Красная - красная нить (СИ) - Страница 157
Он перегнулся над ручником и поцеловал меня в край губ, оставляя несравненный запах спермы на моём лице.
- Всё в порядке, – ответил Джерард, опуская ручник и переключая скорость. Машина медленно выезжала на проезжую часть, и до гипермаркета впереди было уже рукой подать. – Мне понравился этот первый раз. Надо будет как-нибудь повторить, – закончил он, кинув на меня косой взгляд из-под ресниц.
Я мог лишь смотреть на его отражение в боковом стекле, краснеть, смущаться и пытаться переварить то, что всё-таки произошло на этом грёбаном сидении всего несколько минут назад.
Комментарий к Глава 37.2. Сладкой ночи, и простите, что снова не вычитано. С благодарностью принимаю публичку, мои ночные котята!
Вроде отбетила... Но снова намочила трусы, и это немножко (самую малость) отвлекало, так что могла что-то пропустить. Извините, спасибо, кончила. (Эйка)
====== Глава 38.1. ======
Делать покупки в огромном городском супермаркете, именно таком, куда по выходным приезжает вся семья, чтобы закупиться подешевле, именно таком совершенно обычном, с горами продуктов по акциям и выставленным в междурядье заманчивым предложениям – что может быть проще и обыденнее?
Даю руку на отсечение, так оно и было для Джи. Этого сукина сына, что с невинной улыбкой ангела заставил меня толкать тележку, пока он, сверяясь с неровно ободранным по краю списком, скидывал в неё с полок всякую странную хрень для своего дня рождения… Он то и дело оборачивался на меня, еле плетущегося сзади, кидал неоднозначные ухмыляющиеся взгляды и считал, что всячески подбадривал. О, как бы не так.
Я, Фрэнк Энтони Айеро младший, совершенно обычный шестнадцатилетний подросток со своим букетом страхов и надежд, и буквально пятнадцать минут назад мне впервые отсосали. На переднем сидении бабушкиной машины… Лучший друг. Любимый друг. Человек, от которого кости внутри тела медленно шипели и плавились, растворяясь таблеткой аспирина в стакане жидкости. О, наверное, многие смогли бы фыркнуть на этот малозначащий факт моей биографии – Господи Иисусе, святое дерьмо, подумаешь, отсосали. Наверняка, для многих в этом событии не будет ничего удивительного, но лично для меня – о, для меня это переворачивало всё вверх дном.
Тело и мозг оказались шокированными настолько, что, приехав на парковку и как-то открыв дверь, я осознал: не могу двигаться. Я просто физически не могу заставить свои ноги выбраться из грёбаного расписанного вручную «жука» и идти. Не могу… Лицо до сих пор горело огнём, и даже свежий апрельский ветерок, отчётливо пахнущий океаном, не мог успокоить этого жара. Тело ломило – сладко, томно… Тянуло каждую мышцу ног и внизу живота, словно я не кончил только что, а был раскатан катком по дороге. Я не понимал, искренне не понимал, из-за чего этот странный эффект. Но факт оставался фактом: руки предательски потели, сердце колотилось, как бешеное, в машине отчётливо пахли спермой скомканные салфетки, а я не мог выйти наружу, чтобы вдохнуть полной грудью свежего вечернего бриза. Не мог выставить своё тело на улицу в надежде, что оно хоть немного остынет.
Наверное, подспудно я всегда предчувствовал это, ещё с нашей первой встречи в восемь лет, в том парке в Бельвиле. Я знал, что однажды этот грёбаный Джерард Уэй что-то перемкнёт во мне, сломает и слепит уже по-новому, так, что я никогда точно не смогу понять, что же он сделал в итоге. Я думал об этом и был напрочь лишён чувства самосохранения, настойчиво долбясь лбом в его порой закрытую дверь. И вот теперь, когда мне наконец открыли, вдруг задумался – выдержу ли? Словно это было полнейшей неожиданностью, и я влетел к нему внутрь, падая на пол и разбивая колени, едва не целуя паркетное покрытие.
- Эй, ты в порядке? – Джерард обошёл машину и стоял рядом, придерживая рукой открытую дверь.
Я не знал, что ему ответить. Только нервно улыбнулся и закивал, стараясь не встречаться взглядом.
