Наивность (СИ) - Страница 61

— Кажется, я выключила его, — опускает она провод. — Открой окно, здесь дышать нечем.

— Ладно, — коротко произносит он.

Джинни перехватывает в ладони сумку и, убрав влажные волосы за спину, направляется в сторону двери.

— Джинни, — зовет ее Блейз.

Девушка, едва коснувшись ручки двери, замирает на мгновение, а после оборачивается через плечо. Он смотрит на нее слишком разрывающе и искренне. Так, что боль прошлого снова хочет выбраться наружу. Блейз ассоциируется у Джинни исключительно с тяжелым временем.

С войной, которая наконец закончилась.

— Извини, — качает он головой.

Джинни поджимает губы, а после кивает.

— Прощай, Блейз.

И отпускает свое прошлое, когда выходит из офиса и закрывает за собой дверь.

Джинни открывает глаза, глядя на не находящую себе места лучшую подругу. Она так и мнется на коврике возле камина, не зная, что делать. Джинни делает шаг вперед и бросает от бессилия руки вдоль тела.

— Гермиона, ты же знаешь, что я люблю Гарри всю свою жизнь, — начинает она. — Всю свою долбанную жизнь, ты же сама все видела! Как ты вообще могла подумать, что я способна поддаться глупой интрижке, чтобы поставить под сомнение все, что нас с ним связывает? Мы же столько пережили вместе!

Гермиона чувствует, как к глотке подступают слезы. Мерлин, какая же она глупая! Собственная наивность поражает ее до глубины души. Она чувствует себя виноватой перед Джинни так сильно, что этому не подобрать слов. Она так сильно ранит ее этим, но…

Гермиона осознает, что, несмотря на ту боль, которую она ей причиняет, Джинни продолжает ее вчера защищать во время ссоры с Северусом. Мерлин, теперь ей еще хуже от собственной слепоты!

— Я хочу завести с ним детей, — продолжает Джинни. — Хочу видеть, как они взрослеют. Хочу вместе с Гарри состариться, — объясняет девушка. — И ты подумала, что я готова это променять на бездумный одноразовый секс? Тебя что, мандрагора за задницу укусила?!

Гермиона понимает, что слезы стягивают кожу на щеках. Она двумя резкими движениями смахивает их и наконец входит в гостиную, покидая границы несчастного коврика возле камина.

— Прости меня, — снова выдыхает она, направляясь к подруге. — Я виновата. Так виновата, Джинни, просто…

Она останавливается возле нее, бросает на пол сумку и проводит ладонями по волосам, стараясь взять себя в руки. Совсем не получается. Гермиона утирает нос тыльной стороной ладони.

— Всего так много, — никак не может выразить мысль Гермиона. — Так много кругом, что я… Прости. Прости меня…

Джинни смотрит на лучшую подругу, и самой разрыдаться хочется. Они делают шаг навстречу друг другу и заключают в объятия. Гермиона с дрожью выдыхает, прижимая подругу к себе, гладит ее по волосам и старается перестать всхлипывать.

Ох, Мерлин, как много в жизни играют слова. Если бы все люди научились говорить друг с другом, все было бы иначе.

— Хорошо ему досталось? — спрашивает Гермиона, потому что теперь, кажется, действительно понимает все так, как надо.

Джинни смеется, когда выпускает подругу из объятий и по неизменной любимой привычке сжимает ее предплечья пальцами. Гермиона так рада, что Джинни снова так делает. В глазах подруги счастливые слезы.

— Сразу после удара вправила ему нос с помощью магии, — небрежно жмет она плечами, но не без улыбки. — Хорошо, что ты так не сделала, когда проехалась по лицу моего брата.

Гермиона округляет глаза.

— Как ты узнала? — не понимает она.

— Мама, — с улыбкой отвечает Джинни. — Сову сегодня прислала, что Рон домой с утра заявился с красотой под глазами. Заживляющих заклинаний он не знает, поэтому ему все вправил Джордж.

Гермиона, не сдержавшись, смеется. Мерлин, Джинни действительно так хорошо ее знает?

— Ты знала, что я это сделала? — спрашивает она. — Сразу, как услышала, что я виделась с ним?

— Не сразу, — чуть улыбается Джинни, — но догадалась.

