Наивность (СИ) - Страница 73

Когда она оставляет по всему дому резинки для волос. Когда намеренно не надевает туфли на каблуке с утра, а берет их в руки. Когда опаздывает на работу. Когда нетерпеливо переминается с ноги на ногу и обхватывает себя руками, если не знает, как выразить мысль.

Северус запоминает каждое ее движение, даже когда она не замечает этого. Все это он делает для того, чтобы понять ее. Изучить ее, чтобы потом давать ей ответы на вопросы, если это потребуется.

Гермиона слабо морщится во сне и тихо мычит, когда переворачивается на бок лицом к нему. На пару мгновений ее брови оказываются чуть нахмурены, а после расслабляются. Кажется, ей снилось что-то тревожное, после чего все прекратилось.

Она так прекрасна.

Северус устраивается на боку удобнее, продолжая на нее смотреть. На расслабленные веки, темные ресницы, россыпь веснушек на крыльях носа, все еще немного пухлые от ярких поцелуев губы.

Мужчина представляет, как их уголки чуть приподнимаются. Теперь он в красках может представить ее прекрасную, лучезарную улыбку с ямочкой только на левой щеке. Ее теплый, тающий взгляд. Ее мягкие ладони в его руках. Он снова думает о том, какая нежная у нее кожа.

Нежная и… такая хрупкая.

Северусу кажется, что он может случайно сломать ее, если прикоснется сильнее, чем нужно, пусть и понимает, что это не так. Она лишь выглядит хрупкой, на деле все обстоит совсем иначе. Она — одна из самых сильных волшебниц этого времени.

Думая об этом, Северус мягко улыбается и не замечает, как засыпает сам.

Вся рабочая неделя проходит в приподнятом настроении. Голос все-таки возвращается к Гермионе, чему она оказывается несказанно рада. Но и на этом радости не заканчиваются. Северус упоминает, что через две недели у Дейзи день рождения. Ей исполняется четыре.

Гермиона искренне этому радуется и настаивает на том, чтобы отпраздновать это событие, как подобает. С тортом, свечами, гостями и подарками. Северус почти не кривит губы, когда соглашается на все, особенно на гостей.

Девушка замечает перемену его настроения и сразу упоминает о том, что под гостями подразумевает исключительно Гарри с Джинни. Такой ответ для Северуса оказывается удовлетворительным. Губы он больше не кривит.

Рабочая неделя пролетает незаметно, Гермиона все думает о том, что же подарить Дейзи. Джинни говорит, что от них с Гарри подарок уже готов, на что девушка сетует и дуется. Лучшая подруга знает, что подарить ее дочери, а она нет.

Как бы Гермиона ни старалась, выведать у Джинни, что именно они с Гарри подарят Дейзи, ей так и не удается. Гермиона предупреждает об этом Северуса. Мол, если что, ругаться и удивляться будем вместе.

Ему такая идея оказывается по душе.

Гермиона придумывает красивую идею торта, благодаря магии испечь его получится без всяких проблем, потому что на собственные силы девушка не рассчитывает. Они договариваются устроить праздник день в день, в субботу, и Гарри с Джинни присылают сову с ответом, что они прибудут вовремя.

Гермиона с Северусом наконец определяются с подарком. Северус поддается на долгие уговоры Гермионы и соглашается на покупку детской формы для квиддича. Летать ей, разумеется, еще рано, Северус неоднократно это повторяет, но искренний интерес Дейзи к этому виду спорта не остается без внимания.

Всякие куклы малышке не интересны, она растет с характером Гермионы и твердостью убеждений Северуса, это придется признать.

Накануне грядущего праздника Гермиона сидит в детской с Дейзи после ужина и помогает ей прибрать игрушки, потому что для девочки важно, чтобы у каждой было свое место в определенной ячейке ее комода.

— Зайка вот тут живет, — указывает пальчиком Дейзи на пустую полку.

Гермиона тянется туда, выставляя игрушку на место.

— А сосед у зайки есть? — спрашивает девушка.

Дейзи оглядывается по сторонам.

— Мышка, — наконец кивает она, когда находит необходимую игрушку и показывает ее Гермионе.

Девушка улыбается и уже хочет что-то сказать, как вдруг в дверь детской дважды стучат. Гермиона оглядывается через плечо, когда дверь открывается, и заторможено смотрит на него. У нее в голове происходящее не укладывается.