- Хм, – он нахмурился – я видел это периферийным зрением, и почесал кончик носа. – И что мне делать? Я могу сходить один. Посидишь тут, пока я закупаюсь? Времени не так много.
Я повернулся лицом к нему. Почему-то тот факт, что он предлагает мне буквально «катапультироваться», сдаться, несколько оскорбил меня. Я повернул голову и тут же упёрся взглядом в его ширинку. Наверное, это вышло случайно, но я буквально прилип туда взглядом, потому что… Некоторое понимание и осознание всего произошедшего, но с иной точки зрения, снова обрушилось на меня.
Джерард как-то неловко отпустил дверцу и, оглянувшись по сторонам, быстро поправил выпирающий член под джинсой. Я ненадолго закрыл глаза. Совсем ненадолго. Какой же я идиот…
- Ну так что, ты остаёшься, или…
- Я иду. Иду, – я сгрёб себя в кучу – мысленно, внутри эта борьба с бессилием и сладкой послеоргазменной отключкой выглядела именно так. Пошевелил пальцами ног в кедах, и они – о чудо! – даже отозвались, перестав неметь.
И буквально через минуту уже переставлял ноги – одна, вторая… одна, вторая… – идя следом за Джерардом ко входу по полупустой стоянке. Всё, на чём я мог концентрировать своё внимание – это замызганные пятки его обуви, что шаркали по асфальту, то и дело появляясь из-под края штанин.
- Как думаешь, три упаковки зефира для жарки хватит? – задумчиво спросил он меня, точно взвешивая на ладонях два небольших пакета.
- Мы что, в летний лагерь собираемся? – негромко удивился я, и это было первое, что я связал своим онемевшим языком после обрывочных слов на стоянке.
- О, ты просто ещё не знаешь, что нас всех ждёт, – улыбнулся он по-заговорщицки, кидая в меня обоими пакетами. Я даже не пытался поймать – не было никаких физических сил на это. Словно мне не отсосали, а буквально насиловали сутки напролёт. Я улыбнулся своим же грязным мыслям. Пакеты ударились об мою грудь и с шорохом упали в тележку. – Давай же, Фрэнк, пошевеливайся, – Уэй бодро шагал вперёд, то и дело кидая через себя что-то, что не могло разбиться. Думаю, ещё немного такого поведения, и нас просто выпрут из магазина без покупок. Наверное, это показное бравирование было его способом защититься от последствий неловкой ситуации. Конечно, в шестнадцать я вообще не размышлял об этом – мне было просто плевать, и я радовался уже тому, что мои отошедшие от судороги ноги всё ещё могут ходить.
Впрочем, наш темп был идеален. Джерард шёл впереди, я, толкая тележку перед собой, – немного отставая. Таким образом всё то дерьмо в цветастых и шуршащих упаковках приземлялось точно по адресу даже без моего участия. Я снова улыбнулся, рассматривая его встрёпанный затылок и вспоминая, как мои пальцы цеплялись за его волосы… Чёрт…
- А теперь – самое интересное, – сказал он и отправился в отдел с игрушками. Надолго завис у каких-то стендов – я даже не пытался вникнуть, прежде чем выбрал несколько небольших коробок. – О, вот ещё, – уже перед самыми кассами он сцапал с прилавка упаковку презервативов, совершенно грязно подмигивая мне. Я почувствовал всем телом, как едва успокоившийся жар снова шибанул в голову, поджигая щёки, уши, кончики волос, – Господи, да я едва не дымился и готов был просто убить его на месте, насколько он раздражал (сводил с ума?) меня сейчас.
Я снова был потерян в дымке запутанных мыслей, обжигающих недавних воспоминаний, я словно заблудился в вязком тумане. Всё то время, что мы возвращались по пустынному отрезку шоссе и после – по малолюдным улочкам Ашбери, мы молчали. Нет, не было неловкости – по крайней мере, я не чувствовал её. Просто мне нужно было время снова собрать себя воедино, слепить по кусочкам после того, как он разбил меня, позволив кончить в свой рот. И я совершенно не помню, как мы доехали до таинственно-старинного домика его бабушки, как оказались внутри, окутанные волнами разных аппетитных запахов, тепла и разноголосого гомона – кажется, Рэй, Елена и Майки спорили о правильности какого-то рецепта.
Я обессиленно рухнул на диван в маленькой гостиной, прикрывая глаза. Чёрт, а ведь только начало вечера…