Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения - Страница 105
Изменить размер шрифта:
Тень ложится длинная-предлинная
На дорогу от столба.
Надоело рыло мне кувшинное
Нерадивого раба.
Он меня повесить собирается
Этой ночью при луне,
На столбе, чьей тенью разделяется
Путь — чертой на полотне.
Вот идем мы, тихою беседою
Коротая долгий час.
Окрыленный тайною победою,
Не свожу с черты я глаз.
Как решится дело — знать не надо вам,
Но решится у черты:
Будем ли гореть в огне мы адовом
Иль не будем — я и ты.
Разлука («Однообразно дни текут в разлуке…»)
Однообразно дни текут в разлуке
И пропадают без следа.
И что ни делай — не уйти от муки,
Она с тобой — везде, всегда.
Любви нечеловеческую силу
Найти в себе — кому дано?
О, положите нас в одну могилу,
А остальное все равно.
Гроза («Она давно из-за горы…»)[665]
Сергею Маковскому
Она давно из-за горы
Грозила нам глухим ворчаньем.
И то сверканьем, то молчаньем
Выманивала из норы.
Белее снега облака
Паслись, как овцы, в небе ярком,
Вода была для нас подарком,
Но Божья медлила рука.
Серело небо, и овец
На нем все меньше становилось.
Оно клубилось и дымилось,
И гром ударил наконец.
И долго о добре и зле
Гремел он голосом сердитым.
А мы подобно троглодитам
В пещерной притаились мгле.
Зловеще хлынула вода.
И было в желтизне бурленья
Как бы потопных вод кипенье —
Прообраз Страшного суда.
«Дружноселье» («Сад заглохший, пустынный дом…»)[666]
Сад заглохший, пустынный дом,
На закате дымка лиловая.
И встающая над прудом,
Из-за дома, луна медовая.
Запиваются соловьи.
Ночь струится волшебно-белая.
Загорелые руки твои,
На столе — земляника спелая.
Вот и всё. Ни добра, ни зла.
Не бывала весна блаженнее…
Двадцать лет, как ты умерла,
Но не меркнет солнце весеннее.
Акробаты («Мы — два брата акробата…»)
Мы — два брата акробата,
Два взъерошенных чижа.
Разделен чертой каната
Мир, как молнией ножа.
Вместе город и окрестность,
Люди, небо и земля.
За чертой же неизвестность,
Елисейские поля.
Между знаньем и незнаньем,
Невесомые, как дым,
По канату с замираньем
Мы над пропастью скользим.
Совершенство равновесья,
Тел воздушные мосты.
В этой малой точке весь я,
В той же точке, что и ты.
Безошибочность расчета,
Смелость, легкость, быстрота.
Чудо райского полета —
Смертных вечная мечта.
В первый раз («У каждого бывает в жизни час…»)
У каждого бывает в жизни час
(Он может и не быть, как ни ужасно),
Когда на мир, как будто в первый раз,
Ты смотришь и находишь мир прекрасным.
И хочется назвать — о, назови! —
Ту, что с тобой, как девочка, играет.
И смутное предчувствие любви
Тебя всего блаженством наполняет.
Из-за холмов встающая луна,
Поющее в душе стихотворенье,
На древний Псков сходящая весна, —
Все хорошо, как в первый день творенья.
В уединенье радостном твоем
Ты, как Адам, у жизненного древа,
В те времена, когда еще ребром
Была невоплотившаяся Ева.
И даже смерть — что знаешь ты о ней? —
Тебя пленяет, юного поэта.
Среди цветов, молчанья и огней
Простертые Ромео и Джульетта.
А будет день, она к тебе войдет.
Усядется, фату откинет вдовью,
Предъявит свой мошеннический счет,
Но сгинет, побежденная любовью.
«В окне всё так же небо хмурится…»
М.В. Абельман
В окне всё так же небо хмурится,
Всё тот же кашель за стеной.
А ты оденься и — на улицу,
Да погуляй хотя б весной.
Весна в Париже незаметная,
Как девочка — хрупка, робка.
Тоска в Париже беспредметная,
Как будто даже не тоска.
Когда над Сеною смеркается,
Но не зажгли еще огней,
И лодка легкая качается
В сияньи ровном без теней,
Пустынный остров — как видение.
Ты к берегам его причаль,
И на единое мгновение
Сольются радость и печаль.