Ночь, когда цветет папоротник (СИ) - Страница 107

- Как хозяева? - расстроилась Луиза, счастливая улыбка от уха до уха тут же исчезла с ее чумазого личика. - Нет, мам, я не хочу его отдавать! Он мой друг! - и в подтверждение своих слов она схватила Дерека, усадила к себе на колени и обняла его с таким выражением лица, что стало ясно - без боя она не сдастся.

Мари тут же оказалась рядом.

- Не плачь, Лулу, я знаю, что ты хочешь его оставить себе, но Дереку нужно домой, - утешила она насупившуюся девочку, погладив ее по голове. - Он не может остаться здесь.

- Его зовут Дерек? - тихо спросила Луиза, глядя на тепло улыбавшуюся ей тетю. Мужчины в этой трогательной сцене не участвовали. Все эти сюсюканья и сопли были им чужды. Так что они просто стояли, как идиоты, и отстраненно наблюдали за разворачивающейся драмой.

- Да, - кивнула Мари, - его зовут Дерек.

Луиза взглянула на поднявшего на него яркие голубые глаза волчонка. Он был таким пушистым, тепленьким, миленьким, что ей очень не хотелось с ним расставаться. Луиза наклонилась и, обхватив пропахшими докторской колбасой ладошками его мордочку, поцеловала в нос. Дерек лизнул ее в ответ, повиляв хвостиком. Девочка невольно рассмеялась, а волчонок, услышав ее смех, лишь усерднее принялся вылизывать ее соленое и мокрое от слез лицо, поставив лапы на плечи.

- Я буду скучать, - Луиза шмыгнула носом, последний раз погладив щеночка по голове, после чего тетя Мари забрала его, взяв на руки.

- Дерек тоже будет по тебе скучать, - заверила она девочку, и, попрощавшись, Хейлы ушли.

- Ричард, - уже во дворе остановил мужчину мистер Дэвис. Оборотень обернулся на него, вопросительно приподняв бровь. - Откуда он?

- Долгая история, - с улыбкой ушел от ответа Ричард и отправился к машине следом за своей женой и своим любящим приключения сыном. Дерек появился у них шесть лет назад, и успел за это время довести каждого члена их семьи до инфаркта. А что их еще ждало впереди… О-хо-хо, бутылка рома точно не помешает.

***

Сегодня что-то изменилось. Дерек не мог понять, что именно. Он бежал навстречу Лулу, учуяв ее еще за несколько миль от места их встречи, но ее запах… стал иным. Вместо следования за радужным светом, влекшим его за собой сквозь густой подлесок и цветущие поля, он двигался к удушливой, усиливавшейся, клубящейся тьме, центр которой находился в сердце Луизы, сидевшей на поваленной иве и бездумно глядевшей на расходящиеся по речной глади круги от опущенных в воду ног. Она не бултыхала ими, как обычно, не мурлыкала под нос приставучую песенку, не вертела головой, стараясь увидеть все и сразу. Сидела тихо и неподвижно, даже не заметив его прихода.

Дерек нахмурился. Выпустив когти, он забрался на нагретый солнцем ствол и прошел по нему к девочке, сев рядом с ней и положив лапу на ее бедро. Луиза вздрогнула и уставилась на него. Пару секунд фокусировала взгляд, а когда поняла, кто перед ней, бросилась к нему на шею и разрыдалась.

Дерек задыхался. От ее невыносимой боли, от жгучих слез, от надрывных рыданий, от запаха смерти, которым пропиталась ее смуглая кожа и солнечные волосы. Ему нестерпимо хотелось поднять голову и завыть, почтив поминальной песней тех, кого Луиза лишилась.

- Они мертвы… они все мертвы… - всхлипывала она, сильнее зарываясь лицом в густой мех. Прошел год, как они впервые встретились на этой поляне, и Луизе исполнилось семь, когда она потеряла почти всю свою семью. У нее остались теперь лишь мама, брат и… Дерек.

Волчонок обнял ее, положив голову на плечо, разделяя с ней ее боль и страдания. Он не смог бы утешить ее, даже став человеком, потому что не знал нужных слов. Поэтому он просто сидел, давая ей возможность выплакаться и надеясь, что от этого его солнечной девочке полегчает. Хотя бы чуть-чуть.

Когда Луиза успокоилась и отстранилась, она наклонилась, чтобы умыться. Дерек внимательно за ней наблюдал. Подумал, не слишком долго и хорошо, и столкнул ее в воду. Взвизгнув, с громким “бултых” девочка ушла ко дну. Здесь было мелко, так что очень скоро она вынырнула, встав на ноги, и злобно уставилась на улыбающегося волчонка.

