Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения - Страница 106
Изменить размер шрифта:
«Я такой хотел бы дом…»
Я такой хотел бы дом,
Одинокую квартиру,
Чтобы можно было в нем
Хоть в углу поставить лиру.
Боком стол — в другом углу.
Тишина. Звезда сияет…
Спать я буду на полу,
Как бродяге подобает.
Буду в сумерки бряцать
Я на лире — очень скверно.
Жрать картошку, счастья ждать.
И дождусь его — наверно.
СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ
Старухи
I
За какое преступленье
Про меня пустили слух,
Что для дев я — огорченье,
Утешенье для старух?
Вот, теперь они друг к другу
Ходят, согнуты дугой,
То одна кряхтит: «Я старше»,
То другая ей в ответ:
«Всю меня покрыли парши,
Я — всех старше, на сто лет!»
А когда из-за мэрии
Подымается луна
И на стогны городские
Сходят ночь и тишина,
И дома темны и глухи,
Спят глубоко стар и млад, —
Собираются старухи
И в окно мое стучат:
«Отопри, зажги огарок,
Покажи свое лицо.
Есть у нас тебе подарок,
Обручальное кольцо».
Неужель поверю слуху,
Распахну во тьму окно,
Неужель и впрямь старуху
Полюбить мне суждено?
II
Любезным девам не на зло,
Не от распутства иль бесстыдства —
Неодолимое влекло
Меня к старухам любопытство.
Влекло как бы на тайный зов,
И внял ему я не напрасно.
И вот, у невских берегов,
Одна меня пленила властно.
Седым блистая париком,
Затянута, строга, упряма,
Когда входила в дом,
Я думал — Пиковая Дама.
Бывало, часто до утра
Она беседу нашу длила.
О, пусть она была стара, —
Не только в молодости сила.
Но как-то раз, перед зарей,
Когда луна уже склонялась,
Она явилась мне такой,
Какой ни разу не являлась.
На боль невнятную, в ответ,
О том, что все земное тленно,
В ней загорелся тихий свет,
Преобразив ее мгновенно.
И был как будто прерван сон,
Развеян вдруг покров туманный,
И я склонился, ослеплен
Ее красою несказанной.
Но свет сбежал с ее лица,
И вновь оно окаменело.
И неподвижность мертвеца
Сковала трепетное тело.
О, если б бедный мой язык
Мог удержать на миг виденье,
Я на единый этот миг
Все променял бы наслажденья.
Не удивляйтесь потому,
Влюбленно-радостные девы,
Ни безучастью моему,
Ни что тихи мои напевы.
Накануне («Ни Запада с его угасшей славой…»)
И. И. Кузнецову
Ни Запада с его угасшей славой,
Пристрастья наших дедов и отцов,
Когда еще с Российскою Державой
Был крепок мир, ни новых мудрецов,
Что, властвуя, готовят гибель мира,
Летящего неведомо куда, —
Мы не хотим, о нет! и наша лира
Не воспоет их рабство никогда.
Нас никакими не сковать цепями,
Не удержать ни за какой стеной.
Мы шли к свободе узкими путями,
Платили страшной за нею ценой.
Нам не угодно ничего другого.
Наш взгляд; суров, спокоен и остёр.
И вот душа свободная готова
На уж давно обещанный костер.
Освобождение («Вот узник вышел на дорогу…»)
Вот узник вышел на дорогу.
Захлопнулась темницы дверь.
Еще он молод, слава Богу!
И полон сил. Куда теперь?
Под сень родительского крова?
В ярмо? Но проклят отчий дом.
Он дал себе в темнице слово:
Ничьим не будет он рабом.
К невесте? К лешему невеста!
Еще позорней страсти плен.
Из одного все бабы теста:
Любовник, юбка до колен.
И он идет и дышит, дышит,
Холодный воздух жадно пьет!
Уж скрылись за холмами крыши
И башня городских ворот.
Над ним звезда стыдливо блещет,
А он — все дальше, не спеша.
И словно в рай попав, трепещет
Освобожденная душа.
Самоубийца («На скучном свадебном обеде я…»)
На скучном свадебном обеде я
Сидел и свадьбы проклинал.
А рядом в комнате трагедия
Разыгрывалась, и не знал
О том никто. Икра, шампанское…
Домохозяин был речист.
И что-то ухарски-цыганское
Играл подвыпивший пьянист.
«За новобрачных!» Тост классический.
И наступила тишина.
Но крик раздался истерический:
«Он выбросился из окна!»
С тех пор лишь год прошел, не более,
Живем. Забыт тот день давно.
«Припадок острый меланхолии».
И этим все объяснено.
И поросла травой забвения
Могила. Замужем вдова.
Ни ужаса, ни удивления —
Пустопорожние слова.
Но в час вечернего молчания
Я часто на могиле той.
И странное очарование
Тогда овладевает мной.
И будто слышу — и так внятно — я:
«Мне хорошо. О, не зови.
Здесь светит солнце незакатное
Неугасающей любви».