Сказки и легенды ингушей и чеченцев - Страница 73

Схватил я перепелку, надел черепную коробку, уселся на перепелку и прилетел к табуну своих коней на тучи. Убил я перепелку, развел костер, сделал семьсот вертелов, и, когда на вертелах поджаривалось мясо перепелки, с одного вертела, словно из ручья, полилось масло.

Этот запах масла учуял ты, сармак, и подставил морду под струю масла».

— Где я был? Когда я был? — вскочил сармак, забыв об их уговоре.

— Вах-вах-вах! — покатился с хохоту младший брат. Ты проиграл, ты проиграл! Ты нарушил наше условие, отдавай моих братьев!

Мудрый младший брат вернул своих двух старших и часто попрекал их:

— Так случается с теми, кто идет против воли отца!

Братья больше не ходили по старой дороге.

Давным-давно жили три брата. В наследство от отца им достались седельце, уздечка и шубенка. На этом седельце старший брат отправился на поиски счастья. А в дороге он встретил сармака.

— Ты умеешь петь песни? — спросил сармак.

— Нет, не умею, — ответил старший брат.

— Умеешь танцевать?

— Нет, не умею.

— Тогда ты не годишься для жизни!

И сармак съел его.

Отправился на поиски своего счастья второй брат. И его постигла участь старшего.

Вышел младший брат в шубенке на поиски своего счастья. Встретил он сармака, спел ему песню, станцевал. А затем стал рассказывать сказку, предупредив, чтобы во время рассказа сармак не перебивал его, иначе он проиграет.

«Давным-давно, еще до рождения моего отца, я пас табун черкесских коней. Стоял жаркий день. Я погнал копей на речку, а она замерзла. „Что же мне делать?“ — стал думать я.

Ударил я топором о лед. Топор мой провалился, а топорище осталось в руках. Тогда я зажег спичку. Сгорел и лед и топор, только топорище осталось. „Что же мне теперь делать?“ — раздумывал я и решил сделать из топорища арбу.

Запряг я двух лошадей, а арба с места не трогается. Запряг еще двух ни с места. Припряг еще двух ни с места. Тогда я поймал двух муравьев одного вайнахского, другого русского с огромными гривами. Не успел я их запрячь, как они взбежали с арбой на гору и спустились с горы. И так через несколько гор перебросили меня, а там русский муравей приостановился. Я решил прикончить его ударом палки. После этого вокруг меня образовалась вода. Я очутился среди воды. Сижу я посреди воды и думаю: „Как мне отсюда выбраться?“

Гляжу и вижу: лежит скошенная трава. Спустился я с поверхности воды, подложил эту траву и думал на нее спрыгнуть».

— Зачем ты снова подымался, если один раз спустился? — спросил сармак.

— Больше мне не о чем с тобой говорить. Возвращай моих братьев, — прервал разговор младший брат.

Забрал он своих старших братьев и вернулся домой.

Жили-были три брата. У них был дом без окон и дверей, двор зарос бурьяном. И не было к нему ни тропы, ни дороги. Ничего у них не было, кроме кхизг[154] без дна, изъеденного молью. Дунет в окно ветер они трое станут вокруг кхизг и перенесут ее к дверям, дунет ветер в двери перенесут к окну.

— Мы затрачиваем много труда. Если подсчитать наши усилия, то за эту кхизг дадут большую сумму денег. Надо ее срочно продать, — предложил старший брат.

Младший брат согласился. И продавать кхизг отправил старшего брата.

Взял старший брат кхизг и отправился в дорогу. Шел он, шел и очутился в далеком краю. Около одного селения встретил он гарбаш.

— Умеешь ли ты танцевать? Умеешь ли петь песни? Умеешь ли рассказывать небылицы? — спросила она.

На все вопросы он ответил «нет». Тогда гарбаш решила: «От тебя живого пользы мало» и проглотила его.

С большой выручкой ждали его братья день, ждали второй, ждали неделю. И решили они отправить вслед второго брата. Отправился второй брат и повстречался с гарбаш. Она задала ему те же вопросы, и он так же ответил на них. Его постигла участь старшего брата.

