Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен] - Страница 49

Джерек догадывался, что ее не беспокоила судьба ни тех, ни других, — просто она хотела продлить удовольствие. Поэтому он согласно кивнул. Немного погодя они обнаружили впереди дымку танцующего рубинового света и, крадучись, последовали дальше, пока не услышали завораживающую музыку.

Спустя несколько мгновений Джерек осознал, что это была самая прекрасная мелодия, которую он когда-либо слышал. Глубокая и трогательная, она намекала на гармонию физической вселенной, говорила об идеалах и эмоциях, величественных в своем здравомыслии, интенсивности в человечности. Она провела его через отчаяние — и он больше не отчаивался, через боль — ион больше не чувствовал боли, через цинизм — и он познал волнение надежды: она показала ему, что было безобразным — и оно больше не было таким; его протащило через самые глубокие бездны убогости, только чтобы поднять все выше и выше, пока его тело, ум и чувства не слились воедино, и он не познал неизмеримое наслаждение.

Завороженный Джерек вместе с остальными вошел в дымку темно-красного света. Их лица купались в нем, их одежда окрасилась им, и они увидели, что свет и музыка исходили от поляны в лесу. Источником света служила кривобоко стоявшая на поляне машина с несимметричным грушеобразным корпусом в маленьких стеклянных выступах, подобных щербинам и трещинам на обломке керамики. Из восьмиугольного предмета наверху изливался красный свет. Около покалеченного агрегата стояли и сидели семь гуманоидных существ, о которых безошибочно можно было сказать, что они — космические путешественники: маленькие, едва в половину роста Джерека, и коренастые, с головами, сходными по форме с их кораблем; с одним длинным глазом, содержащим три зрачка, которые метались в разные стороны, иногда сливаясь, иногда расходясь; с большими, как у слона, ушами и пуговицеообразными носами. Они были усатые, неопрятные, и одеты в разнообразные одежды, ни одна из которых, казалось, не походила на другую. Музыка исходила именно от этих маленьких существ, так как они держали в руках инструменты странной формы, в которые дули, щипали струны или пиликали своими короткими и толстыми пальцами. На поясах у них висели ножи и мечи, на широких косолапых ногах были тяжелые сапоги, головы украшали шапки, шарфы или металлические шлемы. Джерек с трудом мог поверить, что эти головорезы производили музыку исключительной красоты.

Все попали под влияние музыки, слушая с благоговением, пока симфонии медленно не достигли разрешения явно столкнувшихся тем, слившихся в гармонии, которая была одновременно невообразимо сложной и предельно простой. На мгновение воцарилась тишина. Джерек почувствовал, что его глаза полны слез, и, взглянув на других, увидел, что все были тронуты не меньше, чем он. Сделав несколько глубоких вдохов, подобно утопающему, вынырнувшему на поверхность, Джерек попытался заговорить, но язык не слушался.

Что же касается музыкантов, то они отшвырнули в стороны инструменты и повалились на землю, хохоча во все горло. Они гоготали и визжали, хватаясь за животы, и были почти беспомощны от смеха — хриплого, и грубого, будто они развлекались незатейливой мелодией похотливой песенки, а не исполняли самую прекрасную музыку во Вселенной.

Бормоча невнятно на резком скрежещущем языке, они высвистывали части симфонии, толкая локтями друг друга, подмигивая и взрываясь новыми приступами веселья, держась за бока и постанывая, трясясь всем телом.

Немного озадаченный этим неожиданным продолжением, Герцог Квинский вывел группу на поляну. При его появлении ближайший инопланетянин поднял глаза, показал на него, фыркнул и впал в новую серию конвульсий.

Герцог имел при себе громадный, украшенный орнаментом транслятор (первоначально предназначенный для общения с соратниками Юшариспа). Когда вспышка веселья инопланетян утихла, они уселись прямо на земле, все еще переговариваясь и хихикая. Герцог поклонился, представляя себя и своих товарищей.

— Добро пожаловать на нашу планету, джентльмены. Разрешите поздравить вас с представлением, которое превзошло любое наслаждение.

Подвинувшись ближе, Джерек почувствовал знакомый по путешествию в 19 столетие запах — это был запах застарелого пота. Когда один из инопланетян, наконец, встал и подошел к ним, переваливаясь с ноги на ногу, запах стал сногсшибательным.

