Мы выбираем звезды - Страница 37

На проспекте Циолковского было полно людей, и ей пришлось сбавить шаг. Впрочем, здесь, на Луне, люди ее не раздражали. Широкий проспект – дорожки для скейтбордистов по обеим сторонам, посредине газон с биорастительностью – никуда не сворачивая, уходил вдаль. Вдоль него выстроились тремя этажами аркады, за изящными колоннами которых виднелись витрины и вывески магазинов, кафе, гостиниц и увеселительных заведений, суливших порой весьма экзотические развлечения. Верхние аркады поддерживали потолок – огромную светящуюся панель, на которой, сменяя друг друга, возникали призрачные картины: дракон, россыпь самоцветов, какая-то невразумительная абстракция…

Запахи еды, напитков, парфюмерии, странный дымок; музыка, которая звучала под сводами аркад, плакала, звала, негромкая, едва различимая… Человеческие голоса, что сливались в однообразный гул… Большинство тех, кто двигался по проспекту, составляли чужаки: туристы, бизнесмены, журналисты, космонавты, отпускники из Астербурга или с Л-5. Разноязыкая толпа напоминала Кире узор калейдоскопа.

Луняне мало чем выделялись из общей массы. Все как один стройные, высокие, два метра с хвостиком, однако вовсе не такие жерди, какими их рисовала земная молва. Многие одеты по здешней моде – в стиле Ренессанса, наряды пышные, но не чересчур; попадались и мужчины в рабочих комбинезонах, и женщины в брюках и рубашках навыпуск. Разумеется, у мужчин ни бород, ни волос на руках, а женщины – узкобедрые, с маленькой грудью, зато прически какие угодно, глаза не только большие и раскосые, кожа не только белая. Мутации не уничтожили до конца унаследованных от предков расовых признаков. Если лунян что-то и отличало, то, безусловно, манера держаться. Двигались они необычайно грациозно, избегая столкновений, словно опасаясь подцепить от чужака какую-нибудь заразу, ходили либо поодиночке, либо вдвоем, тихо переговариваясь между собой на музыкальном местном наречии. Владельцы магазинов, гиды и прочие представители сферы обслуживания вели себя более приветливо. Правда, почти все они принимали плату с таким видом, будто делают клиенту одолжение. Кира усмехнулась. Клиент волен выбирать; и потом, это ведь их мир. Быть может, правы те, кто утверждает, что луняне отличаются от других людей не только физически, но и умственно? Возможно ли, чтобы радикальная перекройка молекул ДНК, в результате которой люди смогли жить на Луне и иметь детей, не коснулась души?

Мимо прошествовала труппа бродячих музыкантов и мимов. Они веселились, жестикулировали, играли на сонорах, тамбуринах и изогнутых охотничьих рогах. Лица прятались под причудливыми масками в форме голов различных животных. Они выступали не ради заработка: то была традиция, поощряемая местными правителями. (Традиция? Луна обрела независимость каких-нибудь пятьдесят лет назад. Впрочем, перемена метаболизма ведет, должно быть, к переменам в обществе).

Проспект закончился на площади Гидры, которая представляла собой, вдобавок, крышу громадного аквариума. Внизу, ясно видимые сквозь прозрачную поверхность, сновали среди водорослей рыбы. Струя воды из фонтана посреди площади почти доставала до потолка. Особые приборы, излучавшие сверхзвуковые волны, заставляли струю змеиться и низвергаться каскадами. За фонтаном располагались полицейский участок, дежурные части спасателей и техников, «скорая помощь», а напротив – три музея, наиболее интересным из которых, как вспомнилось Кире, был исторический. Среди его экспонатов имелся макет Тихополиса, каким тот был до объявления независимости: тогда жилые кварталы были открыты для любого…

Девушка миновала площадь и свернула на улицу Оберта Толпа осталась позади. Здесь трудились за закрытыми дверями компьютеры, работали нанотанки. Стены зданий были украшены эмблемами владельцев. Странное искусство, слегка смахивает на европейскую геральдику и на китайскую каллиграфию, однако подчиняется теоремам аналитической геометрии.

От улицы Оберта отходил переулок Эллипс-лейн. Пройдя около полусотни метров, Кира увидела то, что искала. Световая вывеска гласила: «Стартовая площадка». Девушка вошла внутрь.