Долгое время ждал их младший брат, которого они считали глупцом.

«Пожалуй, они хотят лишить меня доли от большой выручки и поэтому, быть может, стили жить где-нибудь в другом месте», — подумал младший брат.

Во дворе он нашел кусок косы, отточил ее, сделал из войлока ножны, вложил в них косу, подвесил на пояс и отправился вслед за братьями.

По дороге ему повстречалась гарбаш. Она задала младшему брату те же вопросы. На все ее вопросы он ответил: «Умею».

Станцевал младший брат, спел песню, а затем должен был рассказать небылицу.

— У меня одно условие, — сказал он гарбаш, — если во время моего рассказа ты перебьешь меня, я вырежу с твоей спины полосу шириной с эту косу. Если во время твоего рассказа я заикнусь о чем-либо, ты вырежешь ее у меня.

Гарбаш согласилась, и младший брат стал рассказывать небылицу:

«Еще до моего рождения, до рождения моего отца и матери и их предков до седьмого колена я пас в знойный летний день шестьдесят три кобылицы и одного жеребца. Солнце стояло в зените. Мои лошади изнывали от жажды, да и самого меня мучила жажда, и я отправился на поиски воды. Пересек я небольшое поле и увидел: над зеленой травкой висит на лучах солнца огромный кусок синей льдины. Пригнал я туда своих кобылиц. Вместе со всеми кобылицами взобрался на льдину, а она и не шелохнулась. Вытащил я из-за пояса топор и стал рубить льдину. Вырыл лунку, в которую топор провалился, а топорище осталось у меня в руках.

„Что пользы от топорища?“ — подумал я и со злостью швырнул его в лунку.

Не зная, что делать, я стоял в оцепенении. Тогда мне внезапно пришла в голову мысль, что будет, если я помою изнутри черепную коробку. До бровей снял я свою черепную коробку и стал ее мыть, появилась вода, которой хватило напиться шестидесяти трем кобылицам, жеребцу и мне. После того как мы напились, я со злости поджег эту льдину с краю. В этом огне сгорела льдина, сгорела вода, сгорел топор только топорище осталось. Взял я топорище, сунул его за пояс и погнал своих кобылиц и жеребца. Проезжая по лесным чащам, я увидел, как один человек с двумя кобылами и с двумя лошадьми деревянной сохой на дереве землю пахал.

— Вот чудеса, сказал я ему, разве тебе не хватает земли, что ты пашешь на дереве?

— Если ты такой умный, — ответил он мне, — пойди и забери свою черепную коробку в том месте, где ты рубил лед.

Поскакал я туда, взял черепную коробку, очистил ее от паутины и насадил опять на прежнее место.

Через некоторое время в мою папаху влетела пчела.

— Что ты делаешь? Убирайся из моей папахи! — крикнул я ей.

— Оставь меня ради бога, я дам тебе меду. Я убегаю от медведя, который требует от меня мед, — сказала пчела.

— Ну сиди тогда, — сказал я, — отправился далее и повстречался с медведем.

— Не видел ли ты здесь пчелы? — спросил он меня.

— Не видел, ответил я, — выхватил из-за пояса топорище и переломал медведю лапы.

Иду я дальше и вижу сидят семь косуль. Выхватил я из-за пояса топорище и одним ударом переломал им всем ноги. Содрал я с семерых косуль шкуры, сделал из них семь мешков и заставил пчелу наполнить эти мешки медом. Запряг я в арбу двух волов, загрузил арбу семью кожаными мешками с медом и тронулся в сторону дома.

День был жарким, путь далеким, быки, устали, и возле одного села я остановился отдохнуть. У этого села, в зарослях, мне показалось, что дерутся два барана. Я помчался туда, думая, что бараны помогут мне дотянуть арбу до дому. Когда я подбежал, то оказалось, что дрались два муравья. Взял я одного за ухо, привел и запряг в арбу. Он потащил арбу и двух быков вместе. Я подумал: „Если бы привести и второго муравья, то мы доехали бы куда быстрее“.