Льются слова, утекая в песок...(СИ) - Страница 27
Она должна была разбиться о волны и превратиться в пену.
Сейчас на ней было лишь то самое платьице из водорослей, в которое она так сильно верила прежде. Она водила кончиками пальцев по водной глади и пыталась успокоиться, но спокойствие никак не желало приходить, а боль, которая поселилась где-то глубоко-глубоко, будто бы разъедала её.
Таня хотела плакать, но у неё не осталось на это сил, поэтому девушка просто молча смотрела вперёд, любовалась на прекрасный корабль, украшенный всё теми же розами, которые настолько сильно любил Глеб. Боги, зачем он только рассказывал ей об этом? Зачем?!
Тане хотелось ещё больше рыдать. Она вроде бы успокаивала сама себя, а получалось всё совершенно наоборот, и Таня принималась страдать всё больше и больше. Как же ей было плохо! Она не знала, что происходит, не понимала, как это могло случиться и почему она так сильно любила его…
Нет, она должна быть ближе. Пусть этот день настолько плох для неё, но ведь для него это счастье, и его невеста тоже, пожалуй, радуется…
Плыть было долго, но в воде её измученные от постоянной боли ноги словно отдыхали, и Таня с уверенностью плыла вперёд, улыбаясь своей смерти, которая подобралась к ней слишком близко.
Лишь бы успеть.
Гроттер преодолевала огромные расстояния прежде – но сейчас она была так беспомощна в море, что едва-едва приплыла к кораблю. Её волосы вновь превращались в подводную волну, но теперь Таня не умела дышать под водой, и она ещё и захлёбывалась, а после сильно закашливалась и буквально сходила с ума от страха, от того ужаса, который попросту окутал её одной сплошной волной.
Когда Таня оказалась рядом с кораблём, венчание ещё не началось. Все только готовились к этому торжественному моменту, и она тоже замерла совсем-совсем рядом с кораблём, дожидаясь того мгновения, когда услышит музыку…
Ей так хотелось петь!
Прекрасные слова песни буквально лились из уст девушки – она не понимала уже, что делает, и просто пыталась успокоиться и поверить в страшную сказку, за которую она заплатила жизнью.
- Где-то давно, в далёкой стране,
Плавал корабль большой…
Счастье одно на этом судне –
Сыплет своей красотой.
Стаи сирен следом плыли,
Словно немые ручьи…
Пламя и ясное солнце гори!
К сердцу найди ты ключи…
Песни краса тянет ко дну,
Волны укроют в ночи.
Ты присмотри там сирену одну,
И ничего не кричи.
Песню поют: тебе и всем,
И больше слова нет…
Солнце зашло, гаснет уж день…
Сирены ведут совет.
Падай ко дну, плыви скорей,
Раб ты прекрасных чар.
Воду морскую чашами пей,
Принимай высший дар.
Море шумит, дальше бежит,
Песню скорей допой…
Вот, посмотри, чайка летит,
С берега слышен вой…
Но для тебя дороже всего
То, что сирена поёт…
Тут не услышишь ты ничего,
Песня тебя тут сожжёт.
Падай ты вниз, моряк или принц…
Наш ты или ничей!
Перед сиренами падает ниц
Слёз горьких тихий ручей…
Падай ты вниз, муж иль дитя,
Песню – не победить!
Жизнь отбираем только любя,
Но что такое любить?
Стая сирен, словно ручей,
Льются слова – только спой,
Будешь ты наш или ничей,
Глаза ты свои прикрой.
Смерть от воды – приятная смерть,
Знал ты об этом иль нет…
Сирены тянут тебя в круговерть,
Гаснет твой внутренний свет…
Песня, старая, словно этот мир, тянулась долго-долго и не хотела останавливаться. Таня всё пела, пела и не понимала, что поёт…
Принц показался на палубе, но девушка даже глаз на него не подняла. Она лишь покачивала головой в такт, а её прекрасный, мелодичный голос, лучше которого не сыскать во всём мире, лился потоком прекрасных и страшных слов, о которых прежде никто-никто не знал…
Невеста звала его раз за разом, тянула к нему руки – она не слышала прекрасной песни, которая не предназначалась для женских ушей…
- Смерть от воды – приятная смерть,
Знал ты об этом иль нет…
Сирены тянут тебя в круговерть,
Гаснет твой внутренний свет…
Русалка всё пела и пела – она, пусть даже уже и похожая на человека, не могла остановиться. Близился час, когда она должна была стать пеной, и желание уничтожить всех не покидало её.
