Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений - Страница 89

Одной из причин, почему сегодня молодые приходят в такие комсомолы, является ненависть к капитализму и стремление прибиться к какой-либо крупной организации, против капитализма выступающей. Если ближайшей такой организацией оказывается КПРФ — молодой человек вступает в СКМ, если РКРП — в РКСМ(б), и т. д. Как правило, спустя несколько лет молодые люди, пришедшие в такой «партийный» комсомол, разочаровываются в «старших товарищах» как в «фальшивых врагах капитализма» — и уходят в другие, «более революционные» комсомолы, либо создают свои собственные (как РМП), либо вообще уходят из политики. То есть в обществе постепенно накапливается все большее число молодых людей, ненавидящих существующие власть, режим и строй, но не находящих себе места в рядах организованной коммунистической оппозиции.

Куда меньшей численностью обладают сегодня в России молодежные троцкистские организации. Большинство троцкистских групп, возникших в стране в конце 80-х — начале 90-х, распалось. Микроскопические секточки, состоящие из двух — трех человек, можно не принимать во внимание. Фактически в России действуют всего две троцкистские организации: Революционная рабочая партия (РРП) и «Социалистическое сопротивление» (именовавшееся до недавнего времени Комитетом за рабочий интернационал (КРИ), почему членов этой организации до сих пор зовут «кришниками»). Причем РРП по всей России насчитывает двадцать человек и потому ни на какие самостоятельные действия не способна. Все, что РРП делает — это поддерживает свой сайт в интернете и периодически участвует в разных коллективных митингах и демонстрациях левых.[549]

Другое дело — «Социалистическое сопротивление». Это быстро растущая троцкистская организация, привлекательная для молодежи, довольно успешно проводящая акции в разных городах (например, в Воронеже — кампанию против «Макдональдса»). Особенно эта группа привлекательна для студенческой молодежи (преимущественно гуманитариев), и чем дальше, тем увереннее «Социалистическое сопротивление» формирует свой облик достаточно интеллектуальной и тесно связанной с европейскими образованными левыми молодежной группы.

Традиционно троцкисты имеют репутацию догматиков и сектантов. «Социалистическое сопротивление» — как раз удивительно (для троцкистских групп) недогматичная и малосектантски настроенная организация. Она активно взаимодействует с другими левыми молодежными организациями (даже с заклятыми врагами троцкистов — со сталинистами, и даже не с марксистами, а с анархистами), была ведущей силой в общелевом антифашистском молодежном объединении ЛАС («Левое антифашистское сопротивление») и сотрудничает с Партией труда России и движением «Альтернативы» в рамках «антиглобалистского» проекта «Мир — не товар». И хотя в организацию приходит молодежь из разных слоев общества, но подавляющее большинство — это студенты, преимущественно из интеллигентских семей.[550]

Довольно популярны у молодежи радикальные экологисты («зеленые»). «Зеленые» радикалы в России группируются в основном вокруг Социапьно-экологического союза и российских ответвлений Гринпис и «Хранителей Радуги». Причем «Хранителей» можно смело назвать анархо-экологистской организацией, то есть самой левой из перечисленных.

Радикальные экологисты отличаются от других течений левой молодежи повышенной текучестью кадров. К «зеленым» часто приходят школьники-старшеклассники, в голове у которых — идейная каша и которыми движет единственное (вполне понятное и естественное) желание: как-то остановить или хотя бы ограничить тот чудовищный беспредел, который творится в природоохранительной области, то есть остановить наглое разорение и разворовывание чиновниками и бизнесменами заказников и заповедников, варварскую вырубку леса, незаконную охоту, захват земель и т. п. Многие из этих новобранцев, надо признать, люди искренние, но не очень грамотные и очень наивные. Часто их взгляды нельзя назвать левыми. Но, столкнувшись с повальной коррупцией на местах, с защитой властями явных нарушений природоохранного законодательства, с нежеланием бизнесменов соблюдать санитарные нормы и с демонстративным нанесением ими ущерба здоровью сограждан ради прибылей, с полицейским произволом и преследованиями, наконец, эти молодые люди (если они не пугаются трудностей и не уходят) становятся убежденными врагами капитализма.