Ухмыляясь и почесываясь, злодей скопировал поклон Герцога, чем вызвал новый приступ восторга у своих компаньонов.

— Мы только немножко позабавились, — сказал инопланетянин, — чтобы скоротать время. — На вашем старом замшелом шарике больше нечего делать.

— О, я знаю много способов развлечь вас, — кокетливо облизнула губы Миледи Шарлотина. — Вы здесь давно?

Инопланетянин поднял кривую ногу и почесал икру.

— Да. Рано или поздно нам придется подумать о ремонте нашей развалюхи, — он изобразил что-то вроде подмигивания.

Миледи Шарлотина поджала нижнюю губу и вздохнула. В это время Железная Орхидея прошептала Джереку:

— Они могли бы стать жемчужиной любого питомника. Герцог тоже понял это. Жаль, что он имеет право выбора.

— И откуда вы явились? — деликатно поинтересовался Епископ Тауэр.

— Вы все равно не знаете, где это. Я и мои молодцы — последние обитатели погибшей планеты. Мы называем себя Латы. Я капитан Мабберс.

— И почему вы путешествуете по космосу между звездами? — Железная Орхидея обменялась незаметно взглядами с Миледи Шарлотиной. Их глаза сверкнули.

— Вам, должно быть, известно, что эта Вселенная почти покрыта траурным крепом. Поэтому мы слоняемся, надеясь найти секрет бессмертия и немного развлечься по пути. Когда мы достигнем своей цели, если нам вообще повезет — мы попробуем убежать в другую вселенную, не подверженную таким изменениям.

— Другая Вселенная? — сказал Джерек. — Явное противоречие.

— Пошел к черту, — капитан Мабберс пожал плечами и зевнул.

— Тайны бессмертия и чуточку веселья! — воскликнул Герцог Квинский. — У нас есть и то, и другое. Вы должны остаться у нас!

Джерек понял, что хитрый Герцог собирается добавить целый оркестр к своей коллекции. Обладание такими превосходными музыкантами означает настоящее перо в его шляпе и более, чем компенсирует его неудачу с Юшариспом. Тем не менее, реакция капитана Мабберса оказалась не совсем той, на которую надеялся Герцог. Выражение подозрительной хитрости мелькнуло в его чертах, и он повернулся к своему экипажу.

— Что вы думаете, парни? Этот джентльмен говорит, что мы можем остаться у него в гостях.

— Ну, — сказал один, — если он в самом деле разгадал тайну бессмертия…

— Он не собирается отдать ее просто так, — сказал другой. — Что он будет иметь от этого?

— Уверяем вас, наши мотивы бескорыстны, — настаивал Епископ Тауэр. — Став нашими гостями, вы испытаете наслаждение. Мы в восторге от вашей музыки. Если вы сыграете нам еще раз, мы подарим вам бессмертие. Мы все бессмертны, не правда ли? — он повернулся к своим компаньонам, которые хором подтвердили его слова.

— В самом деле? — удивился капитан Мабберс, почесав свою челюсть.

— Это правда, — выдохнула Железная Орхидея. — Ведь мне самой, — она кашлянула, вдруг осознав нарочитое отсутствие интереса со стороны Миледи Шарлотины к ее замечанию, — …ну, несколько сотен Лет, — закончила она упавшим голосом.

— А мне две или три тысячи лет, не помню, — сказал Герцог Квинский.

— И вам не скучно? — спросил один из сидевших инопланетян. — Именно это и беспокоит нас.

— О, нет. Нет, нет, нет. У нас есть масса развлечений. Мы создаем вещи, разговариваем, занимаемся любовью, изобретаем игры, иногда засыпаем на несколько лет, может быть и дольше, если устаем от того, что делаем, но вы удивитесь, как быстро идет время, когда ты бессмертен.

— Я никогда не думал об этом, — сказал Епископ Тауэр. — Скорее всего потому, что бессмертие вошло в привычку на этой планете.

— У меня есть другая идея, — криво усмехнулся капитан Мабберс. — Лучше, если вы станете нашими гостями, когда мы продолжим полет во Вселенной. По пути вы сможете рассказать о секрете бессмертия.