Ужасы: Последний пир Арлекина (сборник) - Страница 93

— Он хотел стать свободным, — сказал Джейми. — Развестись.

Он не сводил взгляда с торговца сувенирами с украшенным лентами лотком, который подходил к Олив. Вскочил и отправился прогнать маленького нахала. Счастливые молодожены стояли под зонтиком, прижавшись друг к другу. Сьюзен казалось, что их окутывает мерцающий туман, поднявшийся над водой. Вокруг плыли купола и колоннады воображаемого города. Пожилая пара, усевшись на каменную скамью, принялась кормить голубей. Она была уверена, что эти люди ее не видят.

Она медленно побрела прочь, чтобы купить открытку. Засовывая письмо в сумку, она прикоснулась к флакончику из венецианского стекла, холодному, словно зеленые глубины моря. У колонны, увенчанной фигурой крокодила, она краем глаза заметила мелькнувший подол абрикосового цвета. Сьюзен не поняла, были ли там обе дамы — молодая девушка и женщина в маске. Когда она повернула голову, они исчезли. Какой-то джентльмен поклонился ей:

— Доброе утро, мисс Филд!

Это оказался Хэдли, американец. Он увидел ее, и она благодарно улыбнулась ему в ответ.

Вскоре после этого Джеймс и Олив на пять дней уехали в Падую. Кидсон, разумеется, отправилась с ними, и Сьюзен оставили в надежных руках миссис Портер. Она вела себя примерно, а добрая женщина, казалось, потеряла интерес к ее скандальной истории. Сьюзен, тщательно причесанная, вовремя появлялась к завтраку, и предполагалось, что после этого она отправляется «бродить по пансиону с книгой». Кэнон Портер даже одолжил ей свое «Путешествие с ослом». [106]

Сьюзен бродила, и тайное знание не давало ей покоя. Она не знала точно, когда именно оно пришло к ней… Это не было внезапным откровением, но она понимала, что обязана рискнуть и рассказать об этом кому-то из взрослых. Ее выбор сузился: веселые студентки уехали во Флоренцию. Но оказалось несложно замешкаться за завтраком и подойти к столу Хэдли, когда они остались во дворе вдвоем.

Эштон Хэдли что-то читал о произошедшем скандале в лондонских газетах. Его удивил и показался слегка неприличным тот факт, что школьница сопровождает Филда и его жену в свадебном путешествии. Они были красивой парой, и даже Хэдли, которому нравилось считать себя уставшим от жизни, заметил окружавшую их чувственную ауру. И вдруг эта девочка, безукоризненная англичанка, Алиса-подросток, в своей невинной манере пытается его заарканить. Всего семь лет отделяли это начинавшее созревать создание от Олив, сиявшей, как Венера, вышедшая из морских волн. Его одолели болезненные воспоминания о молодых американских кузинах, которые веселились и флиртовали с ним с высокомерной уверенностью, а потом выходили замуж за других парней.

Он не хотел быть невежливым — подтвердил, что у него есть свободная минутка и что он знаком со старыми зданиями. Когда она потребовала от него сохранить тайну, его губы слегка скривились. Начало было интригующим.

— Одна женщина, — сказала Сьюзен, — заключена в старом палаццо, за стеной комнаты для писем.

Хэдли закрыл том Рескина и пристально уставился на девушку. Она говорила совершенно серьезно.

— Заключена?

— Она не может выйти. Ее держат там насильно, — объяснила Сьюзен. — Она посылает… сообщения через дыру в стене.

Он начинал понимать, что бедная девочка не в своем уме. Она была бледна, под синими глазами залегли тени. Хэдли потерял почву под ногами, ему захотелось поскорее передать девочку ее опекунам или родственникам. Он вспомнил о наводящей страх миссис Портер и помедлил. В первый раз ему пришло в голову, что Сьюзен Филд ужасно одинока.

— Я знаю, это звучит совершенно невероятно, — продолжала она, — но это правда.

— Моя дорогая мисс Филд…

— Сьюзен, — перебила она его. — Я могу предъявить вам доказательства.

Хэдли предпринял последнюю отчаянную попытку:

— Но зачем кому-то… запирать эту женщину?

