не факт, что против общих врагов.

Что Дарнаэл, что Эрри от этой компании оставили бы только Рэя, да и то, им просто нужен был его дар. Может быть, верную, но при этом ещё и умную, способную думать головой ведьму; точно не принцессу, что своё первое сражение не сумела вывернуть в что-то большее, чем очередное разрушение магического баланса, не свергнутого дворянина, ненавидящего свою же королеву, не полуэльфа, с дрожью отступающего от итогов собственной трусости.