Ошо. История жизни независимого мистика - Страница 32
После того как Ошо обосновался в Пуне, его родители время от времени посещали ашрам, и хотя мать Ошо приняла от него посвящение в 1971 г., Дадда не чувствовал себя духовно созревшим для этого вплоть до того, как приобрел опыт нескольких глубоких медитаций. Сильное ощущение готовности появилось у Дадды во время приезда 19 октября 1975 г., когда он стал учеником Ошо и получил новое имя — Свами Деватиртх Бхарти.
Это было действительно редкое явление: отец, ставший учеником своего собственного сына. Ошо говорит о посвящении своего отца следующее: «Отец Иисуса никогда не являлся к Иисусу, чтобы принять от него посвящение. Иоанн Креститель крестил многих, но его отец никогда не приходил к нему, чтобы креститься. Отец Кришны никогда не был его учеником. Мой отец — редкость, и не потому что он мой отец. Он просто редкость».
В то время как Ошо привносил спокойствие во внутренний мир искателей и проводил в их душах тихую революцию, страна погрузилась в беспорядки. Индия стояла на пороге значительных перемен, подобных которым не было со времен обретения независимости от британского правления в 1947 г. Политические партии, противостоявшие политике премьер-министра Индиры Ганди и ее правительства, объединились под руководством опытного политика Джайа Пракаша и мобилизовали все силы, оппозиционные правительству г-жи Ганди.
Ситуация стала настолько острой, что г-жа Ганди в конце 1975 г. объявила чрезвычайное положение, при котором многие гражданские свободы были временно отменены, была введена цензура печати, лидеры оппозиции были заключены в тюрьмы, а к тем, кто осмеливался восставать против правительства Индиры Ганди, применялись репрессии.
Но меры, препятствовавшие демократическому процессу, только усилили возмущение и враждебность по отношению к Индире Ганди, что в конце концов вынудило ее объявить всеобщие выборы. Доверие избирателей было всецело не на стороне г-жи Ганди. Ее партия (Индийский национальный конгресс) проиграла выборы, а коалиция оппозиционных партий под названием Джаната одержала победу с огромным перевесом. В середине 1977 г. новая партия Джаната стала правящей.
Один из основных лидеров этой партии, Морарджи Десаи, стал премьер-министром. Десаи был олицетворением консерватизма и узких взглядов на религию. Все годы, что он находился у власти, он притеснял Ошо и его последователей. Обличая причины враждебности Десаи, Ошо в 1978 г. сказал: «Морарджи Десаи всегда был против меня. Этот конфликт длится по крайней мере пятнадцать лет… Теперь он находится у власти, и его фашистские взгляды вылезли наружу… Однажды, когда я начал критиковать Махатму Ганди, он хотел запретить мне въезд в Гуджарат, которым он тогда управлял… Ему это не удалось, и он носил обиду на меня в своем сердце в течение пятнадцати лет…»
Десаи организовал против Ошо и его ашрама своеобразную компанию. Вследствие своей твердой приверженности гандизму, пуританских и ортодоксальных воззрений и непримиримости ко взглядам Ошо Десаи использовал свою власть, чтобы причинить возможно больше неприятностей ашраму и санньясинам. Ошо решительно и откровенно отвечал на обвинения Десаи, утверждая: «У меня создается ощущение, что он ни в малейшей степени не понимает того, что здесь происходит… Все, что он умеет — это просто играть в политические игры».
Ситуация все более ухудшалась из-за того, что индийская пресса начала публиковать разные сенсационные небылицы об Ошо и ашраме. Затем лидеры разных религиозных направлений также начали критиковать Ошо и его учение. Ошо отвечал на всю эту клевету, объясняя причины отрицательного отношения общественности, а также давая свое вИдение происходящего и природы своей деятельности.
«Все они всегда злились на меня, потому что я не лицемер. Я живу так, как хочу жить. Я говорю о том, что идет в унисон с моей жизнью. Например, я не против жизни с ее радостями, об этом я говорю и так я живу. Они бы очень сильно любили меня, если бы я внешне жил как нищий, если б я умирал от голода, нагим, на обочине дороги… Я не аскет. Я живу в раю, здесь и сейчас. И я учу вас тоже жить в раю здесь и сейчас: эта самая земля и есть рай, а каждый из нас — Будда.
Я учу моих людей жить единственной, цельной жизнью… Быть естественными. Я хочу, чтобы Будда, Гаутама Будда и грек Зорба становились вам все ближе и ближе — чтобы стать единым целым. Мои санньясины должны быть „Зорба-Будда“.
Я духовный материалист. Вот в чем их проблема. Они даже неспособны такое представить. Они всегда думали, что материализм — это что-то диаметрально противоположное духовности. А я пытаюсь сблизить их. Вот как на самом деле обстоят дела. Ваше тело не является противоположностью вашей душе, иначе как бы они существовали вместе? И Бог не противопоставлен миру, иначе зачем бы он создавал его?
Вот в чем состоит весь мой труд здесь, и я могу понять, почему Морарджи (Десаи) так сильно недолюбливает это. Он традиционалист, ортодоксальный индуист, без каких-либо отклонений, без оглядки на жизнь. Он просто фашиствующий индуист, а мой подход к жизни — это понятие индивидуальной свободы, абсолютной свободы для индивида.
В жизнь отдельного человека не следует вмешиваться — до тех пор, пока он не становится опасным для окружающих… Каждый индивид должен быть самим собой, и ему необходимо предоставить достаточно простора, где он может быть самим собой. Вот этого фашиствующий разум не способен допустить».
Пока Десаи и его правительство находилось у власти, бюрократические рогатки препятствовали попыткам ашрама купить землю, где можно было бы основать новую общину, которая служила бы целям воплощения провидений Ошо. Индийское правительство также разослало своим посольствам за рубежом указания не выдавать виз тем людям, кто хотел посетить Раджниш Ашрам в Пуне. Стало очевидно, что сами критиковавшие г-жу Ганди и подавление ею демократических прав, те, кто публично клялся поддерживать демократию, светское общество и свободу прессы, придя к власти, дали вовлечь себя в деятельность, противоречащую тем принципам, которых придерживался Ошо и Раджниш Ашрам.
Безотносительно того, как к Ошо и его ашраму относились за его пределами, деятельность ашрама уверенно продвигалась вперед, разрасталась, и все больше и больше людей прибывали туда, чтобы увидеться с Ошо. Расписание его дня включало встречу с небольшой группой санньясинов ашрама, с санньясинами из других частей Индии и из-за границы, и время от времени — с не-санньясинами. Эти даршаны обеспечивали непосредственную связь с мастером, который посвящал искателей в санньясины и объяснял им значения их новых имен; он также разговаривал с теми, кто только что прибыл или уже возвращался домой, приблизившись к постижению истины. Ошо говорил с отдельными людьми с большой любовью и сочувствием, помогая им, если у них были какие-то проблемы или вопросы.
После февраля 1979 г. эти даршаны приняли новую форму и измерение. Они стали называться «энергетические даршаны», и был изменен их формат. Вместо того чтобы напрямую отвечать на вопросы санньясинов в ходе даршана, Ошо читал письма от них, а потом посылал им ответы через Ма Йога Лакшми. Посвящения в санньясу проводились как и прежде, за исключением того, что Ошо более подробно разъяснял значения новых имен. Даршаны в честь приезда и отбытия были преобразованы в «даршаны благословения», в которых не было беседы с Ошо; Ошо прикладывал свой большой или указательный палец к центру лба (место, которое также называется «третьим глазом») санньясина (который сидел перед ним с закрытыми глазами), чтобы энергия мастера перешла к ученику. После «даршана благословения» санньясины, особенно постоянные сотрудники ашрама, получали даже еще более интенсивный всплеск энергии, доходивший до экстаза. В течение этой части атмосфера наполнялась радостью и ликованием. Когда Ошо прикасался к «третьему глазу» какого-то отдельного санньясина, остальные танцевали в экстазе вокруг него, выстроившись полукругом, и вся группа пританцовывала в такт музыки. Происходившее несло нечто подобное раскрепощению или возможности абсолютно свободно принять поток энергии.