Решальщики. Раскрутка - Страница 31

— Во-первых, это не Игорёк. А во-вторых, здрасте. Меня зовут Леонид Николаевич. С кем имею честь?

Ответом повисло недоуменное молчание. Похоже, невидимый абонент лихорадочно восстанавливался после такого вот вербального нокаута.

— Ну не хотите представляться — ваше право. Что до нас, то мы сочли возможным внять доводам вашего товарища и принять ваши условия.

— Какие условия? — отозвалось после паузы настороженное.

— Я говорю: мы сдаемся!

— Леонид Николаевич! — испугалась Асеева. — Что вы делаете?

— Разве не видите, Яна Викторовна? Сдаюсь перед превосходящими силами противника, — равнодушно пояснил Купцов и включил аварийную световую сигнализацию.

Не уходя с единственной (хоть тут повезло!) полосы, он снизил скорость и через пару секунд остановился — что называется «посередь дороги». Соответственно, за ним вынужденно встали два «бревновоза» и джип преследователей.

— Руки развяжи! — требовательно приказал Игорь, не вполне понимая маневра.

— Само собой, — кивнул Леонид и… действительно высвободил запястья лжеохранника. Вот только предварительно снова пропустил через него энное количество электрозарядов.

— А что, хорошая штука! — констатировал Купцов, наблюдая за реакцией забившегося в конвульсиях Игоря. — Только, похоже, аккумулятор подсел. В первый раз поинтереснее корчился.

С этими словами он брезгливо перегнулся через «наэлектризованное» тело и толкнул правую дверцу.

— НИ ХРЕНА СЕБЕ, ИРИСКА! — поперхнулся обалдело водитель второго лесовоза, наблюдая как из «ненормальной», по его оценочному мнению, «мазды» на дорогу со стороны пассажирского сидения выпало и покатилось вроде как человеческое тело. Мужеского, судя по одежде, полу. — С ума соскочить — это ж беспредел голимый!.. Они там чего? Типа, во времени заплутали?

Рука водителя невольно потянулась к монтировке.

Однако «мазда», взревев мотором, уже рванула с места.

Перевозчик брёвен проводил беспредельщиков ошалелым взглядом. Пару секунд спустя он вознамерился было вылезти из кабины и пойти глянуть: что там с выкинутым пассажиром, живой ли? Однако в зеркало заднего вида разглядел, как к телу набегают два дюжих конкретных лба. Причем один — с дубинкой наперевес.

«Да на фиг мне сдались их говнотерки?» — резонно рассудил водила и, на всякий случай закрывшись в кабине, не без интереса продолжил наблюдение за разворачивающимся на его глазах детективным «хоум-видео».

Давненько на его памяти не случалось на трассах такого вот кинá.

Первым до цинично выброшенного на дорогу тела добежал с виду неповоротливый Кардан:

— Игоряныч! Ты чего? А? Ты живой?!

Он осторожно перевернул не подающего признаков жизни Игоря на спину и облегченно выдохнул, увидев что очень странные, остекленевшие, словно у мертвеца, глаза собрата по оружию все-таки моргают.

— Чего с ним? — подлетел к ним запыхавшийся Гордей.

— По ходу, они его из тачилы выкинули, — резонно предположил Кардан и добавил почти восхищенно: — О дают, питерские! Жгут не по-детски!

— Надо Тимофеичу сказать.

С этими словами Гордеев кинулся обратно к «тахе». Однако та уже накатывала по встречке, игнорируя визги клаксонов уклоняющихся от лобового столкновения машин.

— Все в тачку! Быстро! — высунувшись в окошко и перекрикивая клаксоны, завопил на раз-два просчитавший ситуацию Бажанов.

— Пал Тимофеич! Эти суки — они… Они Игоряна уделали!

— Да оставьте вы этого мудака! Я сказал: в машину, живо!

Подчиняясь приказу, Гордеев покорно загрузился в джип. А вот Кардан — даром что по образу и подобию бычара, — оказался более сердобольным: сперва он оттащил бесчувственное тело Игоря с проезжей части на обочину и лишь затем вернулся к машине.

«Тахо» запоздало бросилась в погоню…

— Бли-ин! А ведь какие кадры могли получиться! — буквально застонал от досады перевозчик брёвен. Который сегодня, как назло, выехал в рейс без видеорегистратора. — Это ж какие бабульки можно было с «энтэвэшников» срубить! За Иксклюзив!