Девушка удивленно качает головой, вскидывая брови.

— Но как?

Джинни проводит ладонями вдоль рукавов подруги и берет ее за руки.

— Гермиона, — смотрит она ей в глаза, — ты даже не представляешь, как изменилась после замужества. Как бы временами меня не раздражал твой муж, — смотрит куда-то в сторону на мгновение девушка, после чего возвращает свое внимание подруге, — брак идет тебе на пользу. Кажется, ты возвращаешься к себе.

Девушки смеются почти одновременно, Джинни снова обнимает Гермиону, чуть покачиваясь на месте, а после выпускает из объятий.

— Ты никуда не торопишься? — спрашивает Джинни.

— Нет, — улыбается она.

Весь сегодняшний день она латает бреши с близкими людьми, а этот процесс требует времени. К тому же, она страшно сильно соскучилась по своей лучшей подруге.

— Рассказывай мне все, что посчитаешь нужным, — идет она за Джинни на кухню.

Джинни ставит на плиту чайник и достает чашки. Гермиона присаживается за стол.

— Все началось с того, что я оставила свой клатч, когда мы ходили с вами в субботу на ужин…

Гермиона улыбается. На кухне пахнет сухоцветами лаванды и спокойствием. Скоро с работы должен прийти Гарри. Кажется, все начинает налаживаться.

***

Гермиона понимает, что все правда налаживается, после вечера, проведенного в кругу друзей. Редкие встречи вставляют палки в колеса их взаимоотношений, отдаляя друг от друга. Теперь она стараются наверстать упущенное.

И не зря.

Девушка почти фальцетом кричит, когда узнает новость о том, что Джинни в положении, и они с Гарри теперь официально имеют статус «будущие родители». Гермиона искренне извиняется за то, что вчера так потрепала подруге нервишки, но та только отмахивается.

Говорит, что она капитан сборной по квиддичу, и это еще цветочки.

Гарри вообще событию не нарадуется, оберегает жену теперь сильнее обычного, а всю работу по дому берет на себя. Гермиона радуется за друзей так сильно, что даже слезы от радости появляются.

Приятные новости помогают Гермионе вздохнуть полной грудью. Разобравшись с внушительным выводком насущных проблем, она принимает решение теперь сконцентрироваться на собственном доме.

Сначала ей кажется, что эта задача будет куда сложнее, чем можно себе представить, но… Ее опасения оказываются напрасны. Они с Северусом оба не вспоминают о ссоре, случившейся во вторник, в четверг после работы они оба садятся ужинать так, словно ничего слишком особенного не произошло.

Словно Северус не сказал сгоряча, что любит ее.

Просто Гермиона знает, что он не захочет говорить об этом. И она поддерживает его желание, не сказанное вслух.

Моди выносит хозяевам ужин и скрывается на кухне. Гермиона тянется к блюду и накладывает порцию сначала Северусу, а затем себе. Мужчина внимательно на нее смотрит, не отрывая взгляда, а Гермиона держится крайне расслабленно и спокойно.

— Благодарю, — кивает он, обескураженный ее поступком.

Гермиона кивает и принимается за ужин. Она замечает, как Северус, до того момента внимательно смотрящий на нее, опускает взгляд вниз, чтобы влиться в чтение Ежедневного Пророка. Гермиона пережевывает ужин, а после набирает в грудь воздуха.

— На рынке зелий распродают по сниженным ценам ингредиенты, — как бы невзначай замечает она, зная, какую статью он сейчас читает.

Северус поднимает взгляд. Он как раз читает сейчас статью об этом и уже задумывается о том, что следует сходить туда в эти выходные. Гермиона что, специально прочла Пророк, чтобы они могли поговорить?

— Да, — немного рассеянно замечает он, глядя девушке в глаза. — Проверенный рынок, я часто там закупаюсь.

Гермиона тыкает вилкой в дольку томата и кладет ее в рот.

— Думаю, нам стоит съездить туда, пока все хорошее не расхватали, — замечает она.

Северус кивает, с восхищением глядя на девушку.

— Прекрасная мысль, — старается сдержанно произнести он, хотя изнутри его просто разрывают слишком теплые, неведомые ему чувства.

Гермиона мягко улыбается и снова принимается за ужин.