Под сенью Юноны (СИ) - Страница 12
Я растягивала фразы и сюсюкала, притворяясь мальчиком-геем. Я же говорила, что у меня стройные бёдра? Можно сказать, худые. Костюм сидел отлично, грудь я утянула, косметики на лице не было. Магический маникюр держался ровно сутки, так что коротко подстриженные ногти были ухоженными, да и только. Абраша мне моментально подыграл:
- Малыш, гость уже уходит. Конечно, я куплю тебе машину, дрянной мальчишка. После нашего бурного пробуждения ты её более чем заслуживаешь.
И ведь ни словом не соврал, пробуждение было феерическим. Я хихикнула погрубее, а он притянул меня к себе, я упала к нему на колени и зарылась физиономией куда-то в шею:
- Папик, я опять тебя хочу. Если ты не оденешься, я за себя не ручаюсь…
Бывший папин любовник застыл, неаристократично открыв рот:
- Почему этот урод в моём костюме? Ты отдал ему МОИ костюмы? Моя шляпа! Ты купил мне её в Венеции…
Я показала ему средний палец, не отрываясь от папика:
- Тут теперь всё моё, неудачник. Абраша сказал, что я лучше в постели. Он теперь мой, понятно? Катись, я по вторникам не подаю…
Он растерянно пробормотал:
- Но сегодня же пятница…
Тут взорвался Абраксас:
- Поль, в последнюю встречу ты сказал, что не нуждаешься в моих дешёвых подачках. Соответственно, я всё подарил Нарциссу, у вас один размер. Имей гордость, убирайся и никогда сюда не возвращайся. Всё кончено, Поль.
Поль выскочил из дома, громко хлопнув дверью. Абраша поставил меня перед собой и внимательно оглядел:
- Спасибо, дочка. Я был привязан к маленькому засранцу и дал ему слишком много воли. Он сел мне на шею и тянул из меня деньги. Разрыв с ним едва не оказался последней каплей, но ты меня встряхнула. Весело получилось. Тебе идёт мужской костюм. Завязала платок, чтобы скрыть отсутствие адамова яблока? Хитро. Ну что, юный Нарцисс, идём в банк и за машиной?
Я попросила трасфигурировать мои сапоги в мужские ботинки и вдруг заметила разбросанные по полу листки бумаги.
- Папа, а что это валяется?
Он хлопнул себя по лбу:
- Не успел рассказать, Нарси! Тут такое произошло! Игорь Каркаров был найден в своей камере в подвале Министерства в коматозном состоянии! Его переправили в лечебницу святого Мунго, но надежды почти нет. Симптоматика схожа с болезнью Лонгботтомов, но авроры клянутся, что заклинания в подвале не применялись. Им не верят, дочка, общественность на ушах. Суд отменили, выплыли факты превышения власти. Журналисты, проплаченные, разумеется, нашли нескольких дам и взяли у них интервью. Дамы рыдали и живописали личные досмотры. Вчера неизвестными был избит аврор Уильямсон, одновременно против него возбудили уголовное дело. Этот идиот довёл шестнадцатилетнюю школьницу до попытки самоубийства. К счастью, неудачного. Общество ужаснулось и прониклось сочувствием к жертвам сексуального домогательства. Нейтральные семьи написали открытое гневное письмо в «Ежедневный Пророк», где подвергли сомнению беспристрастность Фемиды. Барти Крауча-старшего сняли с должности за «зверства», народ требует отставки Министра. Все согласны, что вину необходимо доказывать и вершить справедливый суд. Конечно, подсуетились все, у кого рыльца в пушку. А это, на минуточку, самые богатые и известные семьи. Взятки наконец-то принесли свои результаты. Барти Крауч-младший отрёкся от отца и переехал к другу. Он мгновенно стал популярным, хитрый мальчуган дал шикарное интервью. Его даже повысили по службе. И всё за один день, представляешь? Люциус подсуетился и принёс документы об амнистии на всю семью. Нам прислали шестнадцать приглашений на праздники, а ведь ещё месяц назад эти люди с нами даже не здоровались. Вот, пока ты мучила меня уколами, общество бурлило.
Я растерянно села на стул:
- Как нехорошо получилось… Пока мы с тобой пили водку и дрыхли, Люциус спасал положение. Бедный, как ему обидно и больно. Мне так стыдно, папа, хотя я не сделала ничего плохого. Кошмар, как же всё исправить…
Абраша хитро гримасничал и закатывал глаза. Я молча ждала. Наконец, он решился:
- Есть у меня одна идея… Точнее интрига, то есть шутка. Ну, или розыгрыш… Как бы объяснить?
- Объясняй, как есть. Я уже разучилась удивляться.
Когда я выслушала его, то поняла, что ошибалась. Я очень удивилась:
- Ты серьёзно? Ты хорошо подумал, что ты предлагаешь? Если не сработает, то Люциус для меня потерян навеки.
Он весело возразил:
- Нет, если всё оставить как есть, тогда Люциус потерян для нас навсегда. Он будет лелеять свои обиды и замкнётся в своём одиночестве. Мне потребовалось два года, чтобы вытащить его из скорлупы, когда мы поругались в прошлый раз. Два года, Нарси, это слишком долго. Я хочу видеть свою семью счастливой и я знаю, что для этого сделать. Знаешь, что меня натолкнуло на безумную идею? Он показал эмоции. Я никогда не видел его в такой ярости. Он ревновал, дочка, и ревновал тебя. Он тебя хочет и бесится. Если мы начнём каяться и извиняться, то никакие клятвы не помогут. А вот если мы его раздраконим как следует, то он начнёт действовать.
- Ага, ага. В смысле, он измажет мои волосы смолой и обваляет в перьях? Спасибо, обойдусь.
- Глупенькая, наоборот. В нём взыграет фамильное упрямство и стремление владеть лучшим. Он тебя попытается завоевать, вот увидишь. Конечно, сначала будет тяжело. Он пустится во все тяжкие, скорее всего, он уже в ванне из шампанского с тремя девицами… Но потом, потом! Мы разыграем всё, как по нотам, и вернём дурачка в семью. Я помогу тебе, а ты – мне. Малыш Поль наизнанку для меня вывернется, но я к нему не вернусь. Есть у меня умненький мальчишка на примете…
Я сдалась:
- Итак, ты хочешь, чтобы я притворилась твоим любовником для всех и твоей же любовницей для Люциуса? Как ты себе это представляешь?
Папик светился и потирал ручки: