Миры Пола Андерсона. Т. 11. Торгово-техническая лига - Страница 53

Фолкейн продолжал:

— Не я принимаю политические решения, но могу предсказать, что случится. Лига потребует, чтобы вы разоружились до нормального уровня, нужного для обороны. И, естественно, мы захотим сохранить свои торговые концессии. Но и только. Теперь, когда у части краоков есть гиперпространственные корабли, они могут осуществить свою мечту и объединиться, при условии, что они сделают это мирным путем. Мы рассчитывали продавать им пассажирские и грузовые корабли и получать хороший доход, но ради этой цели не стоит воевать: ведь у вас достаточно сил, чтобы доставить Лиге большие неприятности. Ньюхейм сможет установить у себя любое общественное устройство по своему выбору. Почему бы и нет? Если вы сохраните свою автаркию, вы лишите себя столь многого, что не больше чем через десяток лет ваш собственный народ вышвырнет Землевладельцев и позовет нас.

Фолкейн взял Ютту за подбородок.

— Я понимаю, — сказал он мягко, — больно, когда умирает мечта. Но зачем вам всю жизнь нести на себе груз обид вашего отца?

Ютта расплакалась. Фолкейн утешал ее, как мог, и огонек надежды разгорался в нем все ярче и ярче.

Не то чтобы он собирался жениться. Господи! В его-то возрасте! Однако…

Через некоторое время они оказались на балконе. Наступила ночь, красные и зеленые полотнища полярною сияния трепетали в небе, заслоняя звезды, склон горы обрывался к равнине, покрытой лесом, сладкий аромат растений волнами поднимался к замку. В руках стоявших рядом Ютты и Дэвида были винные бокалы.

— Вы можете сообщить, кто я на самом деле. Мне, конечно, придется несладко, может быть, меня даже расстреляют. — С побледневшего лица девушки исчезло выражение счастья, она судорожно вздохнула. — Это ваш долг, согласно военным законам, — продолжал он. — Впрочем, это ничего не изменит, слишком поздно. Но Лига защищает своих людей, и моя жизнь может дорого обойтись Ньюхейму.

— Разве у меня есть выбор? — прошептала она.

Фолкейн улыбнулся той самой дерзкой улыбкой, в которой он так старательно тренировался.

— Конечно, есть. Нужно только держать ваш прелестный ротик на замке и сообщить, что вы ошиблись и Себастьян Тумс не имеет ничего общего с этим типом Фолкейном. Ну а когда будет заключен мир… Вы же ведь занимаете на своей планете достаточно высокое положение. Вы многое сможете сделать, чтобы помочь своему народу приспособиться к новым условиям.

— Сделаться торговцами? — ответила она с намеком на прежнее высокомерие.

— Я уже говорил вам однажды, — сказал Дэвид, — что это не такое уж неблагородное занятие. Да, мы стремимся к доходам. Но ведь и рыцарь должен есть, и наш хлеб не достается нам ценой страданий рабов, или серфов, или чьих-то еще. Посмотрите на всполохи полярного сияния: они прекрасны, спору нет, но как насчет звезд, которые за ними?

Ютта стиснула его руку. Фолкейн прошептал на своей лучшей латыни:

— «И твой корабль, купец, скользит по морю за светом утренней зари», — и, когда девушка обратила к нему вопросительный взгляд, тихо добавил:

«Их мачты в золоте рассвета, хоть паруса изодраны штормами,

И вслед за ветром обошли весь мир их корабли, чтобы домой вернуться

Нагруженными золотом, шелками, рассказами и сказками.

Цена их будет высока, конечно, но это значит лишь, что веемы —

Люди!»

— Ох-х… — услышал он тихий вздох Ютты.

Подумать только, а он еще ругал своих учителей, когда там, дома, на Гермесе, они заставляли его читать Флекера и Сандерса в оригинале…

— Я никому не скажу, — прошептала девушка. И еще: — Можно мне немножко здесь побыть?

Фолкейн искренне пожалел, когда всего через неделю ему на выручку прибыл Флот Лиги.

