Морские волки. Навстречу шторму (сборник) - Страница 40

Отплытие корабля «Нева» к Ситкинскому заливу. – Свидание и переговоры с ситкинскими посланниками. – Осмотр горы Эчком. – Прибытие тайона Котлеана в Новоархангельскую крепость. – Целебные воды. – Отплытие корабля от Ситки

Июнь 1805 г. В 11 часов до полудня при маловетрии и довольно ясной погоде мы снялись с якоря. При нашем приближении к узкой части пролива ветер стал встречным; однако вскоре подул юго-западный ветер и вынес корабль «Нева» на свободную воду. Бандер проводил нас за остров Лесной, где, распрощавшись с нами, отправился обратно, а мы в 5 часов пополудни направились дальше, пройдя северным проходом, который, как уже сказано прежде, можно всегда предпочитать южному.

При нашем проходе мимо Павловской крепости нам салютовали из нее пушечными выстрелами, а жители обоего пола, собравшись на берег, в знак своего пожелания благополучного нам пути кричали «ура!».

20 июня в четвертом часу пополудни открылась на северо-восток 6° гора Доброй погоды, а вскоре показались и другие возвышенности, между которыми гора Эчком была видна в 40 милях [в 74 км], на юго-восток 60° по правому компасу. Мы надеялись через несколько часов достигнуть якорного места, но настала тишина, и мы были вынуждены любыми способами не приближаться к берегам, покрытым снегом и при ночной темноте казавшимся очень неясными даже на близком расстоянии. Эта осторожность была для нас полезна, так как течение, подвинувшее корабль к востоку на 2° 47´, по-видимому, все еще продолжалось.

21 июня. Утром мы подошли к горе Эчком, которая вместе с возвышенностями Ситкинского пролива представляла собой картину, подобную той, что открылась мне при первом взгляде на остров Кадьяк.

Гора Эчком с северной стороны была еще покрыта снегом, свидетельствуя о том, что в этой стране зима еще не совсем сдалась, хотя в других местах уже давно царствовало лето. По наблюдениям, сделанным мной в полдень, мы находились тогда под 57° 00´ 30˝, а так как мыс Эчком был в это время на северо-восток 69° по компасу, то и получается, что он лежит под 57° 00´ с. ш. После полудня задул юго-западный ветер, и наш корабль шел довольно скоро, но, не доходя до островов Средних, ветер утих. Тишина продолжалась недолго. Подул легкий южный ветерок и продвинул нас к тому самому проходу, которым прошлой осенью корабль «Нева» выходил из гавани. Тут течение переменилось, и нас начало было прижимать к подветренному берегу, в связи с чем и следовало к ночи удалиться за Средние острова.

22 июня в час пополуночи мы начали лавировать к гавани при маловетрии с северо-запада. Течение хотя и было для нас попутное, однако корабль ушел бы недалеко, если бы ему не помогли присланные Барановым три байдары и наши гребные суда. Они помогли нам достигнуть якорного места по восточную сторону Новоархангельской крепости. Я было и сегодня старался войти проходом, которым выходил в прошлую осень. Однако из-за сильного отлива моя попытка опять осталась тщетной, а потому, опустившись к северо-востоку, я прошел между другими островами. Лишь только мы успели убрать паруса, как к нам приехал Баранов, порадовавший меня тем, что он полностью вылечился после раны, полученной им в прошлом году в правую руку. К вечеру мы легли на два якоря, так что Новоархангельская крепость была от нас к западу-северо-западу, а мыс Колошенский – к востоку-северо-востоку, отдав по канату на восток и запад, плехт имел под собой 15, а даглест[145] – 14 сажен [27,5 и 25,5 м], грунт – ил с песком.

23 июня. С самого нашего прибытия погода, судя по местному климату, стояла хорошая. Около десятого часа я сошел на берег и, к величайшему моему удовольствию, увидел удивительные плоды неустанного трудолюбия Баранова. Во время нашего краткого отсутствия он успел построить восемь зданий, которые по своему виду и величине могут считаться красивыми даже в Европе. Кроме того, он развел пятнадцать огородов вблизи селения. Теперь у него четыре коровы, две телки, три быка, овца с бараном, три козы и довольно большое количество свиней и кур. В этой стране это драгоценнее всяких сокровищ.