Бросился в воду какой-то мужчина, клянясь, что спасёт великолепную девушку, поющую что-то внизу…
И море приняло дар.
Поднимался шторм, бесконечный и очень сильный, который никогда не остановится перед тем, что люди не желают его тут видеть.
- Смерть от воды – приятная смерть,
Знал ты об этом иль нет…
Сирены тянут тебя в круговерть,
Гаснет твой внутренний свет…
Таня пела. Она не могла остановиться, потому что песня показалась ей слишком прекрасной для этого. Она повторяла последний столбик раз за разом, прислушиваясь к тихому плюску воды, который раздавался вокруг, и улыбалась про себя.
Её мелодичный голос прекрасно подходил для этой песни, и девушка без конца пела и пела, не смея остановиться ни на единое мгновение, радуясь возможности воспеть эту песню перед её любимым принцем.
Как же прекрасно садилось солнце!
Как играли последние лучики с её великолепными рыжими волосами, какие блики оставляли…
Принц не устоял. Он слышал какой-то голос со стороны, то, что говорила ему его будущая жена, его принцесса, но это было уже неважно.
Глеб сделал шаг, второй, и ступил в бездну, падая в бесконечное море.
Песня бесконечно лилась.
- Смерть от воды – приятная смерть,
Знал ты об этом иль нет…
Сирены тянут тебя в круговерть,
Гаснет твой внутренний свет…
========== Чтение пятое. Зеркало ==========
Когда принц открыл глаза, она сидела совсем-совсем рядом и глядела куда-то вверх. У неё были всё такие же рыжие-рыжие волосы, а сама она походила на русалку, такая хрупкая и нежная в своём странном платье из водорослей. Бейбарсов попытался подняться и почувствовал вдруг, что что-то неизвестное душит его.
Девушка наконец-то обратила на него внимание – бросив взгляд на Глеба, она немного помолчала, а после промолвила:
- Твоя невеста умерла.
- Моя невеста? – он попытался вспомнить о том, как звали его невесту, но не смог. В голове была сплошная пустота, и Бейбарсов понятия не имел, как бороться с этим. Он попытался вновь отыскать в своей памяти хотя бы что-то, но прошлое стиралось словно ластиком. – О ком ты, Таня?
Девушка усмехнулась. Переступив через всё доброе, что только было у неё в душе, она вернула себе голос, но…
Ступать было уже совершенно не больно. Острые камни, которыми был усыпал пол пещеры, конечно, ранили её ноги, но точно так же, как и у любого нормального человека.
Гроттер оглянулась и внимательно посмотрела на парня, который пока что только-только приходил в себя. Её песни ещё звучали у него в ушах, и он то и дело всматривался в глаза рыжеволосой и пытался что-то сделать, решиться сказать что-то, но всякий раз отбрасывал подобные мысли в сторону, признавая, что ничего у него не получится. Таня слишком сильно завораживала его, и это было просто-таки нереально отодвинуть на задний план.
- О чём ты думаешь? – спросила, улыбаясь, Гроттер, чувствуя, как сердце сжимают ледяные тиски.
Бейбарсов подошёл чуть поближе и отпрянул от края пещеры, в которой они находились. Огромная гора, возвышающаяся над океаном, тонула где-то далеко-далеко в потоках вод, и ни о какой суше не могло даже быть речи. Глеб не понимал, как он вообще мог оказаться тут, но что-то странное, какие-то отрывки мыслей то и дело всплывали в его голове.
Он видел какую-то девушку – нет, не Таню, другую, только не мог вспомнить сейчас, кого именно. Она стояла совсем рядом и радостно улыбалась ему, пытаясь что-то сказать, а после кто-то начал петь.
Таня.
Её не было на корабле – Бейбарсов понятия не имел, как она вообще оказалась где-то рядом, и почему в тот миг, когда корабль вдруг разлетелся вдребезги, его там не было. Прыгнул в воду, наверное, но…