Следом в водительском мозгу мелькнула абсолютно справедливая мысля о том, что, в принципе, следовало бы поставить в известность об этой дорожной разборке полицию. Однако мысля именно что мелькнула и тут же улетучилась в неизвестном направлении. Потому как — «бабулек» от копов всё едино не дождешься, а вот геморроя огребешь по полной.

И вообще: тише будешь — дальше едешь…

— Похоже, оторвались, — разрядил установившуюся в салоне нехорошую напряженную тишину Купцов.

Миновав минутою раньше населенный пункт Гриднево, «мазда» поворотом ушла по вспомогательной дороге. Не дотянув до комфортной череповецкой трассы каких-то нескольких километров.

— И что теперь? — беспокойно спросила Асеева. — Если верить этому Игорю, нам навстречу движется еще одна машина. Да и в самом аэропорту они вполне могут устроить нам какую-нибудь… бяку.

— А мы в аэропорт и не собираемся. Так что мечту о магнитиках, Яна Викторовна, придется похерить… Ммм, прошу пардона.

— И куда мы сейчас направляемся?

— Если топографический кретинизм меня не подводит…

— А как же пятерка по географии?

— Я наврал! Сейчас мы с вами «огородами» направляемся в обход Череповца и, если бог не выдаст, а свинья не схомячит, вырулим обратно на трассу километров эдак через сто. И вот тогда рванем напрямки в сопредельное государство.

— Ку-уда? Это в Финляндию, что ли?

— Увы, но я оставил свой загранпаспорт дома на рояле, — усмехнулся Леонид. — Нет, всего лишь на Новгородчину. И вот тогда наверняка… Кстати, о плясках: можно еще раз воспользоваться вашим телефончиком?

— Да-да, конечно. Держите.

Купцов принял мобилу, вызвал из памяти последний номер:

— Ал-ло-ш-ша! Инспектор Купцов беспокоит!.. Спокойно, меньше эмоций!.. Ну да, живы. А что с нами, с крутыми, станется?.. Стоп, Димон! Подробности — заказным письмом. А пока слушай меня внимательно…

Санкт-Петербург, 2 июля 2011 года, сб., 21:17

Грибков возвращался домой в привычном для последних дней депрессивно-подавленном состоянии. Даже резко потяжелевший карман настроения почти не улучшил. Хотя деньги пришлись, безусловно, кстати. Другое дело, что Шмаков вполне мог бы рассчитаться с ним еще этим утром, а не заставлять переться к черту на рога и там битый час поджидать странного вида курьера, безмолвно сунувшего конверт с деньгами и тут же растворившегося в толпе прохожих. «Конспиратор хренов!» Вернее — оба два.

На улице моросил мелкий, но частый и мерзкий дождь. Осточертевший по самое не могу родной Веселый Поселок[21] продолжал радовать своих обитателей исключительно черным юмором. Ну да ничего: Бог даст, уже через месяц он переберется из этого гнилого спального района в куда как более комфортное жилище. Причем — в пределах столичного Садового кольца. Конечно, собственную квартиру в Москве в обозримом будущем Грибкову не потянуть, но вот снять приличную однушку в центре — «пуркуа бы и не па?». Для человека, всю сознательную жизнь ютившегося в панельной «двухе» в компании с вечно недовольной, ворчащей матерью и полоумной, ни в какую не желающей преставиться бабкой, квартира служила пределом заоблачных мечтаний. И вот теперь имелись все предпосылки к тому, чтобы мечта наконец материализовалась. Вот только… на душе все равно было по-дождливому мерзко.

Грибков свернул в огромный, размером с футбольное поле, двор и, сокращая дистанцию, двинулся по чавкающей грязи наперерез, аккурат через детскую площадку. Вернее то, что от нее осталось усилиями местных гопников и алкашей. Одна из таких «творческих личностей» в данный момент сидела на остове поваленной горки и сосала пиво из бутылки. Памятуя о лежащем во внутреннем кармане конверте, Грибков, невзирая на недавно полученное звание «героя ГУВД», на ходу подкорректировал маршрут, заложив небольшого кругаля. Руководствуясь нехитрым «пусть кроссовки грязнее, зато деньги целее».