– Кира! – окликнули ее. В следующий миг она очутилась в чьих-то объятиях.

Девушка моргнула, присмотрелась повнимательнее. Неужели Эйко? Но когда глаза привыкли к царившему в баре полумраку, она узнала Консуэло Понсе. Понятно, ее сбила с толку светящаяся нашивка с эмблемой спутника Л-5 на рукаве Консуэло. «Глупая! – выругала себя Кира. – Да разве Эйко стала бы ходить в форме?!»

– Какой приятный сюрприз! – с улыбкой продолжала Консуэло., Она говорила по-английски с едва заметным тагальским* [Тагальский – один из филиппинских языков.] акцентом, ибо хотя и родилась в космосе, но не там, где жила теперь. – А я слышала, что тебя отправили снабжать льдом Марс.

– Bueno, я всего лишь вывела свою глыбу на орбиту, – отозвалась Кира. – Но откуда, во имя Маккамона, ты о том узнала? – Консуэло была врачом-цитологом, и у них с Кирой было мало точек соприкосновения.

– О, я ловлю все новости о подвигах космических пилотов. Вас ведь осталось не так уж много, верно? – заметив выражение лица Киры, Консуэло торопливо прибавила: – Я прилетела в Астербург, на конференцию по методам лечения лучевой болезни, но сперва решила заглянуть сюда и поискать знакомых. Ты не хочешь составить мне компанию?

– Почему бы и нет? – ответила Кира после непродолжительного раздумья. Консуэло, конечно, болтушка, но ничего, переживем. Правда, она рассчитывала встретить кого-нибудь из мужчин… – Подожди, только выпью пиво.

– Я не могу бросить вон того беднягу, – прошептала Консуэло, привстав на цыпочки. – В конце концов, он провожал меня до туалета. Как бы мне от него отделаться?

Кира взглянула в ту сторону, куда показывал палец Консуэло, и увидела довольно молодого усатого мужчину с тюрбаном на голове и эмблемой компании «Махараштра Дайнемикс» на нагрудном кармане белого пиджака. Мужчина, понурившись, смотрел в свой стакан.

– Я его не знаю.

– Я тоже, но мне стало жалко… Знаешь, если азиат напивается, у него серьезные неприятности. Ему требуется сочувствие.

– И что же случилось?

– Он инженер-минералог, работал с метеоритными рудами. В один прекрасный день его перевели на новую должность, а на старое место поставили робота. Уязвленная гордость, потеря смысла жизни – ну, и все такое прочее.

Кира снова моргнула. Интересно, как повел бы себя сейчас Гатри? Она верила, что не создано еще программы, которая превзошла бы ее в умении приспосабливаться к ситуации (не имеет значения, какие в программу заложены возможности; кроме того, не следует забывать о затратах). Тем не менее…

– Ты молодец, Консуэло. Да, давай встретимся позже. Вечером я, возможно, буду занята, а вот завтра… Думаю, не потеряемся.

Весьма довольная тем, что осталась одна, Кира направилась к стойке. Бар «Стартовая площадка», как явствовало уже из названия, отличался почтенным возрастом, а потому был не слишком просторным. Маленький зал, столики, стулья, мишень для игры в дартс, пыльные космические сувениры на не менее пыльных полках, стены снизу доверху увешаны вылинявшими от времени картами и фотографиями; и, в качестве дополнения к еле слышной за гомоном посетителей Пятой симфонии Бетховена, мультивизор. Сюда приходят не затем, чтобы пялиться на экран, а чтобы потолкаться среди приятелей. О таких заведениях не рассказывают земляшкам, а если и забредет какой-нибудь случайный турист, на него не обращают внимания. Завсегдатаи бара – космонавты и их партнеры с Земли. Естественно, большинство составляют служащие «Файербола», включая народ с Л-5, а остальные – сотрудники пяти-шести мелких фирм. Киру заметили. Кое-кто узнал ее, поздоровался. Она радостно помахала всем рукой и уселась на табурет у стойки.

– Добро пожаловать домой, красотка, – промурлыкал бармен Рори Донован. – Давненько ты к нам не захаживала. Небось, дела? Что будем пить, как обычно?

– Да, gracias. Для начала стаканчик холодной aqualunae* [Aqualunae ( лат.) – досл. «лунная вода».] – Если некуда девать деньги, можешь заказать и привозное, но местное спиртное ничуть не хуже.