- Это не смешно! - закричала она на него и, не успел Дерек сообразить, что Луиза собирается сделать, схватила его за лапы, дернув к себе. Когда мокрый и облезлый волчонок, встряхнув обсосанными ушами, уставился на нее несчастными глазками, она рассмеялась от его жалкого и непотребного вида. - Боже, какой ты страшненький.

Дерек обижено фыркнул и, ухватившись когтями за ствол, подтянулся, выбираясь из воды. Но Луиза коварно подкралась сзади и, едва волчонок успел отряхнуться и прийти в себя, снова его утопила.

Вдоволь набултыхавшись, набесившись и наглотавшись воды, они поплыли к берегу, выбрались на него и завалились в траву. Луиза прикрыла лицо рукой, когда Дерек отряхнулся, окатив ее снопом брызг, и улыбнулась его недовольной морде, после нагло показав ему язык. Сам виноват! Нечего было ее в воду толкать!

- Иди сюда, бука, - она ухватила хмурого волчонка за уши и, приподнявшись навстречу, смачно поцеловала его в нос. - Неси палочку. Давай поиграем.

Дерек неохотно встал и отправился на поиски подходящей палки. Луиза тем временем стянула с себя мокрое платье, повесив его сушиться, и подождала, пока волчонок вернется. Забрала у него палочку, потрепав по ушам, и бросила ее… в воду.

Дерек заскулил.

- Плыви, плыви, - заявила она ему, кивнув на уплывающую деревяшку. И волчонку ничего не оставалось, как снова полезть мочиться.

Издеваясь над ним, Луиза совсем забыла о том, что несколько дней назад погибла ее семья, что вчера были похороны и сегодня утром она пришла сюда, чтобы не встретиться со своим хвостатым другом, а утопиться.

***

- Дерек! – раздался звонкий девичий голосок, эхом прокатившийся над пожелтевшей, но еще цветущей поляной. Сырая серая земля вспаханных и оставленных отдыхать до следующей весны полей стала напоминать уродливые проплешины в равнинном покрывале, растянувшемся на многие мили. В вечно зеленой кайме хвойных лесов появлялось все больше желтых, оранжевых и красных пятен. На земли Бейкон-Хиллза опустилась осень.

– Дерек, да где же ты? – прокричала Луиза и весело побежала босиком дальше по мокрой от росы траве, драгоценными, металлическими оттенками блестевшей под лучами восходящего, но уже не гревшего солнышка.

- Дерек! Выходи! Хватит играть в прятки! – рассерженно крикнула девочка, теряя терпение. - Дерек!

Сегодня на Луизе было простенькое, хлопчатое платьице, из-под которого торчали длинные, долговязые, как у жеребят, ноги с грязными и саднящими коленками. Ей было уже одиннадцать, но она не прекращала падать, теперь, правда, с заборов и деревьев, по которым так любила лазить. Самый крутой полет случился вчера, с крыши курятника. Из рукавов куртки, которая давно была ей мала, высовывались худые, как палки, но жилистые руки, привыкшие с детства к тяжелой работе. Чумазая, как и всегда, но от этого ее личико не утратило того простого детского очарования, которое пропадает с годами, становясь либо совершенной красотой, либо конченым уродством – природа, как всегда, бросалась из крайности в крайность.

- Я колбасу принесла! - привела Луиза последний и решающий довод, зная, как выманить волка из его укрытия.

За ее спиной раздался топот, и девочка тут же повернулась, увидев несущегося к ней во весь опор черного волка, успевшего подрасти за эти четыре года и стать больше, чем она, так что на ручках его уже особо не потаскаешь при всем желании. Но Дерек, увы, еще не дорос до размера пони, чтобы на нем можно было кататься. Ничего, она подождет еще, а уж потом!.. В предвкушении Луиза заулыбалась.

Услышав голос Лулу и заветное слово “колбаса”, Дерек перестал в запале раскапывать мышиную нору и помчался к своей единственной двуногой подруге. Он бежал все быстрее, взрывая когтями землю, чтобы увеличить сцепление, и в какой-то миг ему показалось, что он сейчас взлетит. Его охватило волнительное чувство полета - когда перестаешь ощущать твердую почву под лапами и каждый прыжок, следующий за рывком, растягивается до бесконечности. Все его естество заходилось в безудержном восторге, исчезло давящее чувство земного притяжения, и вместе с ним - земные законы. В такие мгновения веришь, что можешь вырваться из склизких и отвратительных щупалец реальности, взмыть в небеса и освободить не только свое тело, но и разум от всех этих тянущих к земле тяжелых мыслей. В ушах звучала музыка ветра, с которым он слился в едином порыве.