Сюжет - Страница 105

- А если без НДС? - спросил Ковалевский. - В сто уложимся?

- Давай. - Из полутьмы к Ковалевскому вытянулась рука. Она была сильно поцарапанной, у запястья поселилась свежая ранка.

- Кота что ли держите? - поинтересовался Сергей, суя в руку мятую купюру. Ответа не последовало, рука убралась и проводник отодвинулся в сторону, пропуская Сергея.

Ковалевский прыгнул в вагон, прошел мимо запыленного бойлера и остановился у начала длинного коридора.

- Поезд номер тринадцать отправляется до Среднереченского монастыря с четвертого пути, - пронесся за окном громогласный голос диспетчера. Повторяю...

- Какое место можно занять? - спросил Сергей.

- Любое, - ответил проводник из-за спины. - Ты единственный пассажир...

Дверь купе проводника хлопнула неожиданно. Сергей обернулся, и понял, что дикий проводник скрылся в своей каморке.

- А чай? - поинтересовался он, обращаясь к пыльному бройлеру.

"Похоже, я единственный пассажир не только в вагоне, но и во всем поезде," - подумал он.

Сергей устроился в центре вагона в мягком купе. Город за окном быстро закончился, потянулись леса и луга. В северо-западном направлении Сергей не ездил ни разу, и поэтому совершенно не представлял - где сейчас летит поезд. Мимо него пронеслись пара станций, названия которых ни о чем не говорили.

Время текло медленно. Смотреть в окно надоело. От безделья Сергей принялся стучать кулаком по верхней полке, но и это быстро наскучило. Тогда он стал расхаживать из конца в конец вагона.

Проводник не появлялся, да он и не был нужен. Главное, чтобы поезд доставил Ковалевского до Среднереченского монастыря.

Через пол часа, когда вымотанный бездействием Сергей валялся на нижней полке, дверь распахнулась, и в купе вошел проводник, неся стакан с дымящимся чаем. Его лица Сергей так и не разглядел.

- Вообще-то... - начал Ковалевский, но вступление прервал грохот опущенного на столик стакана. Рядом упала пара пакетиков с сахаром. Проводник ничего не сказал, развернулся и ушел, громко хлопнув дверью.

- Лучше поздно, чем никогда, - пробормотал Ковалевский.

Он осторожно принюхался к аромату из стакана, и с отвращением сморщился. Чай вонял грязным веником. Сергей отставил стакан в дальний угол столика, чтобы противный запах не раздражал его обоняние.

Он вновь принялся смотреть в окно, за которым проносились серые осенние пейзажи. Проникнувшись ритмом стука колес, Ковалевский уже не мог оторвать взгляда. Он так бы и просидел до самого Среднереченского монастыря...

За окном пронесся плакат. Поезд ехал быстро, и Сергею показалось, что он неправильно прочитал надпись на нем:

"Машинист! Сбрось скорость! Впереди тупик!"

Ковалевский вытянул шею, но плакат уже уплыл.

- Что бы это значило? - произнес Сергей.

Поезд не собирался тормозить. Быть может, надпись почудилась Сергею? Быть может, там стояли другие слова?

То, что Ковалевский увидел в окне следующим, убедило его в правильности прочтения надписи. Вниз по откосу катились два человека в железнодорожной форме. На пару секунд они пронеслись за окном и пропали.

Приключения продолжались. Все правильно, Сергей не мог доехать до Среднереченского монастыря без происшествий. Он был уверен, что эти двое в синей железнодорожной форме - машинист и его помощник.

Ковалевский подскочил к двери. Если впереди тупик, а машинист с помощником решили покинуть несущийся поезд, значит дело плохо. Он схватился за ручку и попытался открыть дверь. Она не поддалась. Сергей покрылся испариной.

- Проводник! - закричал он и забарабанил по двери. - Отопри дверь, сукин сын!

Безрезультатно.

Он бросился к окну и увидел, что впереди на подножке посадочной площадки, держась одной рукой за поручень, висит проводник. Он неотрывно смотрел на проносящуюся внизу землю, выбирая момент для прыжка. Когда он поднял глаза, то увидел Ковалевского, припавшего к стеклу.

Свободной рукой проводник содрал с себя синюю фуражку и замахал ей. Голову человека покрывали скальпированные раны, клочки оставшихся волос падали на лоб неряшливыми прядями. Только теперь Сергей узнал гаитянского колдуна, которого привязал за волосы к батарее в подвале Колоградской больницы.

- Мерзавец, - прошептал Сергей. - По всей видимости ты не стал дожидаться, пока зомби доберутся до тебя.

Гаитянин (или все-таки цыган?) спрыгнул с подножки. Его синяя фигура пронеслась под окном и врезалась в телеграфный столб.

- Какой же ты все-таки неудачник, - усмехнулся Ковалевский.

Поезд проходил поворот. В окошко стали видны передние вагоны. Ковалевский посмотрел вперед и увидел, почему все так спешно старались покинуть поезд.

Впереди находился недостроенный железнодорожный мост. Ошибиться нельзя, рельсовое полотно подходило к берегу, возле которого возвышалась стальная конструкция. Через десяток метров эта конструкция резко обрывалась.

- Если недостроенный мост считать тупиком, то гильотину можно назвать машинкой для стрижки волос! - произнес Ковалевский.

Он ухватился за поручень окна и дернул его вниз. Пальцы соскользнули, и Ковалевский припечатался лицом к стеклу.

- Что же это? - отчаянно закричал он, безуспешно пытаясь открыть окно.

Окно было заперто на ключ.

После преодоления очередного каменного мостика Павлик поднимал голову, пытаясь определить, настолько приблизилась центральная гора, и со вздохом понимал, что изменений не замечает. Гора с трехлучевой звездой по-прежнему казалась далекой и неприступной.

Мостики между столбами были разной ширины, и где-то Павлик позволял себе идти не пригибаясь, но в некоторых местах ему приходилось ползти, прижавшись грудью к каменистой тропке. Толщина их тоже разнилась, хотя по форме мостики всегда представляли собой арку. Возле вершины столба - толще, в середине - самое узкое место.

Путь Павлика медленно поднимался. Вершина каждого нового столба оказывалась выше предыдущей, и мостики тянулись под наклоном. Ему все время приходилось карабкаться вверх.

Находясь над пропастью, Павлик старался не смотреть в туманные глубины. Иногда это не удавалось, все-таки случалось опускать глаза, чтобы не промахнуться рукой или ногой мимо узкого пути. И тогда бездна захватывала. Цепляла взгляд своей величественностью и первозданностью. Столбы стремительно ныряли вниз, их основания утопали в мягком тумане далеко внизу. В некоторых местах туман карабкался на скалы. Павлик пытался разглядеть что-то в просветах белых кисельных клубов, но ничего не понимал.