Северус никогда не заходит в детскую Дейзи. Он вообще ни разу за все семь месяцев сюда не заходил. А еще он снова стучит! Потрясений так много, что у Гермионы словно язык к нёбу присыхает, и сказать она ничего не может.

Дейзи снова реагирует за всех так, как нужно.

— Папочка пришел! — вскакивает она и бежит поскорее обнимать за ногу родителя. — А ты знаешь, знаешь, папочка!.. Мы с мамочкой игрушки прибираем и там… Я!..

Дейзи замолкает на полуслове, когда, запрокинув голову, замечает, как папа смотрит на нее. Обычно после такого взгляда он просит ее не быть такой шумной, и Дейзи слушается, потому что привыкает к этому. Папочка такой, всегда был таким, Дейзи об этом знает, но все равно любит его таким.

Как бы то ни было, Дейзи замолкает, воспринимая его заминку именно так. На деле Северуса поражает, как легко и непринужденно Дейзи зовет Гермиону мамой. Это звучит так… Правильно? Так… Естественно? Да, именно. Это даже не вызывает никаких вопросов или смятений.

В комнате находятся трое. Родители и их ребенок.

И в это самое мгновение Северус смотрит на Гермиону. Та, в свою очередь, чуть кивает, указывая на Дейзи, потому что просто выслушай ее, Северус, она большего от тебя никогда не просит.

Мужчина сглатывает и едва заметно кивает, после чего, приподняв полы мантии, присаживается на корточки, чтобы оказаться с дочерью одного роста. Гермиона впервые это видит. Северус впервые это делает.

Дейзи удивленно распахивает свои зеленые глаза.

— И что же ты решила сделать, — подбирает он слова, стараясь говорить плавно, — когда начала с мамой прибирать игрушки?

Девчонка сначала пребывает в праведном изумлении, а после широко, искренне улыбается и принимается рассказывать. Гермиона налюбоваться не может на то, как взахлеб Дейзи вещает обо всех, кажется, новостях, что скапливаются у нее за последний, наверное, год.

Северус кивает, смотрит на дочь, старается слушать и слышать, даже когда ее слова от переизбытка эмоций начинают сливаться в единый поток.

— Проговаривай слова, не торопись, — просит Северус, — ты прекрасно умеешь выражать мысли.

Дейзи замолкает на мгновение, вздыхает, кивает родителю, а после снова принимается за рассказ. Гермиону поражает их диалог. Они действительно понимают друг друга. Северус говорит с девочкой, как с равной, и это открытие поражает.

Малышка, в свою очередь, оказывается права. Своего папу она действительно понимает лучше, чем кто-либо. У них родственная связь иного рода. Значит, Дейзи говорит правду, когда за разговором много месяцев назад упоминает Гермионе, что она нравится папе.

Глаза Дейзи всегда открыты, в отличие от всех остальных.

Захватив со стола какие-то рисунки, девочка снова подходит к родителю и обо всем рассказывает. Когда она заканчивает и облегченно выдыхает, Северус кивает и поднимается на ноги. Гермиона не знает, сколько все это занимает времени, она просто без конца смотрит на них, совершенно не отрывая взгляда.

Северус смотрит в ее искрящиеся глаза и понимает, что делает все правильно.

— Ну, я пойду, — наконец произносит он.

Гермиона слегка заторможено моргает, чуть облизнув губы.

— Конечно, — кивает она, вдруг почувствовав, как рука, на которую она опирается, совершенно затекает.

Северус бросает взгляд на Дейзи, которая так и стоит возле него, запрокинув вверх голову, и с бесконечной теплотой смотрит на своего родителя. Он даже представить себе не может, как сильно важно для Дейзи было вот так просто рассказать ему о своих игрушках и рисунках.

Даже представить.

— Увидимся позже, — сообщает он, а затем, немного помедлив, протягивает руку и проводит ладонью по волосам дочери, проявляя заботу.

Северус решается на это.

Думает над этим долго и мучительно, но решается. Именно Гермиона помогает ему принять это решение. Сделать вывод о том, что ненависть совсем не проще, чем любовь. Над ненавистью не нужно работать, над любовью нужно трудиться в поте лица.