Роксолана Великолепная. Жизнь в гареме (сборник) - Страница 10
Блестели глаза великого визиря, он горячо доказывал, размахивая своими огромными руками. Задумчивый сидел Сулейман.
– И все-таки возьми их, мой султан… Я не могу забыть обиды, нанесенной мне запорожскими казаками. Я спасся от них позорным бегством. Я бежал, как серый волк. Тогда запорожцы перехитрили меня. А их было в четыре раза меньше, чем нас. Такие ободранные, почти голые, одетые в лохмотья… И перехитрили! Два дня отражали наши атаки, показывая, что их совсем мало. А потом, истощив нас, ударили свежими силами. Полегло много янычар, повелитель. Разве мы имеем право перед Аллахом не отплатить за тот позор и кровь?
Сулейман молчал. Он глубоко уважал великого визиря. Это он, Ибрагим-паша, собственноручно учил юного Сулеймана сидеть в седле и ловко орудовать саблей. Он учил тактике, военной хитрости, как сейчас учит Баязида. Он, Ибрагим, еще маленького Сулеймана брал с собой в походы, закалял его. Наконец, Ибрагим был великим визирем еще при отце Сулеймана, и слава выдающегося воина пришла к Ибрагиму еще во времена деда Сулеймана. Да и сам султан во всех походах и сражениях имел лучшего друга – Ибрагима-пашу.
Поэтому молчал Сулейман – думал. А Ибрагим продолжал:
– Не помогут теперь ни хитрости украинских казаков, ни их храбрость, ни мужество народа. У нас такая сейчас армия, как никогда. Настал момент! Миллион янычар поведу на север.
А Сулейман молчит. Он понимает Ибрагима– пашу, понимает, что именно так и надо поступать. Но он помнит, как засияло лицо Роксоланы, когда она услышала клятву о том, что турецкие войска не нападать на Украину. Как она посмотрела тогда на него! В тот момент он, Сулейман, понял, что счастливый султан из всех султанов, потому имеет не наложницу, нежного друга, имеет чудо – внешней красоты и необычайной душевной красоты жену, рядом с которой отдыхает от повсеместного фарисейства в Порте, получает огромную радость для сердца. И все это разрушить?
– Нет, – сказал наконец Сулейман. – На Украину мы не пойдем. Я слово дал. Пойдешь на Польшу и Литву.
– На Польшу? – подскочил Ибрагим. – То есть освободить Украину от такого грозного соседа, как Польша? Дать казакам еще сильнее укрепиться? Нет, на Польшу идти нельзя, потому что тогда Украина станет нашим самым мощным соперником. Ведь Польша все-таки ослабляет казаков, и король польский тянет с Украины соки.
– Тогда мы заключим с Украиной соглашение и попросим разрешения пройти на Москву.
– Казаки на это не пойдут. Они не пропустят иноверцев через свои владения.
– Мы напомним им о Мелик-Гирее, которого пропустил великий князь.
– Московский государь жадный, он и того золота не видел в своей берлоге, а казаки неподкупные…
– Нет, это невозможно, – сказала Роксолана, когда Сулейман начал рассказывать ей план нападения на Москву. – Московиты – наши братья по крови и вере, и украинцы не пропустят твои войска в Москву. Но разве Украина может пойти на такое соглашение с турками: представь, что останется от казацкой державы, если по ней, по ее полям, лугам, селам и городам промчится миллион воинов на лошадях? Останется пустыня. Да и мы, Сулейман, имеем опыт. Учила я по истории еще дома, в Рогатине… В девятьсот третьем году с Волги на юго-запад шло мощное племя венгров. Через Киевскую Русь на юг, в далекие края за горы.
Турецкие корабли времен Османской империи
Они грабили по дороге наши села и города, а когда перешли Карпаты, увидели плодородную долину, где жили в мире и согласии молдаване и гуцулы. Венгры оттеснили молдаван, а гуцулов закабалили и заняли Дунайскую низменность. И потом ни князьям, ни нашим гетманам не было ни времени, ни возможности освобождать братьев за Карпатским хребтом. Вот чему учит история. Я прошу тебя – не делай никаких походов на север… Если ты не послушаешь…
– Моя прекрасная ханум, разве я могу тебе отказать? – поспешил заверить Сулейман, и Настя одарила его искренней улыбкой.
