Скрипка для дьявола (СИ) - Страница 24

Это произошло на последних минутах урока истории в субботний вечер. Я как раз дописывал эссе о наполеоновских сражениях, когда в дальнем конце библиотеки хлопнула дверь, и через минуту обладатель лёгких и быстрых шагов показался из-за одного из массивных кипарисовых стеллажей с резьбой барокко.

- Лоран? – услышав это имя, я мгновенно оторвался от работы. – Ты что-то хотел? – Парис вопросительно смотрел на него. Вид у Мореля был слегка мрачный, но я тут же заметил, что подо всем этим сквозит страх.

- Андре, – словно кукла, как-то сдавленно, только и сказал он.

- Сеньор, могу я уйти? Я закончу эссе завтра утром, до занятий.

- Хорошо, иди, – подумав пару секунд, разрешил Парис. Он уже выздоровел и обрёл свой обычный блеск.

- Спасибо, сэр.

Я неспеша направился по проходу между стеллажами. Оказавшись вне поля зрения своего наставника, я схватил Лорана за руку, чтобы тот не отстал, и чуть ли не бегом покинул библиотеку. Юноша сильно сжал моё запястье, едва поспевая за быстрым шагом.

- Монстр? – спросил я.

- Монстр?.. – переспросил Морель и я резко остановился. Изменился тембр, изменились интонации на более низкие и... ироничные. Значит...

- Почему вы называете меня так, стоит мне только проснуться? Я – тот же Лоран, а вы позволяете себе оскорблять меня подобными выражениями? Я ведь могу и обидеться, наставник... – он улыбнулся – очаровательно и зло. Я молчал, скрупулёзно обдумывая, что мне с ним делать, пока не начались проблемы.

- Куда вы меня, кстати, тащите? – поинтересовался он, внезапно с силой выдёргивая кисть из моих пальцев. – В мои планы не входила экскурсия по опостылевшему особняку.

- А что ты хотел? Пойти прогуляться на свежем воздухе? – тихо и холодно ответил я. За окном стояли те же сумерки, что и тогда, когда я открыл вторую сущность Лорана. Наверное, он всегда в это время уходит в преступные кварталы.

- Может быть, – уголок кораллового рта пополз вверх, искажая губы в коварной усмешке. – Только простите, но вас я в этот раз брать с собой не буду – вы тогда сорвали мне охоту, а этого я повторно допускать не намерен. У всех у нас есть свои маленькие слабости, согласитесь.

- Убийство – это твоя слабость? – проронил я, невольно окаменевая под этим не то безумным, не то животным горящим взглядом, и чувствуя боль в напряженных до предела мышцах.

- Почему бы и нет, – пожал плечами тот. – Вы никогда не убивали и потому не вправе меня судить. Вы не знаете всей прелести этого состояния, когда перерезаешь горло или ощущаешь под пальцами, как у жертвы остается всё меньше и меньше кислорода в легких. Фантастическое ощущение близости... Это всё равно что заниматься любовью, только лучше. И... – он внезапно хихикнул, – ...так омерзительно-забавно видеть, как эти грязные ничтожества легко ломаются. Они готовы пойти против себя, против своей природы и самоуважения, лишь бы получить деньги в кошельке у меня на поясе... – он, медленно пятясь назад и не отрывая взгляда от моих глаз, похлопал пальцами по бедру, где обычно вешается кошелёк на ремне. – ...Готовы забыть все молитвы и псалмы, любого Бога, лишь бы утолить свою совершенно бесчеловечную, животную похоть, лишь бы испачкать, запятнать то, что кажется им хотя бы отдалённо чистым и непорочным... – глядя на меня исподлобья, он с потаённой в улыбке насмешкой провёл пальцами по своей щеке и шее, словно лаская. – Неправда ли, у меня очаровательное тело? Сколько меня ни насилуй, ни поливай грязью и кровью, я всё равно останусь милым невинным ангелочком, каких любят все без исключения. В том числе и вы, сеньор Романо. – Внезапно он сорвался с места и помчался в противоположную от меня сторону, к галерее, а затем – я был уверен, свернул бы к выходу. Я среагировал не сразу, но быстро набрал скорость и в конце галереи всё же догнал и схватил его за плечо, вслед за чем получил мгновенный удар кулаком в солнечное сплетение. Но рефлексы спасли: вместо того, чтобы отпустить, я ещё сильнее вцепился в него, пытаясь заломить руку за спину. При доминировании Монстра Лоран был в два раза сильнее и изворачивался, как кошка, но по-прежнему оставался хрупким подростком и потому я быстро смог его обездвижить, следя за тем, чтобы не дай боже повредить ему пальцы. Прежний Лоран мне никогда не простит, если не сможет больше играть на своей Амати.

