Утраченная невинность - Страница 96

— Да, для знакомого мне человека.

— Тогда давай я сварю снадобье.

Это было соблазнительное предложение. Дафна добра и любила ее.

— Нет, — отказалась Вейра и коснулась рукой плеча Дафны. — Хотя за предложение спасибо.

Мнительная, как всегда, Дафна восприняла отказ как сомнение в ее способностях.

— Я смогу! Я знаю о травах больше, чем…

— Знание трав здесь ни при чем. Женщине, носящей ребенка, не следует касаться этих растений.

Дафна уставилась на нее, открыв рот и вытаращив глаза. Она медленно извлекла руки из тазика с посудой, покрытой мыльной пеной, положила ладони на живот и слегка нажала.

— Ребенка? Что ты хочешь сказать?

Вейра усмехнулась.

— Я стара, детка, но еще не ослепла, не оглохла и не лишилась разума. Может, сама я и не рожала, но много лет была повитухой и принимала роды. Беременные женщины выглядят иначе. И в тебе я эту разницу замечаю. — Вейра вздохнула. — А ты не знала?

Дафна покачала головой.

— Нет. Вообще-то… я думала одно время… но этого не может быть. Мы были вместе всего два раза, и оба раза я приняла меры предосторожности…

— Значит, у Пророчества свое мнение на этот счет.

— Но почему? Какой прок может быть от этого?

Вейра взяла следующую тарелку и принялась вытирать ее.

— В рождении ребенка всегда есть прок.

— Даже в такие дни, когда мир вот-вот погибнет от огня или потопа? В чем смысл?

— Возможно, смысл в напоминании, чтобы мы не сдались так легко.

— Я не сдаюсь! — сказала Дафна, отступая от раковины. Пена падала с ее пальцев на пол. — Но я в полной растерянности! Я боюсь! Я привыкла верить себе, верить Пророчеству, верить в то, что у меня есть все необходимое, чтобы побеждать и вести за собой! Вместо этого я стала беженкой, а человек, которого я должна была направлять и защищать, обречен на смерть. А теперь еще и ребенок?

Девочка теряет надежду, подумала Вейра. Пора подстегнуть ее.

— Другими словами, ты сдаешься?

Дафна отвернулась.

— Возможно, да, — прошептала она горько. — Может, это лучшее, что я могу сделать для всех нас. Отказаться. Уйти. И пусть судьбу Эшера решают те, кто не наделал столько ужасных ошибок.

— Сомневаюсь, что это наилучший вариант для Эшера или его ребенка, — сказала Вейра и приняла строгий вид. — Ты Наследница Джервала, Дафна. Ты не можешь уйти. И вообще, кто из нас не совершал ошибок? Только не я. И не Маттиас. Допускать ошибки — не самое страшное, детка. Настоящая беда — не учитывать их и не прилагать усилий для преодоления их последствий. Вот это уже ведет к гибели. Опять же, мы не знаем, действительно ли ты допустила ошибки. Может, так и было задумано Пророчеством с самого начала.

— Значит, Пророчеству следовало выработать какой-нибудь другой план! — выпалила Дафна, покраснев от злости. Она снова вернулась к раковине, ища утешение в мытье посуды. — Ты не сказала об этом Мэтту?

Подняв брови, Вейра протянула руку за очередной тарелкой.

— Может, он уже знает. В свое время он имел дело с жеребыми кобылами.

— Я не жеребая кобыла!

— Успокойся. Я не сказала ему, девочка, — мягко произнесла Вейра. — Пройдет немного времени, и твой живот скажет все вместо меня. А Мэтту вполне достаточно того, что он уже перенес. Не хочу добавлять ему переживаний.

Дафна нахмурилась, кивнула и принялась мыть горшок из-под супа.

— Значит, мы возвращаемся в город? — спросила она, помолчав. — Попытаемся выручить Эшера?

Вейра должна была сказать, что в город возвращается она с Мэттом, а не Дафна. Но старая женщина уже устала от споров и решила пока что не разочаровывать девушку. Вместо того чтобы сказать правду, она произнесла:

— Да, возвращаемся. Попозже вечером, когда стемнеет. Но попытки не будет. Мы просто спасем Невинного мага, чтобы Пророчество исполнилось.

Эшеру снился прекрасный сон, в котором он видел Дафну. Из мира грез его вырвал громкий перестук молотков. Ругаясь про себя, он перевернулся на другой бок, закрыл глаза и постарался вернуться в тот же сон.

