Маурайская федерация (сборник) - Страница 42

– А почему тогда слова «экология» и «разнообразие» являются вашими лозунгами в Священной войне?

Долго сдерживаемый гнев полыхнул крохотным голубым огоньком.

– Все мы существуем на одной планете, – буркнул Тераи. – С нас довольно уже других результатов вашего безумия: продуктов сжигания угля и отходов химической промышленности. Но когда вы стали собирать делящиеся материалы и принялись за ядерную энергоустановку… это уж слишком! Вы отвергли наш ультиматум, и что нам оставалось, кроме войны? А теперь мы намереваемся сокрушить вашу мощь, чтобы она не погубила Землю.

Вспышка гнева улеглась мгновенно, Тераи не был холериком.

– Не страшитесь, Лауни, – проговорил он и принялся рыться в карманах.

– Мы враждуем не с вашим народом, а с обезумевшими учеными, которые оттеснили нас от руля. Их мало – тех, кто забыл, что кладовые Земли почти опустели.

Он извлек свою вересковую трубку и кисет с табаком.

– Слыхал я все это, – ответил Лауни. – Не забывайте – отец мой был жестянщиком… мусорщиком… а я читал книги и слушал лекции.

В его уме промелькнуло краткое их излзжение:

"Судная война со всеми последствиями не смогла стереть наши познания.

Слишком много знаний сохранилось, нашлись удачники, сумевшие достаточно скоро приступить к возобновлению. Они имели свой шанс… но прежние технологические цивилизации израсходовали легкодоступные материалы, в избытке имевшиеся прежде на земной поверхности и делавшие возможным любое дело. Не осталось Мессаби, не осталось Прудхоу Бейз, не осталось просторных девственных лесов, прежних тонн плодородной почвы на каждом квадратном метре пашни. Предкам все чаще приходилось ограничиваться заменами и перестройками. Общество потомков было проклято недостатком энергии и скудностью ресурсов, не могло позволить себе восстановить индустрию.

Поэтому многие из тех, кто выжил, вынуждены были обратиться к новым версиям дикарства и варварства. Некоторые из них уже успели подняться к прежним высотам; немногие сумеют вновь осилить этот подъем, не будет и этих, если…

Ключ к лестнице, ведущей в будущее, в руках маураев, и они охраняют ее. Их предкам повезло: Нозеланн уцелел в войне. Конечно, и эти края получили свою дозу ультрафиолета, когда взрывы бомб разрушили озоновый слой, вытерпели вымирание микробной основы жизни, болезни и эпидемии, хаос и голод. Но сам остров остался цел. Все сооружения на нем уцелели: фабрики, лаборатории, гидроэлектростанции, даже истощенные месторождения железа и угля. Горожане вымерли, но сельские жители выжили; обитавшие в резервациях аборигены, полагаясь на племенное содружество, сумели приспособиться к новым условиям. И когда природа начала восстанавливаться, нозеланнеры решили заняться реконструкцией и обнаружили чудовищную нехватку рабочей силы. Они истратили уголь и железо, чтобы построить корабли, и послали за эмигрантами, чтобы поселить их на Полинезийских островах. Вполне естественно, что они прибегли к научной и экономной технологии…

Мы другие, мы жители Северо-запада. У нас была более богатая основа. И мы не переменились – за все суровые столетия на земле, мы по-прежнему смотрели вперед, надеялись и мечтали".

Набив трубку и взяв ее в рот, Тераи достал зажигалку – небольшой цилиндрик из твердого дерева с плотно прилегающим колпачком. Сняв его, он вытряс немного порошка трута из отделения в своем табачном кисете в узкий канал. Упрятав кисет, нажал на поршень, опять вынул его и высыпал порошок на табак. Сжатие воздуха нагрело вещество до точки воспламенения. Осторожно затягиваясь и прикрывая рукой трубку от ветра, Тераи раскурил ее.

– Вот-вот, – проговорил Лауни. – Эта неуклюжая штуковина, похоже, сделается мировым символом нашей цивилизации.

Тераи улыбнулся, от глаз его разбежались морщинки – словно гусиные лапки.

– Очень удобная вещь, если умеешь с ней обращаться. Только не говори, что ты предпочитаешь серные спички!.. Тут, чтобы один раз закурить, потребуется истратить заработанное за целый день.