Вдруг я услышал на другом конце галереи, за углом, приближающиеся голоса. Разговаривали Парис и одна из горничных – кажется, Мария.

Недолго думая, я затащил вырывающегося Лорана за тёмно-красную портьеру, в одну из многочисленных ниш в белых стенах по всей длине галереи.

- Только пикни – убью! – прошипел я ему в ухо. Рот этой бестии я не мог зажать – руки были заняты удерживанием тела, которое всё ещё не оставляло попыток высвободиться. Голоса приближались.

- Простите, но мне так больно, что я не могу сдержаться, – глядя на меня мстительным взглядом, сладко и подленько протянул он и набрал в лёгкие воздуха для крика.

- Чёрт! – прорычал я, впиваясь ему в губы.

Уговорить на это я себя смог только потому что тело Лорана оставалось прежним, и мне уже привычно было ощущать эти губы и бархатистый язык.

Как назло, Парис с Марией остановились в двух шагах от нас. Она задавала ему вопросы о перестановке мебели в гостиной, а Линтон отдавал распоряжения. Слышался шорох грифеля – Мария явно записывала пожелания хозяина для памяти на бумажку.

Мысленно кляня деловую парочку за несвоевременность, я вновь переключил своё внимание на Лорана и с удивлением отметил, что демон, кажется, увлёкся поцелуем: он уже не старался высвободиться и постепенно углублял свои лобзания, словно возбуждаясь.

«Ему понравилось тебя чувствовать и ощущать твои поцелуи...» - вспомнил я слова Мореля. Так значит, тебе нравится, когда я ласкаю тебя, маленькая развратная шлюха? Прекрасно, мне это только на руку.

Прислушиваясь краем уха к разговору, я отпустил одну из заломленных рук Лорана, и, проведя пальцами по бедру, начал ласкать его между ног, чувствуя, как он судорожно вздохнул, и обхватил меня освободившейся рукой за шею. Не прерывая поцелуя, я старался довести его до безумия, чтобы он, как послушная марионетка, после последовал за мной куда угодно. Единственное, что меня несколько озаботило: не услышат ли те, от кого мы прятались, этого сбивчивого, сладострастного дыхания? Но, похоже, всё пока шло гладко – Парис своим звонким мальчишеским голосом создавал чудесное прикрытие. Теперь надо подумать, пока они не ушли, как затащить этого упрямца в мою комнату. Главное – запереть дверь, а там уже не страшно. В чём я был уверен на все сто – так это в том, что меня ему не убить никогда.

Отпустив вторую руку, и покрывая глубокими и страстными поцелуями тонкую шею, тем самым заставляя юного развратника запрокинуть голову и вцепиться обеими руками мне в спину, я продолжал через ткань одежды распалять его, лишь опасаясь, что он невольно издаст стон. Но похотливый засранец держался – знал же, что я прекращу, если он привлечет к себе внимание. Впервые видел такого соблазнительного в своей испорченности мальчишку. Но он был не мой Лоран, и этим все сказано.

- Хватит... возьми меня... – еле слышно выдохнул он в ухо, приникая ко мне всем телом. Чёрта с два я поддамся тебе, потаскушка.

- Не здесь, сладкий бутончик... как доберемся до спальни... – добавляя в голос побольше мёда, тихим шёпотом ответил я, погладив его полуоткрытые губы, всеми силами изображая желание и одновременно втайне пытаясь с этим самым желанием справиться. Что ни говори, а он был дьявольски хорош, когда возбуждался. Даже в своей тёмной стороне.

Наконец, за портьерой вновь раздались шаги – Парис и Мария ушли в сторону жилого крыла, продолжая обсуждать на ходу пресловутую перестановку. Да кому она нужна!

Хотя, может, если бы они оказались сейчас на моём месте – втянутом во что-то на грани сна и реальности, с усугубляющим положение возбуждением, им тоже было бы плевать, в каком углу ставить кресло времён Ренессанса и тому подобное.