Дафна стояла на опушке какого-то леса. В воздухе распространялось сладостное благоухание. Ее непослушные волосы были распущены, лицо озаряла улыбка. Невдалеке были видны деревья, около Дафны разгуливали куры и свиньи.

Он открыл глаза.

Куры и свиньи?

Да поможет ему Барла. Он все-таки сходит с ума.

Значительная часть ротозеев разошлась по домам или разъехалась по гостиницам и постоялым дворам, поэтому Эшер хорошо видел, откуда доносится перестук молотков. Мускулистые работники выводили трибуну для зрителей вдоль левой стороны площади.

Окс Бандер, дежуривший у клетки, заметил, что Эшер смотрит в ту сторону, и заиграл желваками. Возможно, он злобился из-за того, что понимал: теперь Эшер никогда не отдаст ему три монеты, проигранные в последний раз в «Гусе» во время игры в дротики.

Ха. Спасибо Барле за маленькие радости.

Он подошел к клетке и остановился, опершись на копье.

— Похоже, завтра ночью соберется порядочная толпа, чтобы посмотреть, как тебе оттяпают голову, — поделился он своими соображениями. — Слышал, члены Общего Совета чуть ли не жребий тянули, чтобы определить, кому достанутся лучшие места вон на той трибуне, которую сейчас сооружают. Глава гильдии мастер Роддл вроде бы взятку предлагал, чтобы сидеть прямо напротив эшафота.

Если бы Эшер промолчал, то Окс ударил бы его копьем. Если бы сказал что-нибудь — что угодно, — то Окс… Эшер обреченно вздохнул.

— Значит, завтра в полночь? — спросил он, словно не знал назначенного времени казни. — Как думаешь, дождь будет?

Оке перехватил копье и ткнул древком в лицо арестанту.

Выплюнув кровь и сломанный зуб, Эшер свернулся калачиком, уткнулся лицом в сгиб руки и постарался найти спасение во сне. На этот раз ему никто не приснился — ни свиньи, ни куры, ни Дафна, ни кто-либо другой.

Отослав Этьенн, которая после долгих и шумных сборов наконец-то уехала в поместье, разогнав слуг и отправив Уиллера надзирать за приготовлениями к казне ненавистного олка, Морг сидел в кресле в библиотеке Конройда, наслаждался одиночеством и предавался размышлениям.

На столе в коробке перед ним лежала Погодная Сфера, возвращенная Гаром. Дразнящий, зовущий, загадочный волшебный шар. Стоит проникнуть под его защитные покровы, и можно прикоснуться к чистой магии.

Он должен найти способ завладеть ею.

Заточенный в собственном теле, подавленный сознанием Морга, Конройд бесился от ярости и бессилия. В отличие от Дурма, чья отягощенная виной душа рыдала, стенала и молила Барлу о милосердии, о помощи, Конройд, казалось, чувствовал себя скорее оскорбленным, обнаружив, что он теперь не хозяин собственной плоти. Первое потрясение прошло, и теперь он непрерывно бормотал что-то бессвязное, требуя объяснений, настаивая на ответах и даже предлагая сотрудничество и помощь.

Помощь…

Глупец, он думает, что Моргу требуется помощь барана. Словно он в таком положении, когда можно торговаться и выпрашивать что-то. Договариваться. Заключать соглашения.

Морг протянул руку и щелкнул по шару ногтем. Еще мгновение назад неподвижные цвета Сферы взвились вихрем, закружили, почувствовав Морга и отвергая его. Плоть принадлежала Конройду, но внутри нее пребывал дух Морга. Сфера никогда не откроется ему. Никогда…

Если только…

В мозгу, словно молния, блеснула мысль. На него словно снизошло озарение. Он затаил дыхание, чтобы не спугнуть слабую надежду. Можно ли этого достичь? Возможно ли это? Могут ли Морг и Конройд слиться воедино так, чтобы волшебный шар не сумел опознать злейшего врага Барлы? Если да, то он овладеет Погодной Магией и использует ее, чтобы сокрушить ее Стену.

С Дурмом такое наверняка не сработало бы. Несмотря на глубочайшее отчаяние и душевные терзания, жирный старик был слишком силен. Его сознание и дух Морга были абсолютно несовместимы. И контролировать Дурма можно было, только содержа в полном заточении в самых дальних закоулках сознания. Стоило лишь ненадолго ослабить надзор, и все пошло бы прахом.