Властелин Темного Леса
(Историко-приключенческие повести) - Страница 58

Но в те незапамятные времена, когда жили Фо и Крек, только очень немногие люди умели добывать огонь трением. Эти счастливые избранники ревниво оберегали от всех окружающих свой драгоценный секрет: это давало им огромную власть над остальными людьми.

Без сомнения, Фо-чужеземец скрывал свою тайну, надеясь с её помощью завоевать себе почётное место среди обитателей пещеры. Но огонь в пещере горел непрерывно, и Фо так и не представилось случая проявить своё искусство. Перед смертью он не успел открыть свой секрет Старейшему и, наверное, унёс бы свою тайну в могилу, если бы Крек, случайно не поднял камень. Убедившись, что дети находятся неподалёку от входа в пещеру, старик вместе с сыновьями отправился к месту, где жил Фо-чужеземец.

Крек сказал правду: под камнем лежали разные вещи чужеземца: прозрачные камни, просверленные посредине, куски янтаря и агата и две драгоценные палочки. Старейший жадно схватил их и пошёл обратно в пещеру.

Он сел, взял короткую твёрдую палочку с дырочкой, положил её под ноги, вставил в дырочку конец другой палочки и принялся быстро вертеть её между ладонями.

Охотники обступили старика и не отрываясь следили за каждым его движением. Скоро из дырочки показался лёгкий дымок. Толпа охотников ещё плотнее сомкнулась вокруг старика. Через головы и плечи друг друга неотступно глядели они на волшебные палочки. Наконец и клочок сухого мха вспыхнул. Огонь воскрес!

Толпа ахнула, послышались восторженные восклицания. Старейший схватил клочки горящего мха и перенёс их на очаг. Вскоре затрещали мелкие сучья.

Очаг ожил, и ожили сумрачные лица охотников. Кое-кто бросился к сваленным в беспорядке тушам — добыче последней охоты. Им не терпелось отведать горячего мяса. Но воины сурово остановили их.

— Ещё не время, — строго сказал Старейший. — Огонь воскрес, в пещере снова будет тепло и светло. Теперь нам нужно решить, что делать с осуждёнными.

Между тем виновные молча, закрыв лица руками, сидели неподалёку от входа, ожидая приговора.

Рюг наблюдал за ними, не говоря ни слова.

Старейшины долго совещались. Наконец старик вышел из пещеры и направился к детям. Его морщинистое лицо было мрачно. Рюг молча, с тревогой смотрел на старика, как бы спрашивая его о судьбе мальчиков. Старейший сказал:

— Огонь снова горит. Ожо может вернуться в пещеру. Его прощают, он ещё мал.

— О, благодарю! — весело воскликнул маленький Ожо. Но сейчас же прибавил с отчаянием в голосе: — А он, Старейший? Что же он?

Ожо повернулся к Креку, ласково гладя его по плечу.

— Креку дарована жизнь. Но старейшины вынесли такой приговор: кто хоть однажды изменил своему долгу, тот и позднее может снова изменить ему. Никто не может более доверять Креку. Он должен уйти. Пусть он уходит.

— Ужасно! — воскликнул Рюг.

— Молчи, Рюг. Старейшины решили: Креку дадут оружие, одежду и еду. Сегодня же, до заката солнца, он уйдёт далеко отсюда.

Стон Крека прервал его речь. Старик тяжело вздохнул и продолжал:

— Вы с Гелем укажете изгнаннику дорогу к соседним племенам. Никто не хочет, чтобы он заблудился в лесу или сделался добычей зверей. Завтра на заре вы вернётесь в пещеру.

— О Старейший, это ужасно! — пробормотал Рюг. — Ведь Крек так молод…

— Молчи, Рюг. Как ты смеешь роптать! Даже мать Крека не осмелилась возражать. Молчи и сейчас же ступай к твоим повелителям. Они ждут тебя, чтобы дать последние указания. Ты, Ожо, иди за ним. Ну, убирайтесь!

Рюг молча повиновался. За ним, спотыкаясь, побрёл и Ожо, — мальчик ничего не видел сквозь слёзы.

— Старейший! — воскликнул Крек, когда они ушли. — Неужели я не увижу тебя больше? Никогда не увижу?..

— Никогда, Крек, никогда. Но не забывай моих уроков и советов. Я сделал всё, чтобы из тебя вышел ловкий, отважный и находчивый охотник. Ты должен мужественно встретить беду. Не плачь! Переноси несчастье храбро. Мужчина не должен плакать. Прощай!

