Операция «Гадюка» - Страница 23

– Может, в следующий раз? – спросила Люся.

– А ты дома оставайся. Я сначала замок поставлю, а потом мы с Егоркой сходим.

Слесарь был заядлым книгочеем, но книги и газеты редко попадали в этот мир, правда, были люди, которые любили и умели охотиться на книжки, но слесарь к ним не относился и мест не знал. А вот у Егора была репутация удачливого охотника.

– Человека отличает от животного мира, – говорил слесарь, – особенная любовь к чтению, к значкам.

– К значкам? – удивился Егор.

– Черные значки на папирусе или на бумаге – это мистический знак высшего существа, переданный человеку. Такова ситуация.

Эдуард принес с собой из живого мира любовь к научным словам, которые, как и многие малообразованные люди, он вставлял в непригодные для них ситуации, чтобы показать свою ученость.

Интеллигенты, окружавшие японского генерала, охотились за случайными газетами – чего только не заносило в мертвый мир сверху! Они переживали за битвы Белого дома, следили за сражением в Думе, рыдали при известии о смерти принцессы Дианы. Мало кто застал принцессу в том мире, но скорбь заразительна, и, наверное, английские газеты заплатили бы безумные фунты за то, чтобы взять интервью у наполеоновского капитана, попавшего в русский плен в 1812 году, и узнать о том, что его привлекало в облике принцессы.

Намерения слесаря Эдуарда были также связаны с охотой за информацией. Он, как и Егор, принадлежал к жаждущим наладить связи с Верхней Землей, дать о себе знать, надеясь на то, что земная наука найдет средства помочь покойникам, оживить их, согреть кровь. Ведь бывают чудеса? А здесь, в постоянном изгнании, тебя ждет лишь исчезновение, тоскливая смерть через много лет жизни в стране, где никогда не бывает темно, но никогда не увидишь солнца.

– Чумазилла недавно отыскала новый учебник истории, – сказал слесарь. – Ты не поверишь, Егор, какая трактовка там дается сталинским пятилеткам!

– Отрицательная?

– Они были направлены на то, чтобы полностью обескровить и лишить способности сопротивляться русский народ. А Молотов с Кагановичем названы преступниками. Разве это справедливо, если у них жены были репрессированы? Тебе принести учебник?

– Не надо, я его видел, только поучиться по нему не успел.

– Я все забываю, что ты свежий, – засмеялся слесарь. – Что ты у нас как бы гость. Но все равно тебе интересно узнать, что там происходит?

– Мы сходим за книжками, я не обману.

– Тогда я сейчас побыстрее управлюсь.

– Ты меня сначала проводишь к генералу? – спросил Егор.

– Провожу. Я согласен, что ему надо менять места. Агенты старца хотят до него добраться.

– Или агенты Берии?

– Я разве спорю? Но точнее знать не мешает. А что ты хочешь от генерала?

– Ты не обидишься, если я сначала все расскажу генералу, а потом остальным?

– Конечно, обижусь, – сказал слесарь. – Ты любишь секреты, и люди тебе не верят. Я пришел сделать тебе замок по дружбе, потому что хочу защитить тебя от опасности. Вот брошу с тобой дружить, живи тогда без замка.

– Я и так живу без замка. Ты его еще не поставил, – заметил Егор.

– Не поставил, потому что ты отвлекал меня пустыми разговорами.

Егор сказал гостю:

– Пошли, пошли к генералу.

Они оставили Люсю одну в квартире, но всерьез ни она, ни Егор не боялись убийц. Нельзя же здесь все время бояться.

Слесарь шагал по самой середине улицы, Егор чуть отстал. Возле домов ходить было плохо, потому что иногда от стен отваливались и падали кирпичи или куски штукатурки. К тому же в центре мостовой меньше мусора, легче пройти.

Эдуард говорил сам с собой, вполголоса.

В городе громко говорить не хотелось. Здесь многие верили в привидения и почти все видели их, но так и не сходились во мнении, что эти привидения означают. Связаны ли они с миром людей или они лишь фантомы.

– Я тут прочел, – говорил Эдуард, и в застоявшемся воздухе его слова как бы покачивались в киселе, – что мы выполняем свои функции в муравейнике, который зовется человечеством. Встает вопрос: а где мы с вами? Это не муравейник, а потерянная веточка, по которой бегают несколько муравьев. Может, я виноват перед народом? А как вы думаете, виноват или просто так, по закону вероятности? Ты слышишь или как?

– Слышу, но ничего не могу тебе ответить.

– А вот генерал уверяет, что, помимо него, никого на свете не существует. Все ему кажется.

– Он шутит.

– Я тоже так думаю.

Мостик через канал Грибоедова отражался в сизой воде. Было тихо и очень красиво.

Перешли на тот берег. Зашли во двор.

– Кодзи, – позвал Эдуард. – К вам пришли.

Откуда-то сверху, с неба, ответил голос:

– Пускай войдут.

– Иди поставь наконец замок, – сказал Егор Эдуарду.

– Если поклянешься, что тотчас пойдем за книгами, то уйду, – сказал Эдуард.

– Иди, раз тебя просят, – сказал генерал, который вышел на лестничную площадку, чтобы встретить Егора.

– Слушаюсь. – Эдуард любил, когда ему солидно приказывали. И не надо больше спорить, сопротивляться. Сказали – пошел!

Генерал провел Егора к себе.

Это было временное убежище, и генерал его уже привел в тот вид, какой имело любое из его жилищ: много бумаг, обрывки книг, гнездо человеческой кукушки, которое, впрочем, не производит впечатления неопрятности. Это была тайна генерала. Он всегда был опрятен.

– Достал сегодня, – сказал генерал, – сразу годовую подшивку «Московских новостей» за восемьдесят девятый. Чудесное чтение. Дюма. Что тебя беспокоит, Егор?

– Я был на Взморье, – сказал Егор. – Я забрался в помещение над залом, где заседали консулы.

– Я предупреждал тебя, что это опасно.

– Вы знаете, я давно заподозрил их в заговоре. Я даже разговаривал с Ларисой Рейснер.

– Она тебе не по зубам, – сказал генерал.

Он уселся на коврик и начал жадно листать подшивку, серую от старости или влаги.

Он спешил.

Егор не обижался. Генерал все слышал и видел. Чтение газеты было лишь дополнительным занятием, не мешающим прочим.

– Она рассуждала, что граница между мирами становится прозрачной, что наш мир скоро погибнет от вторжений извне. Иммиграция превысила все возможности...

Генерал кивал в такт словам.

– Вы говорили, – продолжал Егор, – что консулы могут быть опасны, но чисто умозрительно. Что им не добраться до Верхнего мира.

– Правильно, – согласился генерал. – Я и сейчас так думаю.

– Но если есть ходы сюда и их становится все больше – я согласен в этом с Ларисой, – то есть ходы и отсюда. Помните случай в Ярославле?

– Не учи меня, – вежливо усмехнулся японец. – Мои мысли следуют по тем же путям, что и твои. То, что мне кажется невозможным, не будет невозможным для другого человека. А раз так, он преодолеет препятствия, потому что не подозревает, насколько они непреодолимы.

– Там, наверху, есть место или база. Она называется Максимово – либо подобно этому. Возможно, там атомные бомбы. Они намерены послать туда своих людей или отыскать каких-то людей там, наверху. И с их помощью рвануть. Выпустить джинна на волю, как они говорили.

– Кто присутствовал на совете консулов?

– Все, кроме Берии. Он в это время схватил Люсю и повез ее к себе в Смольный.

– И она до сих пор там? Ты ее не выручил?

– Она дома. Я ее отыскал в Смольном. Берия носится на своих велосипедистах. У него много дел. Без него Верховным избрали Чаянова.

– Он относительно молод, – сказал генерал.

– Он тоже считает, что спасение этого мира зависит от гибели Верхнего. Что это надо сделать обязательно.

– И все остальные консулы?

– Их убедили. Они боятся смерти.

– Точнее, они боятся жизни, которая для них означает смерть, – уточнил генерал.

– Они хотят послать наверх диверсантов, – сказал Егор.

– Как же они взорвут эту бомбу, – спросил генерал, – если мы не можем там жить? Мы помрем через несколько часов.

– Во-первых, можно прожить дольше, – сказал Егор, – а во-вторых, это может сделать купленный ими человек или люди наверху. У консулов достаточно золота и камней, чтобы купить любого полковника.