Часто они настолько левеют, что уходят из экологистских организаций — например в анархисты. То есть группы радикальных «зеленых» выступают зачастую как «школы политической борьбы» для молодежи. Поэтому реальный масштаб их воздействия на молодежную среду куда больше их формальной численности. Например, у «Хранителей Радуги» нет фиксированного членства, организация имеет лишь два-три десятка функционеров, но по «хранительским» правилам членом организации может называть себя каждый, кто принимал участие хотя бы в одной крупной и длительной акции «Хранителей Радуги». В ежегодных лагерях протеста «Хранителей» участвует до тысячи человек (а бывает, что за лето организуется два или даже три лагеря). А всего через акции «Хранителей Радуги» прошло 6–7 тысяч человек.

Еще одним течением молодежной левой являются «новые левые». Своего расцвета это течение достигло в середине 90-х гг., но с тех пор переживает спад. Из крупных организаций «новых левых» в России сохранилась только «Студенческая защита», но и она все больше превращается из политической молодежной организации в альтернативный официальным студенческий профсоюз. Кроме того, членство в «Студенческой защите», естественно, ограничивается периодом учебы в вузе (в крайнем случае — в аспирантуре), то есть в организации наблюдается большая текучесть кадров.

Однако через «Студенческую защиту» с середины 90-х прошло несколько десятков тысяч человек — ив большинстве своем эти молодые люди получили определенный опыт антикапитапистической и антиправительственной политической деятельности, многие из них во время своего пребывания в «Студенческой защите» вступили в левые молодежные организации (в первую очередь, в разные комсомолы) и занимают там сегодня различные посты.

Интеллектуальный уровень «Студенческой защиты» традиционно высок, однако от середины 90-х гг. членская база «Студенческой защиты» отличается тем, что ранее в организации состояли в основном технари и гуманитарии, а теперь самые крупные группы действуют преимущественно на естественнонаучных факультетах (то есть у биологов, химиков, физиков). В подавляющем большинстве — это дети из семей научных работников и преподавателей вузов и школ.

Еще одним направлением — быстро входящим в моду — молодежной левой в России являются «антиглобалисты». Термин этот некорректен: сами «антиглобалисты» на Западе им не пользуются, именуя себя «новым антикапиталистическим движением», «новым антикорпоративным движением» или — чаще всего — «движением за глобальную демократизацию» (ДГД). Фактически ДГД выступает не против глобализации, а против такого варианта глобализации, который ТНК навязывают всему миру, то есть против создания всепланетного механизма ограбления стран третьего мира, вышедшим из-под государственного и общественного контроля финансовым капиталом.

В России ДГД делает лишь первые шаги, но исключительно быстро набирает популярность среди молодежи. Обе группы ДГД — и «АТТАК-Россия» и «Мир — не товар» — хотя они и основаны профессорами, состоят в основном из молодежи (преимущественно студентов и аспирантов). В рамках ДГД сотрудничают и анархисты, и троцкисты, и комсомольцы, и радикальные «зеленые», и даже молодые социалисты и социал-демократы (а то и представители разных экзотических групп вроде сторонников «коммунистического космизма» и «космического коммунизма»), В ДГД участвуют также альтернативные профсоюзы, но большинство их членов уже нельзя отнести к молодежи по возрасту.

Наши власти резко негативно относятся к «антиглобалистам», записав их заранее в «экстремисты» и стремясь подавить движение в зародыше. В этом смысле очень показателен жестокий разгон митинга ДГД 28 мая 2002 г. в Москве на Пушкинской площади — первой (и последней) уличной акции, проведенной российскими «антиглобалистами».