Получив от охранной системы разрешение, такси опустилось на крышу Крылатого Креста. Эмиль Долмеди расплатился и посмотрел вслед улетающей машине; неожиданно ему захотелось, чтобы хоть кто-нибудь оказался рядом. Окутанный теплыми, густо-синими летними сумерками сад благоухал, звуками далекого морского прибоя доносились приглушенные высотой городские шумы, опутанные паутиной переходов небоскребы Чикаго казались волшебным лесом, в зарослях которого обманными эльфийскими огоньками пробирались аэрокары, а далеко внизу, насколько хватал глаз, рассыпалась фантастически многоцветная Галактика вечерних огней. Но вот громоздившийся впереди пентхаус казался сейчас Эмилю холмом, в котором соорудил себе берлогу матерый медведь.

Заходи, ничего, не съест же он тебя. Чтобы немного взбодриться, Эмиль расправил плечи. И вообще — это кто еще кого съест. Наново ощутив поднимающуюся злость, бесстрашный охотник уверенно зашагал к логову зверя — плотная, мускулистая фигура в голубом комбинезоне, широкое скуластое лицо с коротким вздернутым носом, зеленые, чуть раскосые глаза, темные, с рыжеватым отливом, волосы.

Правду говоря, при всей своей мрачной решимости, Долмеди не слишком ожидал получить личную аудиенцию у одного из королей Торгово-технической Лиги. Поэтому, когда самый настоящий живой дворецкий открыл ему дверь, когда, миновав бесконечно длинную полосу толстого, с рельефным узором ковра, он оказался в роскошной, хотя и невероятно захламленной гостиной, и собственными глазами узрел Николаса ван Рийна, у него взмокли ладони и перехватило горло.

— Добрый вечер, — пророкотал хозяин, не делая попытки подняться. — Заходи.

Долмеди не обиделся — даже погруженная в кресло, огромная туша торговца подавляла.

— Садись, — махнул ван Рийн свободной рукой, другая была занята пивной кружкой. — Расслабься малость, а то весь дрожишь, словно студень, собирающийся прыгнуть с парашютом. Что ты пьешь, куришь, жуешь, нюхаешь и вообще употребляешь для увеселения?

Долмеди пристроился на краешке кресла. Широкая, горбоносая, украшенная бессчетными подбородками, длинными усами и козлиной бородкой, обрамленная свисающими на плечи завитушками черных волос, физиономия хозяина расплылась в ухмылке, маленькие, глубоко посаженные глаза весело поблескивали.

— Да ты расслабься, расслабься, — напомнил торговец. — Надо же креслу подогнаться по форме твоего тела. Совсем не то, конечно, что объятие хорошенькой девочки, но ведь и требований у него гораздо меньше, точно? А знаешь, прими-ка ты маленький стаканчик Дженевера с травками и сухим льдом, лучший транквилизатор. — Ван Рийн хлопнул в ладоши.

— Сэр. Голос Долмеди дрожал от напряжения. — Я очень благодарен вам за гостеприимство, но…

— Но ты примчался на Землю, извергая адское пламя, и прорвал шесть линий обороны, укомплектованных самыми неподатливыми чиновниками и секретаршами, какие только есть у компании «Пряности и Спиртные напитки». Словно взбесившийся бульдозер, ты расшвыривал этих людей, давно забывших слово «да», требуя встречи с идиотом, который вместо благодарности взял да и уволил тебя. И никто не имел возможности хоть что-нибудь тебе объяснить. Понимаешь, каждый из них считал многие вещи самоочевидными, думал, что ты все и сам знаешь. Ну а ты решал, что тебя попросту отфутболили, и бросался в следующий кабинет.

Ван Рийн протянул Долмеди золотой портсигар неизвестной тому, но явно инопланетной работы. Когда молодой человек отрицательно покачал головой, торговец выбрал сигару себе, откусил кончик, сплюнул его в пепельницу и глубоко — чтобы воспламенился табак — затянулся.

— Судя по всему, — продолжал он, — в конце концов кто-то что-то понял, после этого я узнал про тебя и назначил встречу.

Даже легендами воспетый гнев ван Рийна вряд ли произвел бы на Долмеди такое ошеломляющее впечатление, как эта приветливость. «А может быть, сейчас-mo он и громыхнет», — подумал Эмиль, стараясь не дать себе раскиснуть.