Крек почтительно склонился перед Старейшим.

Когда он поднял голову, Старейшего уже не было. Бедный Крек, забыв последние наставления старика, упал ничком на камни и громко зарыдал, вспоминая мать, братьев и маленьких сестёр — всех, кого он должен навсегда покинуть.

Близился вечер.

Низкие чёрные тучи обволакивали небо. Временами накрапывал мелкий дождь. Холодный ветер, свирепствовавший весь день, утих, и полная тишина воцарилась в лесу. Ни один листок, ни одна веточка не шевелились на кронах гигантских дубов и буков. Только изредка тяжёлая капля срывалась с верхушки дерева и со звоном разбивалась о нижнюю ветку или мягко падала на поросшую мхом землю. Внизу, между могучими стволами, было почти темно, и только привычный взгляд охотника мог бы различить какую-то маленькую фигурку, неслышно пробиравшуюся по зелёному мху среди необозримой лесной колоннады.

Это был Крек, несчастный изгнанник из родной пещеры.

Гель и Рюг проводили его, как им приказали, до опушки большого леса. Здесь они простились с Креком и вернулись обратно. Расставаясь с мальчиком, Гель передал ему последние наставления Старейшего: идти только при свете дня, направляясь в сторону полуденного солнца, а на ночь непременно забираться на дерево, — так всего безопаснее. Но Крек, любимец Старейшего, зорко подмечал всё, что происходило вокруг него, и, как все дикари, умел безошибочно определять направление. Он ничуть не боялся заблудиться в лесу, хотя был ещё ребёнком и находился вдали от родных.

Его тревожило совсем иное. Много опасностей таит лес, а что может сделать он один, как бы храбр и находчив он ни был? Вряд ли ему удастся добраться до одного из тех племён, к которым он направляется, чтобы просить у них приюта.

Эти мрачные мысли так взволновали Крека, что у него началась лёгкая лихорадка. Чтобы избавиться от неё, он на ходу вырывал и жевал лечебные коренья, как учил его Старейший.

Он шёл в сгущающейся тьме, глядя в сумрачную даль и чутко прислушиваясь к каждому шороху, каждому звуку, изредка нарушавшему лесное безмолвие. То неожиданно и громко крикнет какая-нибудь птица, устраиваясь на ночлег, то заверещит мелкий зверёк, попав в когти хищнику, то, наконец, с шумом упадёт на землю шишка с могучей сосны.

И всякий раз Крек вздрагивал, останавливался и долго прислушивался. Но снова в лесу наступала глубокая тишина, и мальчик снова шёл и шёл вперёд…

На плечах он нёс небольшой запас провизии, а в руках крепко сжимал тяжёлый топор с острым каменным лезвием. В поясе было зашито несколько кремнёвых ножей.

Когда совсем стемнело, Крек остановился у подошвы громадной ели. Пора было устраиваться на ночлег. Крек не даром получил прозвище «разорителя гнёзд»: через минуту он был уже на вершине дерева.

Он устроился поудобнее среди ветвей, достал из мешка еду и закусил. Крек не раз вздохнул, вспоминая Ожо: тот спал в пещере подле матери… Но усталость взяла своё, и Крек заснул.

Но отдыхал он недолго. Даже во сне чуткое ухо Крека ловило лёгкий шорох в ветвях огромного дерева. Мальчик тотчас проснулся и, сжимая в руке топор, стал тревожно прислушиваться.

Шорох повторился. Крек понял: он не один на дереве, у него появился какой-то сосед по ночлегу. Кто это мог быть?

Крек не знал, что ему делать. Спускаться вниз опасно: враг мог кинуться на него сверху. Попробовать подняться выше на гибкую верхушку, — быть может, неприятный сосед не посмеет последовать за ним?

Крек не знал точно, где укрылся враг, и боялся подставить ему для нападения бок или спину. Оставалось только одно: притаиться там, где он сидел, и приготовиться к бою. Бой, наверное, будет, — это подсказывало Креку чувство охотника.

Шорох повторился снова, ещё раз и ещё… И вдруг в просвет ветвей на фоне ночного неба Крек заметил какую-то длинную тень. В ту же секунду мальчик перескочил на соседнюю ветку. Крек сам не знал, как это случилось: его воля не участвовала в этом прыжке. Его тело, повинуясь какому-то внутреннему порыву, само перенеслось на ближайшую ветку.