Операция «Гадюка» - Страница 26

– Та ж вы догадались, – сказала она с украинским акцентом – настоящим, не наигранным: Тамарина мама – дитя украинского юга, принесенное в Подмосковье турецким ветром, чтобы найти счастье, мужа и знания. Пока что она была почти счастлива, остальное на подходе.

Дядя Миша склонил свою сухую, правильную, страшно обыкновенную голову, чуть улыбнулся тонкими губами, пригладил редкие волосы и сказал, глядя на Тамару:

– Болтун – находка для шпиона.

– Я могу уйти, – сказала Тамара. – Я могу вообще уехать из Москвы, я могу эмигрировать в Израиль. Динка уже эмигрировала, вот и меня лишитесь.

– Ты еврейка? – спросил дядя Миша.

– Да ты шо? – возмутилась Тамара. – У мэне уси прэдки мордва.

Дядя Миша открыл рот, а Тамарка, страшно довольная тем, что обыграла генерала, пошла в маленькую комнату, где стояла кофеварка, и занялась делом. Ее вроде бы и не было, но в ее маленькой комнате было слышно каждое слово.

Наступила недолгая пауза. Дяде Мише не терпелось спросить, есть ли мордва в предках Тамарки, но он сдержался и достал из своего «дипломата» папочку в прозрачном пластике, вытащил оттуда белый лист и сказал:

– Мы с вами получили письмо.

Никто с ним не стал спорить, хотя ясно было, что письмо получил именно он. Или его контора.

Я смотрел на листок – обычный машинописный, А 4, и у меня нехорошо билось сердце. У меня бывают предчувствия, я им верю. Я не телепат и не знаю, существует ли телепатия или жулики выдумали. Но эмпатия есть, и я эмпат, один из редких таких уродов.

Ничего хорошего нам от этого письма ждать не приходилось.

Дядя Миша прочел:

«Консулы замыслили погубить Землю. Они говорили об абсолютном орудии. Оно спрятано в районе города или села Максимово. Вернее всего, не очень далеко от Питера, иначе им не добраться. Цель – истребить жизнь на Верхней Земле, чтобы спасти себя от проникновения сверху. Консулы боятся, что граница между мирами истончается и, если она исчезнет, они тоже исчезнут. Они очень серьезные люди. Они уверены в успехе. Нас с Люсей обнаружил Л. П. Берия. Он у нас. Слышали о таком? Мы скрываемся, и это нелегко сделать. B. И. обещал мне отправить письмо через окно, которое ему известно. Постоянной связи нет. Подозреваю, что это канал контрабандистов наркотиками. Ищите канал там. Отыщите Максимово. Что за угроза? Не могу написать, где будем скрываться, боюсь предательства. Срок не знаем.

Ваши друзья Люся и Егор».

Дядя Миша передал листок Калерии.

Потом сказал:

– Написано карандашом.

Лера прочла, из маленькой комнаты выплыла Тамара с кофейником. Поставила кофейник на стол и протянула руку.

Лера молча передала ей письмо, потом прочла Катрин. Только потом оно добралось до меня.

А я уже знал, что вернее всего первый кандидат на командировку в мертвый мир – ваш покорный слуга. Или, как можно сказать обо мне: «Ваш покойный слуга».

Тамара разлила кофе по чашкам. Чашки у нас хорошие, Пушкинский дом подарил за нашу электронную собаку. Сервиз Ломоносовского завода.

Мы вели себя как на рауте: чинно, благородно. И товарищ генерал был не хуже нас.

– Что вы скажете, Калерия Петровна? – спросил наконец наш гость.

– Почерк Егора? – спросила Калерия.

– Да, мы проверили, – ответил дядя Миша. Он не удивился милицейскому вопросу. В любом случае мы здесь все следователи.

– Тогда у меня нет сомнений, – сказала Лера.

– А какие ребята! – сказала Тамара и вдруг принялась рыдать. – Вы бы знали!

Дядя Миша встрепенулся, он еще не привык к Тамариным рыданиям – Тамара легко плачет, легко смеется, у нее все железы и гормоны расположены под самой кожей.

Я понимал Тамару. Я был рад, что Егор смог прислать нам письмо, что он остается на живой земле, хоть и умер для нее. Хороший парень.

– Вы чего? – спросил дядя Миша.

