Утраченная невинность - Страница 98

Пеллен Оррик сидел за столом и, хмурясь, просматривал докладные записки. Не обнаружены… Не обнаружены… Не обнаружены…

Торговка книгами Дафна и бывший королевский шталмейстер, Мэтт, бесследно исчезли.

Он побарабанил пальцами по столешнице и нахмурился еще сильнее. Что значит их исчезновение? Совпадение? Не похоже. Возможно, они просто испугались, когда их друга уличили в измене? Может быть. Либо же они вовлечены в преступную деятельность Эшера и теперь стремятся спасти свои жизни. Такое тоже вполне возможно. Скорее всего, так оно и есть.

Значит, король Конройд прав, и заговор существовал. Эта мысль ужасала Оррика; ситуация значительно усложнялась, и последствия ее даже трудно было себе представить. Хотя он как капитан городской стражи и обязан был представить и вообразить ее себе во всех деталях.

Оррик устало откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно, из которого открывался вид на площадь. Он видел только верхнюю часть клетки Эшера, возвышавшуюся над скопищем людей, собравшихся поглазеть и поглумиться над преступником. Как только объявили о преступлении Эшера и его неминуемой казни, город наполнился приезжими. Подобное он наблюдал во время месячного траура по погибшей королевской семье. Гостиницы были переполнены, пригородные постоялые дворы тоже.

В эти дни некоторые зарабатывали на смерти неплохие деньги.

Заговор. Насколько далеко протянулись его щупальца? Как глубоко проникла зараза в плоть общества олков? Какой ценой удастся от нее избавиться, сколько крови придется пролить? Достаточно ли будет одной головы — головы Эшера? Или стражникам всего королевства придется объединить усилия и пролить реки крови? Начиная с Дафны и шталмейстера Мэтта?

Внезапно капитан почувствовал тошноту и головокружение. Он встал, вышел из кабинета, покинул казарму и через площадь направился к клетке Эшера. Четверо стражников в знак приветствия склонили головы и отошли подальше, чтобы Оррик смог переговорить с преступником наедине.

Капитан сразу заговорил о деле:

— Твои друзья, Дафна и Мэтт, исчезли. Если любишь их, скажи, куда они направились, чтобы я мог найти их и расспросить, какое участие они принимали в этом деле.

Глаза Эшера воспалились, под ними залегли черные круги; многочисленные раны загноились, и силы почти совсем покинули его. Не повернув головы и не потрудившись даже взглянуть на Оррика, он прохрипел:

— Проваливай, Пеллен.

Не обращая внимания на смрад, источаемый соломой и немытым телом Эшера, капитан подступил ближе.

— Если я сообщу королю, что не смог найти их, он прикажет начать обыски и поиски по всему королевству. Могут пострадать и попасть под арест совершенно невинные люди. Эшер, ты же знаешь, что, в конце концов, их все равно найдут. Им некуда бежать, негде спрятаться. Кто-нибудь вроде меня все равно отыщет их. И тогда с ними буду разговаривать не я, а король. Тебе лучше знать, как он это делает. Поэтому скажи мне, где они. Не ради моего, а ради их же блага.

На этот раз Эшер посмотрел на Оррика.

— Я не знаю, где они. Они к моим делам не причастны, и Джарралт знает это. Если он и хочет их найти, так только для того, чтобы причинить мне новые страдания. Никаких вопросов, в отличие от тебя, он им задавать не собирается.

— Это ложь!

Эшер хрипло, отрывисто рассмеялся.

— Вот как?

— Ты считаешь, что имеешь право жаловаться?

Подняв руки с кандалами на запястьях, Эшер позвенел цепями и посмотрел Оррику прямо в глаза.

— А ты не стал бы?

— По-твоему, ты этого не заслужил? Хочешь сказать, что с тобой поступили несправедливо? Ты же сам ратовал за правосудие, когда к смерти приговаривали Тимона Спейка!

Эшер содрогнулся.

— Тимона Спейка не истязали с помощью магии. Ты не заковывал его в цепи, как дикого зверя, и не выставлял напоказ, как животное. Хоть он и был преступником, ты обращался с Тимоном Спейком со всей учтивостью!

Оррик стиснул челюсти. Он и не ожидал, что слова изменника могут так задеть его.