– У нас дома мы используем зажигалку величиной с твой большой палец.

Пластиковый корпус воспламеняется от искры – кремень по стали. Горит бутан, мы получаем его из угля или возгоняя опилки.

– Я знаю, видел. Подгулявший моряк и то менее экстравагантен.

– Тераи, подожди-ка минуту. Вы ведь тоже используете леса и поля, завели себе сады и рудники даже в морях.

– Мы возобновляем посадки, мы поддерживаем равновесие.

– Мы тоже, насколько это возможно. И могли бы делать это лучше, будь у нас больше энергии. В энергии – ключ ко всему.

Тераи указал на океан в сторону ветра и на небо.

– Да, конечно, это ваши мобильные энергоресурсы, – сказал Лауни. – Солнце, ветер, вода, биомасса – но в конечном счете все они порождены солнцем, а оно не дает больше киловатта с квадратного метра, да и то в полдень или в ясный день; на деле получается куда меньше.

– Ты знаешь, что мы в какой-то мере пользуемся и углем, – ответил Тераи. – Но мы добиваемся полного сгорания. И вы тоже могли бы так поступать.

– Нет, если мы намереваемся жить так, как подобает разумным людям, нам нужна эффективная промышленность. Конечно, нефть – чересчур ценное сырье, чтобы сжигать ее, а древесина слишком дорога – и когда она еще растет и когда уже срублена. Что тогда остается, кроме угля? Конечно, субстанция грязная, и ее не хватит на вечные времена.

Лауни взволновался.

– Тогда почему вы, маураи, запрещаете ядерные исследования? – возмутился он. – Мы спроектировали станции, безвредные и безопасные.

Можно совершенно надежным образом избавиться от отходов: перевести их в стекловидное состояние, захоронить в геологически стабильных областях. Невинная штука по сравнению с угольными шахтами со всеми их кислотами, шлаком, газами. Мы готовы принять любые предосторожности, чтобы предоставить возможность создания ядерного оружия. Мы бы могли совместно создать термоядерную установку – неограниченный источник энергии до конца жизни на Земле. Энергии, которая могла снова поднять нас к звездам. – Он потряс головой и вздохнул:

– Нет же, и сами не хотите пользоваться, и нам не позволяете. Почему?

– Мы объясняли уже миллионы раз, – грустно ответил Тераи. – Опасности, грозящие жизни при неисправностях ядерных станций, перевешивают любые возможные выгоды, но даже если придуманные вами системы смогут работать идеально и вечно, наша планета более не способна обеспечить развитие промышленности – в том масштабе, которого вы добиваетесь.

– Так говорите вы, – возразил Лауни. – А как насчет политических соображений: жадности, стремления укрепить свою… гегемонию? Ведь без них-то не обошлось, маурай. Я говорю не про тебя, Тераи. Ты всегда казался мне честным человеком. Меня смущает одно: почему ты взялся шпионить между двумя войнами? Следовало бы отказаться от предложения.

– Я не был шпионом, – кротко ответил Тераи. – Я лишь пользовался личиной морского торговца в качестве маскировки; я всегда оставался офицером морской разведки, но никогда не крал ваших секретов. Я гостил у вас, чтобы лучше познакомиться с вашей страной.

– На случай будущей войны? – Лауни попытался сдержать свои чувства. – Вне сомнения, самому себе ты кажешься честным патриотом, лояльным подданным своей королевы и своего племени. Не сомневаюсь, что так оно и есть. Но в душе, при всей вашей лени и расслабленности, вы, маураи, фанатики. – Помедлив, он добавил:

– Мой профессор истории в колледже любил говаривать: нет худшей неудачи, чем успех. Он был прав, и примером тому служит ваша цивилизация. В свое время вы достигли многого, но зачем вечно цепляться за старое? Ваши прежние достижения для вас святее самой Троицы; и если возникает какая-нибудь малейшая угроза статус-кво, вы сразу готовы на все… а потом еще нахваливаете себя за мудрость – дескать, как верно мы управляем Землей.

Он отвернулся, взялся за поручень и принялся разглядывать море, повернувшись спиной к своей сражающейся земле.

Тераи молча стоял, выдыхая голубой дымок. Наконец он положил ладонь на плечо норрмена и прогрохотал: