Скрипка для дьявола (СИ) - Страница 22

Я так хотел поцеловать его, сказать, что всё закончилось – по крайней мере сейчас, но эта грязь – запекшаяся отвратительная черно-бордовая печать, словно ядовитый паразит на кристальной коже нежного призрака, оскверняла его в моих глазах. Я ненавидел её, я хотел смыть её. Не знаю, горело ли от этого моё лицо ненавистью, или нет, но во взгляде Лорана, увидевшего это выражение, словно что-то оборвалось.

- Нет, и ты это знаешь. Нет. – тихо и отрывисто выдавил я, почему-то не сомневаясь, что всё понял правильно. Слова мне давались с трудом, – Сейчас я схожу и раздобуду лекарства – нужно обработать твою рану. Но ты должен остаться здесь. – пристальный взгляд кобальтовых глаз был неподвижен. – Ради меня... Прошу, – добавил я, слегка стиснув его тёмные от крови пальцы и запястья в своих руках.

Он что-то беззвучно произнес губами в ответ, и я позволил себе думать, позволил надеяться, что это был положительный ответ.

С содроганием открыв дверь ключом, я вышел, оставив Лорана.

«Но что я отвечу, если спросят, зачем мне бинты, хирургические инструменты и лекарства?» – я остановился, на секунду озадаченный. Но мысль, что Морелю может стать хуже – ведь он истекал кровью, за то время, пока я тут думаю, решила всё сама собой.

С силой ударив ладонью об острый угол металлического завитка на стоящем неподалёку стуле в стиле Людовика XIV, я довольно ощутимо поцарапал кожу, так, что выступила кровь.

В итоге, зажав повреждение другой рукой, я отправился на поиски Пьетро – дворецкого.

Его я нашел в общей гостиной. Ни Париса, ни Эйдна не было: по-видимому, первому всё ещё не здоровилось, а Дегри присматривал за ним.

Раздобыв всё необходимое, я вернулся в комнату. Моя царапина уже частично затянулась, образовав корочку из запёкшейся крови, так что проблем не причиняла, хотя досадливо ныла.

К моему великому облегчению, Лоран был на месте. Белый, как полотно, сидел в том же положении, в каком я его покинул. Покрытое бархатом плечо было тёмным от крови.

- Скорее, нужно остановить... – я аккуратно стащил с него плащ. Под ним оказался тёмно-зелёный камзол без рукавов и белая рубашка, ткань которой на руке до половины стала алой. Перепачканные лицо и шея, руки.

- Сначала иди в ванную и обмойся. Рана должна быть чистой, – сказал я, и осторожно потянул француза наверх.

Лоран встал и пошатнулся – ноги его не держали.

- Сильная слабость? – спросил я, закидывая здоровую руку себе на плечо.

- Не очень, но... колени...

- Понимаю. Пошли. – я отвёл его в примыкавшую к спальне ванную и посадил на мраморный бортик. Расстёгивая пуговицы из яшмы, я видел, как его трясет от слабости и вины. Но разве он – Лоран... разве он был виновен в том, что совершил? Лоран, что сейчас большими глазами перепуганного насмерть ребёнка смотрел в пустоту за моим плечом, разве он был тем жестоким убийцей – из тех, что изображали в средневековых фолиантах с крыльями летучей мыши и клыкастой пастью?

Нет, убийцей был тот Монстр, та тёмная тварь, что сидела в нём. Та, что использовала его тело затем, чтобы совершать все эти зверства. Я не мог допустить, чтобы она и дальше мешала жить Лорану.

- Лоран, – негромко, чтобы не тревожить его лишний раз, позвал я. – Как давно в тебе сидит это?

- Это... – он слегка растерянно, словно не понимая, чего я от него хочу, перевёл на меня взгляд. – ...Три года.

- Три года... Все эти три года ты убивал?

- Д-да... – заикнувшись, придушенно выдохнул он и новые слёзы побежали по забрызганному кровью лицу. Я уже не стыдил его в глубине души за них, как раньше. Теперь я действительно понимал его боль и страх.

- Ну, тихо... – снимая испачканную рубашку, я стёр пальцем соленую влагу с грязной щеки. Кровь отпечаталась на моей коже: – Встань, любовь моя, я сниму с тебя остальное. Тебе нужно вымыться. – нимало не жалея, я разорвал рукав вокруг лезвия, почти целиком засевшего в плоти и вышедшего с другой стороны, а после, удалив прочую одежду, опустил Лорана в постепенно набравшуюся к тому времени воду. Она была не тёплой – комнатной температуры, но не беда. Я хотел его омыть, всего отдать этой жидкой субстанции, чтобы она очистила, убрала с него всю ту грязь, все следы оскверняющего его поступка.

