Операция «Гадюка» (сборник) - Страница 246

— А сколько здесь, вы говорите?

— Десять литров. Можете делить.

— Но это миллионы человек!

— Что и требовалось доказать. Причем учтите: при попадании в воду Ви-икс сохраняет вирулентность и, возможно, смертелен в дозах в сотни раз меньше минимальных теоретических. Вы будете тащить?

На этот раз они вытащили красный цилиндр наружу и бухнули его в десяти метрах от Веры и Егора, затаившихся за шкафами.

— А куда мы несем? — спросил Майоранский, прислонившись к стенке.

— Недалеко. У меня все продумано.

— Ну скажите!

Лядов пощупал поверхность баллона, как будто хотел убедиться, не нагрелся ли он.

— Нам нужно, чтобы вещество попало в воду, — сказал он.

— И чтобы мы остались живы.

— Желательно, — согласился Лядов. — По крайней мере что касается меня.

— Оставьте ваши шутки!

— А я памятливый, — сказал Лядов.

Егору было видно его лицо. Лядов криво усмехался, словно отрицательный герой из боевика.

— Не будем сейчас сводить счеты. Лучше расскажите мне свой план. Ведь я к вам приставлен не как стражник, а как старший и более опытный коллега, — взмолился Майоранский.

— Мы отнесем это, старший коллега, в соседнее помещение, где находится лабораторный слив. Как бы душ. Но он ведет не в сеть канализации, которая, как вы понимаете, давно отключена, а непосредственно в речку. По речке путь…

Егор сжал пальцы Веры, требуя от нее решения.

Вера высвободила пальцы.

— Может, мы его покатим? — спросил Майоранский.

— А что, неплохая идея, — согласился Лядов.

Они вдвоем покатили баллон по лаборатории, и тот, скругленный на концах, похожий более всего на сардельку, норовил вырваться из рук и закатиться под стол.

Они прокатили баллон рядом с Егором, но так тяжело дышали, так старались, что, конечно же, ничего вокруг не слышали.

Перед незамеченной Егором небольшой дверью они остановились, и Лядов стал подбирать нужный ключ.

Майоранский настолько осмелел, что уселся на баллон.

Дверь медленно отворилась. Она была тяжелой, и петли ее хорошо смазаны.

Сначала Лядов сунул голову внутрь, потом обернулся к Майоранскому:

— Пошли, корнет, нас уже ждут.

— Ах, оставьте ваши шутки, — сказал Майоранский. — Как они мне надоели!

— Я вас понимаю, — согласился Лядов. — Не теряйте времени даром, потому что вас в каждый момент может хватить кондрашка. Ах, как я боюсь евреев в медицине.

— Если вы имеете в виду меня…

— Разве вы в медицине? Я думал, что вы палач-биолог. Совсем другая порода.

Майоранский нагнулся к красному баллону.

Лядов зашел с той же стороны, и они покатили чушку в следующее помещение.

Видно, там было несколько ступенек вниз, потому что чушка загромыхала по ним, и Майоранский завопил:

— Я могу ногу потерять!

— Но не лицо, — ерничал Лядов. — Берегите лицо!

Он тоже боялся, но раз уж рядом был некто слабее и пугливее, то ему удавалось поддерживать образ смельчака.

— Стойте здесь, берегите прибор, — сказал Лядов. — Я скоро вернусь.

— Вы куда? — спросил Майоранский.

— Не хочу рисковать, — сказал Лядов.

— Вы оставляете меня одного?

— Дурак, — рассердился Лядов. — Как вы без меня выполните задание?

Он вышел из двери. И несмотря на то что Егор слышал его разговор с Майоранским, он задержался и не успел спрятаться.

На его счастье, Лядов не ожидал засады и не стал обследовать кладовую.

— Давай его… — Егор показал, что надо сделать с Лядовым.

— Давай, — согласилась Вера.

Егор вдруг услышал, как застучало его сердце. Будто у него все последние месяцы не было сердца, а сейчас оно заработало вновь.

— Ты не вмешивайся, — сказала Вера. — Мне нужно его обезоружить.

— Нет, ты женщина…

— А ты рыцарь долбаный, — грубо ответила Вера. — Боюсь, что я здесь буду всех сильнее. Ты возьми на себя Майоранского. Вот соперник тебе по плечу. Иди, — прошипела Вера.

