Механическое пианино - Страница 56

Постоянно сдерживаемое возбуждение Пола Анита ошибочно принимала за предвкушение готовящихся ему на Лужке удовольствий, до которых теперь оставалось не более двух недель.

Она не знала, что он сейчас учился быть фермером и закладывал основы для обучения ее образу жизни фермерской жены.

Была жаркая суббота, и Пол под предлогом необходимости купить перчатки для игры в крикет отправился на свою ферму – на его с мистером Хэйкоксом ферму. Там мистер Хэйкокс снисходительно и неторопливо поведал ему полуправду о том, как следует управляться с фермой, и вселил смутную надежду на то, что спустя некоторое время Пол все же станет на что-то пригодным.

И вот вечером, за ужином, Пол, весь день пытавшийся подражать мистеру Хэйкоксу и весьма удовлетворенный полученными результатами, спросил у жены, знает ли она, что за день будет в следующую среду.

Она взглянула на него, оторвавшись от списка вещей, которые ей необходимо будет взять с собой для поездки на Материк и – что еще более важно – для поездки Пола на Лужок.

– Не представляю себе. Есть ли у тебя приличные теннисные туфли?

– Сойдут и эти. Так вот, к твоему сведению, в следующую среду…

– Шеферд берет с собою двенадцать пар носков, и все они зеленого цвета. Ты знаешь, ведь он тоже капитан.

– Знаю.

– Что ты думаешь по этому поводу? Это ведь довольно неожиданно: не успели тебя назначить капитаном команды, как его тоже сразу же назначают.

– Может, он вступил в связь с розенкрейцерами. А с чего это вдруг тебе стало известно, сколько пар носков он берет?

– Знаешь, поскольку у него нет жены, которая помогла бы ему со сборами, он пришел сегодня ко мне и попросил составить список всего необходимого. Я и набросала ему список всего, что ему следует взять с собой. Мужчины так беспомощны.

– И все же они как-то справляются. А что интересного он рассказывал?

Анита отложила список и укоризненно поглядела на него.

– Только о полицейском рапорте по поводу твоего пистолета и еще об одном – о том, что ты пребывал в компании людей «дна» в ту ужасную ночь в Усадьбе. – Она скомкала и швырнула театральным жестом салфетку. – Пол, почему ты никогда не говоришь мне о таких вещах? Почему я всегда узнаю о них от посторонних?

– Дно! – фыркнул Пол. – О господи!

– Шеферд сказал, что за Лэшером и Финнерти следит полиция, как за потенциальными саботажниками.

– За всеми следят! И зачем ты только слушаешь эту старую бабу!

– А почему ты не рассказываешь мне о том, что происходит?

– Потому что это самые обычные вещи. Потому что я боюсь, что ты вообразишь черт-те что и расстроишься, как обычно. Но все уже утрясено. Кронер все уладил.

– Шеферд сказал, что ты мог бы получить десять лет только за одну эту историю с пистолетом.

– В следующий раз, когда он кончит свои россказни, спроси у него, сколько я получу, если расквашу его длинный нос, который он сует не в свои дела.

Мускулы Пола были еще набрякшие после непривычной работы сегодняшнего дня, а запахи скотного двора наполнили его сознанием первозданной силы. И его обещание набить морду Шеферду – эксцентричное заявление обычно миролюбивого человека – являлось как бы завершением его трудового дня.

– Да ну его ко всем чертям, этого капитана Зеленых. Словом, я опять тебя спрашиваю, что за день будет в следующую среду?

– Ей-богу, не знаю.

– Годовщина нашей помолвки.

Годовщина эта была связана с беспокойными для обоих воспоминаниями – юбилей, который не упоминался за все время их супружеской жизни. Это был день, когда Анита объявила Полу, что она ожидает ребенка, его ребенка, на что он ответил ей предложением своей руки и т. д. Теперь, когда события того дня были сглажены годами более или менее нормальной супружеской жизни, Пол подумал, что они могли бы превратить этот день именно в то, чем он никогда в действительности не был. Годовщина эта к тому же, если уж честно говорить, была бы идеальным началом его работы по перевоспитанию Аниты.

– Я наметил совершенно особую программу для этого вечера, – сказал он, – этот вечер не будет похож ни на один из наших вечеров, дорогая.

– Странно, что я совершенно позабыла об этой дате. Неужто в следующую среду? – Она поглядела на него со странным упреком, как будто история их помолвки совершенно стерлась у нее в памяти, и вот теперь он по совершенно пустячному поводу напомнил ей об этом событии. – Ну, это очень мило, – сказала она. – И как это ты только запомнил. Однако теперь, когда поездка на Лужок так близко… – Она была по природе настолько методична, что, если предстояло что-нибудь важное, все остальное для нее как бы совершенно утрачивало свое значение. С ее точки зрения было просто недопустимым обращать внимание на что-либо, помимо эпохальной поездки на Лужок.

– Да ну его ко всем чертям, этот Лужок!

– Как ты можешь так говорить?

– Я говорю, что мы с тобой выберемся в следующую среду…

– Что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ты капитан.

– Правильно, я капитан.