— Я могла бы назвать вам несколько причин, — сказала Сьюзен, — но это уже из области воображения. Я сейчас покажу…

Она пошарила в своей белой лайковой сумочке и аккуратно выложила на мраморную столешницу несколько предметов. Внимание Эштона Хэдли привлек стеклянный флакон — изящный, старинной работы. Он рассмеялся с некоторой тревогой и протер очки.

— Что это?

Она с мрачным видом раскрыла миниатюрный веер. На выцветшей бумаге бронзовыми чернилами было написано одно слово: «Soccorso» [107]1.

— Где вы все это взяли?

— Их бросили через львиные головы, — объяснила Сьюзен. — Это вентиляторы, которые находятся высоко на стене комнаты для писем. Они соединяют ее с какой-то комнатой по другую сторону стены. В палаццо.

Она снова порылась в своей сумочке и вытащила три полоски бумаги, концы которых были сложены вместе. Она подняла одну из бумажек высоко над головой, и та медленно, слегка вращаясь, опустилась на каменные плиты двора.

— Я называю их летучими рыбами, — прошептала Сьюзен.

Хэдли поднял бумажку: она была сложена пополам, и перекрещенные концы действительно напоминали хвост рыбы. Это была полоска серо-зеленой писчей бумаги, довольно старой, и на внешней стороне теми же бронзовыми чернилами красовалось другое слово: «Hilfe». Две оставшиеся «рыбы» были так же лаконичны: на одной написано: «Помогите», на другой — «Au secours». Он был уверен, что слова написала сама девочка.

— Бросили через львиные головы? — озадаченно переспросил он.

— Клянусь, это правда!

Она сплела пальцы.

— Нет, — произнес Хэдли как можно мягче. — Сьюзен, все это чепуха. Даже если бы кто-то действительно был там…

— Там кто-то есть, мистер Хэдли!

— Он может находиться там по веской причине, — продолжал он, — и под присмотром родственников. Возможно, старик или сумасшедший. Чего вы хотите от меня?

Он понимал, что она хочет от него некоего рыцарского подвига.

— Я хочу узнать, кто послал мне все эти вещи, — сказала она. — Вероятно, мы сможем помочь этой женщине.

— А почему вы решили, что это женщина? — спросил Хэдли. — Вдруг это играют дети?

«Почему бы и нет, — подумал он, — некая молодая девушка хочет привлечь к себе внимание».

— Послушайте, — лукаво произнес он, — мне кажется, вы много читаете.

— Нет, — возразила она, — не так много, как все думают.

— Но вы же знакомы с «Джейн Эйр»?

— Сумасшедшая женщина в этой книге была ужасной и отвратительной, — покраснев, произнесла Сьюзен.

— И вы думаете, что эта… леди не такова? — улыбнулся он.

— Вы мне не верите!

Сьюзен гордо выпятила подбородок и смахнула все вещицы в сумочку. Синьора выглянула из кухонного окна, затем обернулась, чтобы отдать многословные приказания одной из горничных. Сьюзен поспешила прочь, не обращая внимания на оклик Хэдли:

— Подождите, мисс Филд!

Она опустила голову и ушла, не оглянувшись. Хэдли уже опаздывал на встречу с синьором Вениром, главой комитета по архитектуре, но, выйдя из пансиона, на минуту остановился, чтобы разглядеть то место, где он граничил с палаццо Кастель-Джордано. Это было большое здание, основную часть которого построили еще в семнадцатом веке; оно не представляло интереса для Хэдли и было закрыто для посещений. Он решил, что некие реликвии семей, когда-то его населявших, сохранились в продуваемых сквозняками залах. По дороге на мост Академии Хэдли бросил взгляд на неприметный фасад палаццо, выходивший на боковой канал, расположенный почти на задворках. С его связями в мире архитекторов он легко сможет навести справки и удовлетворить любопытство бедной девочки.

Сьюзен с самого начала знала, что Хэдли ей не поверит. Обращение к нему было уступкой здравому смыслу. Уже несколько дней, как в ее спальне перед изображением Мадонны горела лампада со стеклянным колпаком. Ее белая сумочка казалась неподходящей для подобной экспедиции, и Сьюзен сложила все доказательства в правый карман матроски, а в другой сунула огарок свечи. Когда «Пансион Гварди» погрузился в свою долгую сиесту, она взяла лампу и отправилась в путь.