— Я серьезно отношусь к своим обязанностям, Эшер. Тебя арестовали законно, и вина твоя не подлежит сомнению. Ты сам сознался в преступлении. И все же… — Он сжал пальцы в кулаки, пряча их за спиной. — Если бы выбор зависел от меня, ты дожидался бы казни в казарме.

— В самом деле? — произнес Эшер. — Что ж, полагаю, что это означает, что мы снова друзья, так?

Оррик отвел взгляд.

— Мы никогда не были друзьями.

— Знаю, — тихо согласился Эшер. — Но вполне могли ими стать.

Это была ошибка. Отступив на шаг, Оррик сурово, отрывисто произнес:

— Подумай еще раз о Дафне и Мэтте. Чем дольше они будут числиться в бегах, тем усерднее я вынужден буду их искать. И тем печальнее будут последствия, когда их найдут. Если они невиновны…

— Невиновны? — перебил Эшер. — Невиновных в этом королевстве больше нет, Пеллен. Наш новый король Конройд закусил удила. Он намерен низвести всех олков до положения скотов, и если ты этого не понимаешь, то глупее, чем я думал. Ты отдашь ему на растерзание Дафну и Мэтта, и это будет только начало. Знаешь, что случится потом? Каждый, кто хотя бы раз улыбнулся им, окажется под подозрением. Дальше все пойдет, как по маслу.

— А если это и произойдет? — спросил Оррик. — Кого винить? Кого застали на месте преступления? Кто пробовал заниматься магией?

Эшер раскинулся на зловонной подстилке. Внимательно осмотрел закованные в железа запястья.

— Все это так.

— Во имя Барлы, скажи мне, где они, Эшер. Возможно, ты спасешь им жизнь!

— Слепец, — с жалостью вымолвил Эшер и закрыл гноящиеся глаза. — Слепец и тупица. Им остается надеяться только на то, что я никогда больше не упомяну их имен. Я так и сделаю. А теперь проваливай. Мне некогда. Я очень занятой человек.

Капитан озадаченно молчал. Некоторое время он еще стоял возле клетки, наблюдая за узником, потом повернулся и зашагал к казарме.

Новый король ждал доклада… А он все еще не мог решить, что же скажет королю.

День клонился к вечеру, и по дому уже поползли сумерки, когда Морг, наконец, пришел в себя. Он испытывал боль. Смущение. Странную раздвоенность, словно сознание расщепилось, и он был самим собой и кем-то другим одновременно. Довольно долго он лежал на полу, пытаясь воссоздать картину происшедшего из разрозненных обрывочных фрагментов. В голове то и дело всплывало воспоминание о голосе Барлы и сказанных ею словах.

Он поднял руки к лицу и уставился на них. Плоть обгорела, потрескалась, покрылась волдырями. Собравшись с силами, он произнес заклинание и излечил пострадавшие ладони Конройда. Потом кое-как сел на полу. Голос Барлы звучал все слабее, его заглушали сетования Конройда. Нырнув в глубины сознания, Морг ликвидировал все следы слияния с ним и загнал родственника в самый дальний закуток разума.

И почувствовал… изменение в себе.

Он разволновался так, как не волновался ни разу за прошедшие столетия, и начал тщательно исследовать произошедшие в его самоощущениях сдвиги. Что же это такое? Что оно значит? Или он — уже не он? Неужели странные ощущения результат вмешательства Барлы?

Проклятая Барла. Любил ли он ее? Поклонялся ли ей? Хотел ли провести с ней вечность? Должно быть, он сходит с ума.

Приказав себе успокоиться, он стал ждать, когда эмоции улягутся и волнение угаснет. Потом, щелкнув пальцами, засветил плавающий огонек и осмотрел тело Конройда и обстановку в комнате. Дорогое платье было испачкано грязными черными разводами и пятнами крови. Погодная Сфера! — вспомнил Морг.

От нее остался только пепел, испачкавший драгоценный ковер. Морг чуть не разрыдался в голос.

Время шло. К Моргу постепенно вернулось самообладание и ясность разума. Итак, Сфера погибла, и вместе с ней — надежда на быструю победу. Но, по крайней мере, теперь никто из доранцев не сможет овладеть Погодной Магией, чтобы поддержать и сохранить золотую Стену Барлы. А когда Эшеру отрубят голову, вместе с ним умрет и сама Погодная Магия.