29 июня. Вместе с Барановым и со своими офицерами я ездил на то место, где некогда стояла наша крепость Архангельская. Там мы нашли остатки строений, уцелевших от пламени. Отобедав на этих развалинах и пожалев об участи тех, кто под ними лишился жизни, к вечеру мы возвратились домой.

2 июля я дал поручение своему штурману Калинину объехать гору Эчком и, отыскав за нею пролив, ведущий в Крестовскую гавань, его подробно описать. Баранов уже давно ожидал посещения ситкинских жителей, но, не видя ни одного из них, послал вчера переводчика уведомить, что корабль «Нева» пришел из Кадьяка и привез одного из их аманатов (после победы, одержанной нами прошлой осенью над ситкинцами, я взял всех аманатов с собой на Кадьяк, откуда привез обратно только одного из ситкинцев и двух, принадлежавших другим народам). По словам Баранова, ситкинцы не слишком желают с нами дружить. Хотя переговоры продолжались всю зиму, до сих пор ни один тайон не явился в нашу крепость. Зимой они жили порознь, но теперь опять собрались вместе и против селения Хуцновского (в проливе Чатома) построили себе крепость. Из разных сообщений видно, что все народы, живущие около Ситкинских островов, принялись за укрепления. А так как по проливам ежегодно ходят суда Американских Соединенных Штатов и меняют там ружья, порох и прочие военные материалы на бобров, то следует ожидать, что наши земляки в скором времени будут окружены довольно опасными соседями.

7 июля поутру Калинин возвратился из своего путешествия, выполнив данное ему поручение. Описав вышеупомянутый пролив, он отделил остров, на котором возвышается гора Эчком, и предоставил мне возможность назвать его Крузовым в память адмирала Александра Ивановича Круза (этот почтеннейший человек помогал мне с детства и вдохновил меня на служение моему отечеству[146]), которому я многим обязан. Сегодня на место старой бизань-мачты, уже вышедшей из строя, мы поставили новую.

11 июля. Посланный к ситкинцам переводчик возвратился утром с известием, что тайоны все еще не доверяют нам, требуют другого посольства, после которого уже решатся приехать. По его рассказам, новопостроенная ситкинская крепость похожа на старую, но гораздо хуже укреплена. Она стоит в мелкой губе и перед ней по направлению к морю находится большой камень. Получив эти сведения, мы вторично отправили к ситкинцам того же переводчика с подарками и с уверением в нашей дружбе. Он возвратился к вечеру 16-го числа с бóльшим, чем раньше, успехом. С ним приехал ситкинский тайон для переговоров и был принят со всем уважением, так как здешние народы не уступают никому в честолюбии. О скором прибытии тайона мы получили известие поутру, и Баранов приказал приготовиться к его приему. Около 4 часов пополудни показались две ситкинские лодки вместе с тремя нашими байдарками. Все они шли рядом, и сидевшие в них, приближаясь к крепости, запели. В это время начали собираться наши партовщики, а чугачи, назначенные для торжества, одеваться в лучшее свое платье и пудрить свои волосы орлиным пухом. Многие из них расхаживали в одном только весьма поношенном камзоле, а другие, имея на себе исподнее платье и будучи в остальном совершенно обнаженными, хвастались и восхищались своим нарядом не менее европейского щеголя в новом и модном кафтане. Подъехав к берегу, ситкинцы остановились и, подняв ужасный вой, начали плясать в своих челноках. Сам же тайон скакал больше всех и махал орлиными хвостами. Едва они кончили этот балет, как наши чугачи начали свой с песнями и бубнами. Эта забава продолжалась около четверти часа, во время которых наши дорогие гости приехали к пристани и были на лодках вынесены кадьякцами. Я думал, что вся церемония этим кончится, однако же обманулся. Ситкинцы еще на несколько минут остались на своих лодках и любовались пляской чугачей, которые под звуки песни изображали смешные фигуры. После окончания этого представления тайона положили на ковер и отнесли в назначенное для него место. Других гостей также отнесли на руках, только без ковров. Поскольку день заканчивался, то Баранов приказал угощать посольство, переговоры были отложены до следующего утра.