Слегка надавив на плечи, я опустил его под воду с головой, ощущая, что он нервно вздрогнул, но тут же, потянув, поднял на поверхность.

- Вот так... – откинув багровые волосы со лба, я умыл его, почти с наслаждением видя, как исчезает с нежных, как яблоневый цвет, щёк пятнающая его кровь.

Когда я смыл с него остатки, вода в купальне сделалась светло-бурого цвета. Её я позже куда-нибудь дену, а пока...

- Вот, – я протянул сидящему на бортике и завёрнутому в простыню Лорану бокал с виски. – Выпей это всё.

- Зачем? – спросил он, глядя на испускающий острый запах спирта напиток.

- Мне придётся зашивать тебя. Это больно, но виски поможет тебе чувствовать боль не так сильно.

Нерешительно протянув руку, Морель взял у меня бокал и залпом выпил его, давясь от удушливого кашля.

- Хорошо, а теперь придется потерпеть... – ловя непонимающий взгляд Лорана, я крепко обнял его за талию и, приникнув глубоким поцелуем к губам, схватился за рукоять кинжала и рывком вытащил клинок из тела, заглушая громкий крик и чувствуя, как пальцы скрипача мёртвой хваткой впились в моё плечо и спину. Останутся серьёзные синяки.

Сжав дрожащее от боли тело в объятиях, я быстро налил ещё виски и заставил Лорана залпом выпить. Он сморщился, тяжело дыша, но, по-видимому, боль стал ощущать уже притуплённо.

- Вот так, мой хороший... терпи... осталось совсем немного... – успокаивающе поглаживая его по здоровому плечу, шептал я, одной рукой ища в кожаном чемоданчике медицинскую иглу и нити.

Лоран, вцепившись побелевшими пальцами в ванну, смотрел на меня мутными, покрасневшими от слёз глазами. Он уже был одурманен, что и требовалось, и одновременно страдал от жгучей боли в пронзённом плече.

Глубоко вздохнув, я обработал рану с обеих сторон и приступил к заштопыванию моего юного Амати с фарфоровой кожей, прокалывая иглой которую, меня пробивала мучительная, болезненная дрожь. Скоро всё закончится... прекратится... тебе больше не будет больно, сердце моё, не будет... остался только сантиметр... Видишь, кровь уже почти не идёт... Чувствуешь – твои щёки уже не станут бледнее, а дрожь бессилия сильнее. Всё будет хорошо... Если понадобится – я напою тебя собственной кровью, взамен потерянной твоей, только останься со мной...

Когда всё закончилось, я едва стоял на ногах. Захлопнув чемоданчик с медикаментами, я обвил находящегося почти без сознания Лорана за талию, и, подняв на руки, отнёс в комнату. Там уложил его на кровать, и, опустившись рядом, почти сразу же провалился в сон.

Спи, мой Орфей, спи жестокий, яростный мир, убаюканный болью и игрой смычка по струнам души и тела. Сегодня я родился вновь – твоим врагом и другом одновременно. Я люблю тебя и ненавижу монстра, паразитирующего внутри. Но всё потом... потом... я так устал... Сейчас я лишь хочу забыться под звуки твоего дыхания. Да, да, обними меня бесчувственными слабеющими пальцами... вот так. Я прижмусь своими горячими губами к твоим – холодным, но живым, я не дам тебе стать розой во льдах. А ты, мой милый архангел, подари мне покой...

[1] Мария Тальони — знаменитая итальянская балерина, центральная фигура в балете эпохи романтизма.

[2] Нотный пульт – подставка для нот.

[3] Асмодей — один из самых могущественных и знатных демонов. Дьявол вожделения, блуда, ревности и одновременно мести, ненависти и разрушения.

[4] Орфей – персонаж древнегреческой мифологии, певец и музыкант.

[5] Патикус (с греч. «принимающий») – мужчина, играющий пассивную роль в гомосексуальных отношениях.

Комментарий к Монстр. Иллюстрация: http://i12.beon.ru/63/40/2064063/34/101113134/Monster.jpeg

====== Обезглавленные цветы. ======

Проснулся я на следующее утро, отягощённый мрачными мыслями: что мне делать, когда одержимый Монстром Лоран вновь соберётся в кварталы для утоления своей странной жажды?