– Она так ребеночка хотела, – взвыла Тамара.

Вряд ли у нее был шанс побеседовать с Люсей наедине – я о таком не слышал. Но мыслила она верно.

Наши друзья остались там – так случилось, что они не смогли возвратиться, они стали мертвецами, но не прониклись злобой и холодом Нижнего мира.

– Если вы тоже не сомневаетесь, – сказал дядя Миша, – то мы должны поверить всему, что сказано в письме.

– Вы представляете, как ему было трудно нам весточку послать? – сказала Катрин.

– Я думаю, что трудно, – согласился дядя Миша.

– А вы этот канал засекли? – спросила Лера.

– Пока нет, – сказал дядя Миша.

– А как же вы получили письмо?

– Люди, которые передали, знали обо мне, – ответил дядя Миша. – Они не знали о вашем институте, и плевать им на институт, простите за выражение.

– Понимаю, – улыбнулась Лера.

Тамара обиделась:

– Если плевать, зачем пришли? Тоже поплевать захотелось?

– Преувеличиваете, Тамара, – сказал генерал.

– Вы тоже всегда преуменьшаете, – согласилась Тамара.

Наступила пауза. Она была прелюдией к новой стадии разговора.

– Может, кто-нибудь от вас сгоняет туда на денек? – спросил генерал.

– Может быть, – ответил я. Зачем заставлять других людей говорить за тебя. Дядя Миша имел в виду меня, и только меня.

– Не сейчас, – сказала Калерия Петровна. – Сейчас рано.

– Может быть, – согласился дядя Миша. – Но в принципе?

– В принципе никуда мне от вас не деться, – сказал я.

– Дело достаточно серьезное, – сказал дядя Миша. – Я обращаю ваше внимание на возможные последствия не только для вас лично, но и для всей нашей страны.

– А также всего прогрессивного человечества! – Когда Тамару заденешь, на конце языка у нее вырастают шипы.

– Я не с вашей Земли, – сказал я. – Так что считайте меня альтруистом.

– Какая последовательность действий? – спросила Калерия Петровна. – Что вы намерены делать?

– Первое, – сказал дядя Миша и загнул палец, – найти нужное Максимово и узнать, что там за абсолютное оружие. От этого многое зависит. Второе – нащупать связь с ребятами. Чтобы использовать канал для наших целей. Это тем более важно, что у нас не осталось сейчас каналов. А нужно.

– И третье? – спросила Катрин.

– Наладить наблюдение за консулами-правителями так называемого Нижнего мира. Может, выйти на контакт с кем-то из них? Там ведь тоже разные люди есть...

Разговор с дядей Мишей произошел во вторник. В пятницу после обеда от него позвонил милый женский голос и спросил, чем я намерен заниматься в выходные дни. Я ответил, что самообразованием. Видимо, милый голос не был готов к такому ответу. Возникла пауза, потом женский голос осторожно хихикнул и произнес:

– Тогда возьмите с собой теплую куртку, там плюс десять-двенадцать.

– И комары? – спросил я.

– О комарах речи не было, – сказал милый голос.

– Значит, комары тоже будут. А когда мы вернемся?

– Возвращение в воскресенье в восемнадцать часов.

Все остальные вопросы смысла не имели – я и так обо всем узнаю.

Машина гуднула под окном в шесть тридцать утра в субботу. В машине, скромной престижной «Ауди», сидел военный шофер в штатском. Когда я спустился – сумка через плечо, в ней белье и куртка, – он спросил:

– Ваше имя, отчество, пожалуйста?

– Гагарин Георгий Алексеевич.

– Вам как удобнее, спереди или сзади?

– Спереди.

С шофером мы немного поговорили о тополином пухе, засохших березах вдоль шоссе и гаишниках, которые вроде бы нашей машине не угрожали, но шофер их все равно не любил.

За дядей Мишей мы заехали к нему домой, у «Аэропорта», он уже спустился и ждал.

– Выспался? – спросил он меня.

– Почти.

– А я думал, что тебе сон необязателен.

– Но желателен, – сказал я.

– Ничего, в самолете выспишься. – Он был почему-то разочарован.

– Я не супермен, – признался я. – И не рассчитывайте.

– Зато юмора у тебя на двоих суперменов, – укоризненно сказал дядя Миша, у которого с юмором бывали провалы.