Умный маленький поросеночек
(Сказки Венгрии и Румынии) - Страница 35

— Продать не продам, а на время отдам, — ответил гордо Афин.

— Хорошо! Чего ты за него хочешь, если и возьму оленя только на три дня?

— Дай мне тысячу золотых монет.

Ударили они по рукам, царь взял оленя и поставил в покоях царевны Киралины, а сам ушел по своим делам.

Когда олень остался с глазу на глаз с царевной Киралиной, он запел, да так жалобно, что растрогал бы дерево и камень. Царевна Киралина заснула. Тогда царский сын вышел из оленя, поцеловал царевну в лоб и снова спрятался.

На второй день царевна рассказала своим служанкам, что ей дважды приснилось, будто ее целовал красивый юноша. Тогда одна из девушек посообразительнее дала Киралине совет: когда запоет олень, прикинуться спящей, а как почувствует, что ее целует кто-то, хватать его.

Вот настала ночь, и олень запел жалобную песню. Царевна Киралина прикинулась, что спит, и когда Фэт-Фрумос приблизился к ней, чтоб поцеловать, она сжала его в объятиях и сказала:

— Теперь ты от меня никогда не уйдешь, потому что много я выстрадала, чтобы добиться тебя.

Ласкались они, словно голубки, пока не занялся день. А к полудню пришел царь и с ним Афин — забирать оленя. Царевна Киралина стала плакать и ни за что не хотела расставаться с оленем. Тут поварихин сын и говорит ей потихоньку:

— Попроси у отца дозволения проводить оленя за городские стены, а там нас ждет карета с двенадцатью огненными конями. Мы все улетим на ней и отправимся в царство Фэт-Фрумоса, твоего любимого.

Царевна Киралина получила у отца дозволение и пошла с пышной свитой провожать оленя за городские стены.

Тут Афин трижды стукнул оленя по брюху, и он вмиг обратился в карету с двенадцатью огненными конями. Афин подхватил одной рукой Киралину, другой — Дафина и вскочил в карету. Взвились они в воздух и исчезли из глаз.

Долго ли, коротко ли, но пронеслись они путь далекий, и вот — словно в сказке слово: что ни скажешь, то и готово, — выбрались из чужих стран и вступили в свое царство.

Как дошла до царя весть, что вернулся его сын, вышел он ему навстречу с большим войском, а потом женил его на царевне Киралине. Свадьбу по-царски сыграли — три дня и три ночи пировали.

Не так много времени прошло, сидит раз царица Киралина во дворце у окна и смотрит на дорогу. Вдруг видит: идет торговец с рубашками. Царица Киралина позвала его наверх, купила две рубашки тоньше паутины и одну из них надела. Но вскоре заболела она, да так тяжело, что вот-вот умрет.

Афин узнал о царицыной болезни, пробрался в полночь в покои, где она спала, окропил ее слезами горлицы и вышел. А стража у входа пошла к Дафину-царю и донесла ему, будто Афин целовал царицу.

Как услышал это царь, разгневался и велел отрубить Афину голову. Но когда привели Афина к месту казни, он сказал царю:

— Да пошлет тебе господь долгой жизни, пресветлый царь! За всю любовь и дружбу мою к тебе прошу я тебя: созови всех самых именитых бояр в царстве-государстве, хочу я перед ними сказать важное слово, а потом уж повели мне голову срубить.

Царь созвал царский совет, на который повелел явиться и царице Киралине. Привели туда Афина, и царь сказал ему:

— Говори, злодей, что тебе нужно сказать.

И начал Афин свое слово:

— Жил-был однажды царский сын и полюбил он дочку царя из дальней страны. И не мог он без нее жить, а потому отправился со своим названым братом в дорогу — либо найти ее, либо голову сложить в пустыне. Исходили они весь свет вдоль и поперек и дошли до матери Вьюжного ветра и просили ее указать путь к той царской дочке. Мать Вьюжного ветра послала их к матери Вешнего ветра, та их приютила и обещала расспросить сына. Сдержала она свое слово; когда вернулся Вешний ветер домой, спросила его мать, а он ответил так: «До царства царевны Киралины — десять лет пути, но можно добраться туда в мгновение ока, если бы нашелся такой человек, который пошел бы в черный лес у смоляной реки, что мечет в небо огонь и камни. Там в лесу найдет он волшебный чурбан, сядет на него верхом и перелетит через реку. Добравшись до царства Киралины, надо превратить чурбан в золотого оленя, спрятаться в нем, проникнуть в покои царевны и похитить ее. А после того, как выйдет Киралина замуж, мать Буйного ветра из зависти пошлет к ней торговца с рубашками тоньше паутины, и если не окропить ее слезами горлицы, то умрет она, коли наденет такую рубашку».