Егор вошел в полуоткрытую дверь.

Он старался идти уверенно, как хозяин этой жизни. Но вряд ли со стороны это выглядело убедительно.

Помещение было поменьше склада с чушками. Бетонный пол незаметно стекал к дальнему углу и кончался решеткой. В стене было несколько кранов и моек. Комната для водных процедур. Неужели она отключена от канализационной сети…

Эта глупая и несвоевременная мысль была прервана пронзительным голосом Майоранского:

— Вы кто? Кто такой, почему здесь?

Егор решил играть роль местного мельника.

— А вот мне интересно, — произнес он, — как вы попали на секретный объект, товарищ? Или вас лучше называть мистер?

Майоранский быстро вскочил, у него тряслись руки.

— Нет, я не шпион, — заговорил он. — И не думайте. Ничего подобного, я советский человек…

Наверное, причиной такого испуга и такой трясущейся реакции на появление Егора было физическое состояние Майоранского — он находился на последнем издыхании. К тому же он, вернее всего, ждал, и с каждой минутой все острее, появления охраны, милиции или просто комсомольца из бдительных граждан. Он готов был сдаться в плен и при виде Егора не поднял руки только потому, что руки тряслись и не слушались его.

Майоранскому стало все равно — будет ли выполнено задание, будет ли доволен товарищ Берия, вернется ли он на шахматную площадку, чтобы играть бесконечную партию с Лядовым в ожидании решительного боя.

Его замутило, вот-вот вырвет, а потом он медленно и мягко сложился, чтобы удобнее упасть у ног Егора, который кинулся было поддержать пожилого человека, но замер, потому что ему вдруг показалось, что Майоранский притворяется, чтобы, как только Егор до него дотронется, вскочить и вцепиться.

Егор быстро отступил на шаг и сказал:

— Вставайте, вставайте, я понял.

Майоранский не слышал его. Он лежал, свернувшись, как маленький мальчик, спрятав на груди руки, стиснутые в кулачки, и подтянув коленки. Он казался безвредным и даже неживым, но Егор ему не верил.

Снаружи со склада донесся голос Веры:

— Стой, ни с места!

Потом после короткой паузы ответ Лядова:

— Это еще что за явление Христа народу?

— Брось оружие! — сказала Вера. Она говорила громко, словно хотела, чтобы Егор все слышал и, если нужно, помог ей.

Поэтому Егор двинулся к двери в кладовую. Он забыл о том, как гадко себя чувствует. Он должен помочь Вере.

Но движение его запоздало.

Когда он добрался до двери, то увидел, что Лядов каким-то образом обманул Веру.

Правда, Егор не сразу догадался, что это Лядов: тот был в защитном костюме — комбинезоне и бахилах, на голове шлем с открытым забралом.

Он заломил ей руку за спину и заставил нагнуться вперед, приставив к затылку пистолет.

Это была сцена из боевика, так в жизни не бывает.

— Что вы делаете! — закричал на него Егор.

— Ну вот, — сказал Лядов, усмехаясь, словно был рад встрече с Егором, — еще одна рожа лица появилась.

Вера попыталась поднять голову — это не так легко, если тебе заворачивают руку.

— Егорка…

Больше она ничего не успела произнести, так как Лядов сильно толкнул ее вперед. От этого толчка девушка быстро, чтобы удержаться на ногах, побежала вперед, врезалась в Егора, и вместе с ним они устремились вниз, по ступенькам в моечную, причем упали так неудачно, что Егор подвернул или сильно ушиб локоть, взвыл от боли и стал корчиться на полу рядом с неподвижным Майоранским.

Вера лежала на спине и глядела на дуло пистолета.

Лядову нравилось распоряжаться жизнью пленников. Может, всегда нравилось, но судьба не дарила ему такого наслаждения.

— Лежать! — крикнул он Вере и тут же повторил, поглядев на Егора: — Лежать, кому говорю!

Потом толкнул носком ботинка Майоранского.

— А вы зачем лежите? Вы же простудитесь, доктор!

Майоранский быстро сел, словно только и ждал такого крика.

— Вставайте, вставайте, — сказал Лядов.

Его голос звучал глухо — он опустил забрало защитного костюма.