А Ибрагим-паша не унимался. Где там – галеры исчезали и дальше. Визирь увеличил количество своих лазутчиков среди охранников порта, янычар и даже среди гяуров – воинов православной веры. Но успеха пока не было. В борьбу включилась Фатима – первая Сулейманова жена, мать Баязида. Яростно ненавидела Фатима Роксолану – через эту украинку султан забыл о ней и на сына не обращает внимания. У него всегда только Селим. Баязида воспитывает великий визирь. Поклялась Фатима во что бы то ни стало отравить Роксолану, ее поддерживали фанатики ислама, шейхи, знатные ханум, ее поддерживал и сам Ибрагим. Но великого визиря султан неоднократно посылал в походы, и все знали, что такова воля Роксоланы.
Однажды, наслушавшись шейхов, беев, эфенди, разгневанный Ибрагим-паша посетил султана, стал горячо доказывать:
– О тень Аллаха на земле, вспомни своего деда, знаменитого Баязида II, вспомни его походы на Украину, на богатые земли Подолья, в степи. Сколько добычи, какие богатства! А сейчас… Ты задумал получить Москву, покорить Север. А путь лежит через Украину. Ты говорил, что покоришь Польшу, Литву. Хочешь построить мечети в Вене. Но ключ к этим странам, богатых городов – Украина. Надо идти туда! Надо, господин! Султан как будто бы не слышал.
– Посмотри, что происходит. Бежали все невольники с Украины. Украдено более двадцати галер, а сколько убитых охранников! Ослабел наш флот. Нет хороших галер, нет крепких, выносливых гребцов. Рабы с Востока – худые, чахлые, только кожа да кости, как их ни корми. Они плохо гребут, мы проигрываем любой морской бой. Они долго грузят. А украинцы сильные, закаленные. Корабль может идти без остановки десять дней! Владыка Вселенной, откажись от своей клятвы перед Роксоланой! Этого требует ислам, этого требует Аллах!
Вскочил жестокий Сулейман. Взялся за саблю. Едва сдержался.
– Вон! – показал на выход.
Между султаном и великим визирем пролегла тень вражды. Еще сильнее возненавидела султаншу стамбульская знать. Несколько раз пытались отравить ее, но напрасно: у султанши были верные слуги. Они все видели, все слышали.
Весной 1531 года сын Мелик-Гирея молодой вероломный крымский хан Саадат-Гирей написал султану письмо о том, что он собрался в большой поход на Украину. Просит к маю помощи: стотысячное войско во главе с Ибрагимом-пашой.
У султана не было секретов от жены. Он прочитал ей письмо. Спросил, как быть.
– Я отвечу, – сказала Роксолана. И продиктовала на турецком языке ответ: на Троицу подойти к Черкассам со всем войском. В это же время туда подоспеет и великий визирь Ибрагим-паша со своей армией…
Пришел Саадат-Гирей в Черкассы в назначенное время. Стал ждать Ибрагима-пашу. А казаки окружили татар и уничтожили всю армию до последнего воина. Голова Саадат-Гирея долго торчала на воротах в Чигирине. А Ибрагим-паша в это время бродил со своими воинами по палящим пескам Аравии.
Понял тогда великий визирь, почему его сюда загнали, – это воля Роксоланы.
Вернулся Ибрагим-паша злой, разъяренный. Решил действовать решительно – созвать совет шейхов, повлиять на султана, поднять весь Самбул. Но Настя опередила визиря.
– Великий визирь замыслил против меня недоброе, хочет меня убить, – резко сказала Настя Сулейману. – Ты должен казнить его. Он уже не повинуется тебе – собирает шейхов за твоей спиной! Что это – заговор?
Да, Настя дождалась. Не выдержали нервы у Ибрагима, пошел напролом. Что ж, она выиграла…
Сулейман призвал эфенди и начал диктовать грозный приговор Ибрагиму. Резко чеканил слова. Так подписал футву, скрепил своей печатью. Приказал отнести для утверждения муфтию – председателю мусульманской общины.
Муфтий долго читал приказ. Изучал каждое слово, потом закрыл глаза и что-то шептал. Руки его дрожали, дрожала бородка. Наконец муфтий взял из рук своего слуги гусиное перо и вывел под султанской печатью единственное слово: «Олур» («можно»). Снял кольцо, нагрев его на огне и утвердил футву печатью, где в наитончайшей резьбе, в контурах главного мусульманского храма Кааба, можно было разобрать надпись турецкой вязью: «Великий муфтий».