Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - Страница 129
Изменить размер шрифта:
О благородной даме и пастухе
Перевод Р. Морана
В саду благородная дама
Гуляла в полдневный час,
Ноги ее босые
Усладой были для глаз;
Она меня поманила,
Но я отвернулся, сердясь:
«Что надо тебе, сеньора?
Слушаю твой приказ…»
Звенел и дрожал задорный,
Лукавый ее смешок:
«Иди сюда, если хочешь
Позабавиться, пастушок,
На время полуденной сьесты
Прерви свой далекий путь,
Ты можешь здесь пообедать
И всласть потом отдохнуть».
«Но мне, госпожа, с тобою
Задерживаться недосуг:
У меня есть жена, и дети,
И дом, что требует рук,
И если я буду мешкать,
В горах разбредется скот,
И кончились все припасы
У тех, кто его пасет».
«Ступай-ка своей дорогой,
И бог с тобой, дурачок,
Ты прелести мои видел,
И оценить не мог:
Белее бумаги тело,
В талии я тонка,
Бело-розовы мои щеки,
Как роза из цветника;
Шея, словно у цапли,
Лучистей не сыщешь глаз,
Твердые, острые груди
Готовы прорвать атлас,
А прочее, то, что скрыто,
Еще похлеще, мой друг…»
«Будь там у тебя и больше,
Мне все равно недосуг».
Разлука
Перевод Р. Морана
«Скачите сюда, кабальеро,
К столбу привяжите коня,
Пику воткните в землю
И выслушайте меня:
С мужем моим на чужбине,
Быть может, встречались вы?»
«А кто он, скажите, сеньора,
Приметы его каковы?»
«Мой муж белокож и статен,
Он знатен, учтив, умен;
Он страстный любитель шахмат
И картами увлечен;
Сверкают гербом маркиза
Эфес его шпаги и щит,
Камзол его золотом вышит
II алым шелком подбит;
Добытый в бою турнирном,
На древко его копья
Прибит португальский вымпел
У самого острия».
«Судя по этим приметам,
Ты стала уже вдовой:
В дому одного генуэзца
За картами в час роковой
В Валенсии неким миланцем
Супруг был заколот твой.
О нем кабальеро скорбели
И много прекрасных дам,
Но дочь генуэзца, пожалуй,
Была всех печальней там;
Молва говорит: был близок
С той девушкой ваш супруг;
Не пренебрегите мною,
Коль нужен вам новый друг».
«Не надо, сеньор, не надо,
Не надо смущать меня,
Уйду в монастырь, навеки
Верность ему храня».
«Не можете вы, сеньора,
Исполнить замысел свой,
Ведь это ваш муж любимый
Пред вами стоит живой».
Бланка Флор и Филомена
Перевод Р. Морана
Вдоль по берегу над речкой
В час прогулки неизменной
Ходит с дочками Уррака:
С Бланкой Флор и Филоменой.
И король, владыка мавров,
К ним свернул с пути однажды,
С матерью завел беседу
О своей любовной жажде.
К старшей дочке, к Филомене,
Сватался король влюбленный —
Младшая ему досталась
От Урраки непреклонной;
Лишь из вежливости Бланку
Согласился взять он в жены.
«Обещай, король Туркильо,
С ней не обращаться худо».
«Вы, сеньора, не тревожьтесь,
Я ей добрым мужем буду;
То вино, что буду пить я,
Разделю с моей женою,
И тот хлеб, что буду есть я,
Будет есть она со мною».
Повенчались и умчались,
Мать оставили в печали;
Девять месяцев со свадьбы
Старую не навещали.
На десятый месяц только
К ней король приехал снова.
«Здравствуй, зять, король Туркильо,
Бланка Флор моя здорова?»
«Будьте в добром здравье, теща,
Никогда не знайте горя;
Ваша дочь вполне здорова,
Ждет она ребенка вскоре.
Я приехал с порученьем:
Филомену к нам доставить,
Чтобы ей на время родов
Вместо Бланки домом править».
«Рано отпускать девицу
Из дому в страну чужую,
Но сестру свою проведать,
Так и быть, ей разрешу я.
Пусть она через неделю
Возвратится — ведь нескромно
Девушке простоволосой
Долго быть вдали от дома».
На коня гнедого сел он,
А она — на вороного,
И они, семь лиг проехав,
Не промолвили ни слова.
На восьмой — король Туркильо
С нею пошутил немного
И любви стал домогаться
Тут же, посреди дороги.
«Что ты делаешь, опомнись,
Ты попутан сатаною,
Зятем ты мне стал, Туркильо,
Сестры мы с твоей женою!»
Он мольбы ее не слушал,
Соскочил с коня угрюмо,
Руки ей связал и ноги,
Сделал с нею, что задумал.
Голову отрезал, вырвал
Ей язык и бездыханный
Труп закинул в ежевику,
Где не ходят христиане.
Но, ведом рукой господней,
В этой чаще ежевичной
Брел пастух, и божьей волей
Речь обрел язык девичий:
«Ты мне письма, ради бога,
Напиши, пастух… Сначала
К матери моей несчастной,—
Лучше б вовсе не рожала!
А потом к сестрице милой,—
Лучше бы меня не знала!»
«Нет пера и нет бумаги,
Чтоб помочь вам бога ради…»
«Пусть пером тебе послужит
Волос мой из черной пряди.
Нет чернил — моею кровью
Ты пиши оледенелой,
Если не найдешь бумаги,
Ты возьми мой череп белый».
Но летел письма быстрее
Слух о том, что совершилось.
Бланка Флор в тот час недобрый
Мертвым сыном разрешилась;
Скинутого в час недобрый
Бланка Флор в котле сварила,
Чтобы покормить с дороги
В дом вошедшего Туркильо.
«Чем меня ты угостила,
Чем, скажи, я пообедал?»
«Собственной вкусил ты плоти,
Потрохов своих отведал;
То был вкус твоей же крови,
Но тебе ведь, несомненно,
Более пришлись по вкусу
Поцелуи Филомены!»
«Что, изменница, ты мелеть,
Как ты все узнала, сука?
Голову тебе отрубят
Той же саблей те же руки!»
Матери, мужей для дочек
Лишь в родном ищите крае;
Я когда-то двух имела,
И судьба у них такая:
От меча одна погибла
И от злой любви — другая.