Сказал все это Вешний ветер своей матери, а потом наложил заклятие: кто все это слышит да другому перескажет, тот обратится в камень.

На другой день царский сын спросил мать Вешнего ветра, не узнала ли она чего от сына, но та, боясь окаменеть, сказала, что ничего не слыхала. А названый брат царского сына в ту ночь не спал и все слышал. Не сказал он царевичу ни слова об этой тайне, пошел с ним в черный лес, сели они на волшебный чурбан и перелетели через реку.

Только вымолвил Афин эти слова, как окаменели у него ноги до колена. Бояре, увидев это чудо, испугались. А Афин снова начал:

— Добрались крестовые братья до дворца госпожи Киралины, трижды постучали по чурбану, и он обратился в золотого оленя. Царский сын спрятался внутри и через эту хитрость познакомился с девушкой и похитил ее.

Только сказал это Афин, как окаменел до пояса. Тут царь с царицей, видя невиновность Афина, заплакали и стали просить его не рассказывать дальше. Но он не захотел молчать и продолжал:

— После того как царь женился на царевне Киралине, не прошло много времени, как купила она у торговца две рубашки, надела одну, и напала на нее злая болезнь. Афин знал, отчего причинилась болезнь, пробрался в полуночный час в царицыны покои, увидел, что она спит, окропил ее слезами горлицы и тем спас ее от смерти.

Только успел Афин вымолвить эти слова, как весь обратился в камень.

Три дня и три ночи плакали царь Дафин с царицей Киралиной, а потом взяли окаменевшее тело их благодетеля и положили в своих покоях, чтобы всегда и вечно помнить о нем.

Однажды утром входит Дафин-царь в покои царицы и говорит, что явилась ему во сне женщина вся в белом и возвестила, что если хочет он оживить своего окаменевшего брата, то пусть убьет сына своего и оросит камень его кровью. Царица сказала, что и ей такой же точно сон привиделся. И вот в обоюдном согласии зарезали они дитя и окропили камень кровью. Сначала задвигался окаменелый, потом ожил совсем и говорит:

— Ох, господи боже! Каким тяжким сном я спал!

— Эх, братец, — отвечает ему царь, — спал бы ты еще долго и крепко, если б мы не зарезали ребенка нашего и не окропили тебя его кровью.

Тут Афин рассек себе палец ножом, пролил кровь свою на ребенка, и тот вмиг ожил.

Тогда царь на радостях повелел, чтобы по всей стране пировали и веселились.

Жил-был однажды… а может, и вовсе не жил…

Так вот, жил-был царь, и было у него три дочери. Пришлось ему отправиться на войну. Собрал царь дочерей и говорит им:

— Вот, дорогие мои дочки, привелось мне идти воевать. Поднялся на нас враг с несметным войском. Покидаю вас с большой печалью. Без меня будьте благоразумны, ведите себя пристойно и рассудительно, следите, чтобы в доме было все в порядке. Разрешаю вам гулять в саду и входить во все горницы в доме. Лишь в одну заднюю горницу, за углом направо, нельзя входить, не то плохо вам придется.

— Будь спокоен, батюшка, — отвечали дочки. — Никогда из твоей воли мы не выходим. Поезжай себе, не тревожься, и да пошлет тебе господь полную победу.

Изготовившись в поход, царь доверил дочерям ключи от всех горниц, снова напомнил свое наставление и с тем распрощался.

Царские дочери со слезами на глазах поцеловали отцову руку и пожелали ему удачи. Старшая дочь приняла от отца ключи.

Затосковали, запечалились девушки, оставшись одни. Когда же немного порассеялась грусть-тоска, решили они часть дня работать, другую часть — читать, а третью — гулять по саду. Так они и поступили, и все поначалу шло хорошо.