Космос, Чехов, трибблы и другие стрессы Леонарда МакКоя (СИ) - Страница 19

====== Логично искать подтверждения своим догадкам ======

Кирк сидит в привычном капитанском кресле – Сулу сиял, когда освобождал его. Смотрит на экран, который поделён на секторы по количеству членов Совета Звёздного флота.

Правое плечо греет присутствие живого и относительно здорового Спока.

– Докладывает Джеймс Т. Кирк, капитан звездолёта «Энтерпрайз», – начинает он свой отчёт. – В ходе исследовательской миссии было выяснено следующее…

Рассказывает о том, что после контакта услышал от Спока – ему перепала часть воспоминаний «посланца». Эта планета прибыла из соседней умирающей галактики, и давным-давно на ней существовала высокоразвитая цивилизация. Когда планета начала умирать из-за истощения ресурсов, загрязнения атмосферы, всей цивилизацией было принято решение перейти к «чистой» жизни без благ прогресса. Для этого все жители отказались от тел, а их сознания были слиты с планетой. Они утратили себя, но приобрели бессмертие и возможность контролировать течение жизни на планете, атмосферу, другие процессы. Главным их приоритетом стало отсутствие контактов с другими существами, ориентированными на технологии – поэтому они уничтожали всё, что пыталось передать сигнал рядом с ними. Не всегда успевали, конечно, но не стали же они богами. И вот теперь сбежали от медленного угасания сюда.

– Коммандер Спок и лейтенант Чехов установили контакт с некой формой существования, посланной планетой для разрешения конфликта. – Кирк сплетает пальцы. – Более подробные отчёты о том, каких усилий им это стоило, вам уже высланы. Планета согласна с тем, что ей нужно найти новую орбиту, потому что на поддержание атмосферы в её нынешнем состоянии уходит слишком много энергии. Нами было принято следующее соглашение: Федерация со своей стороны обязуется оказать помощь с поиском орбиты и обеспечить планете отсутствие контактов с цивилизацией. Планета в свою очередь обязуется оставаться на подобранной для неё орбите и позволять себя осматривать зондам федерации. Сейчас мы договариваемся о непосредственном исследовании поверхности. Количество дозволенных осмотров пока уточняется.

Совет флота, конечно, не смог так сразу принять выведенное каким-то там Кирком решение проблемы, но Кирк и не надеялся. И так понятно, что никуда не денутся. Он сидел в капитанском кресле, отчитываясь перед дядями и тётями, пальцем не пошевелившими бы для спасения «Энтерпрайз», отвечал на вопросы и нагло ухмылялся при просьбе предоставить доказательства. Какие доказательства? Придите да посмотрите, можем помочь вам войти в контакт самостоятельно.

Рядом стоял Спок, осуждение которого за не регламентированное поведение Кирк чуял кожей. Опять чуял.

Когда экран погас, а Ухура отрубила принимающую частоту, Кирк поднялся с кресла и повернулся к составам всех трёх смен, наблюдавшим за отчётом (созвал, чтоб сто раз одно и то же не рассказывать).

– Экипаж звездолёта «Энтерпрайз», пока не могу поздравить вас с официальным окончанием миссии, потому что распоряжения Флота у меня нет. Но мы все большие молодцы. И на Колумбии были молодцы, просто им почему-то не повезло, как нам. Давайте помолчим в память о наших погибших товарищах.

– Да ты совсем сбрендил, мудак зеленоухий! – долго ещё разносилось по всему медотсеку негодование МакКоя. – Даже не думай, понял, не заговаривай о таком, а то я тебе нетрудоспособность выпишу!

Пашка со своей кушетки взирал на него, на хмурого Спока и на капитана.

А дело было в том, что утром пришёл приказ от Звёздного флота: начать поиск орбиты для говорящей планеты. Предлагалось даже назвать планету Диктум-I, но пока это название не прижилось. Спок только что узнал об этом и высказал пожелание участвовать в разработке орбиты для планеты, то есть перетруждать и без того настрадавшееся сознание.

После того, как доктор проорался, Кирк сплёл свои пальцы с пальцами коммандера в замок, поцеловал их переплетение и спокойно сказал, что не дозволяет коммандеру возвращаться к полному объёму обязанностей первого помощника и заместителя по науке без разрешения офицера медицинской службы МакКоя. Это было последнее слово в споре. Единственное, что Споку было позволено Боунсом – контакты с посланником планеты в медотсеке под наблюдением приборов.

Потом была очередь Чехова на осмотр – его смотрели последнего, как наименее пострадавшего. И когда МакКой подошёл с трикодером…

Паша не смотрел на него. Периферией зрения следил за трикодером, летающим у головы и рук. Благодарил высшие силы, что не надо, как на полном осмотре, раздеваться. Смотрел на то, как Кирк гладит бледные пальцы старшего помощника. Думал, что любить взаимно – это ещё и страшно, оказывается. Особенно на их корабле, когда каждый день – это прыжок в пасть неизвестности.

О чём думал МакКой, тогда, на ступенях шаттла? О том, что находиться в космосе одному ещё страшнее? О том, что влюблённому Пашке будет легче, если они будут вместе? То ли правда злиться на него, то ли задуматься о целесообразности.

Они пробыли на орбите говорящей планеты недолго, после чего взяли курс на Вентус.

Утром следующего дня, на подходе к орбите Вентуса, когда Чехов уже настроился на спокойную смену на мостике, его вызвал к себе капитан Кирк. Обрадовал, что командование флота собирается привлечь и лейтенанта к расчёту потенциально подходящей орбиты для планеты.

Спокойные смены перед увольнительной на Вентусе накрылись медным тазом. Его, Скотти, Лоренса и ещё пару парней из научного отдела бессрочно определили в зал А-1 для работы с разработчиками командования по видеоконференции.

Высиживать там, в перманентном мозговом штурме, по пять-шесть часов в день с перерывом на обед оказалось намного труднее, чем смены на мостике.

С Сулу Паша почти не виделся – у них смены перестали совпадать. После конференций Чехов шёл к себе в каюту, обсуждая характеристики очередной звезды с Кельвином, доктором астрофизики из их команды. Они как-то сдружились на фоне совместной деятельности. Переписывались по падду, связывались по коммуникатору, проснувшись из-за пришедшей в голову идеи. Кельвин рассказывал о лаборатории, об экспериментах с антигравитацией и обещал показать, когда закончится свистопляска. А пока она продолжалась – ни Сулу, ни лабораторий, ни даже мыслей о Боунсе. Чехов засыпал, как только заканчивал ежедневный мини-отчёт для коммандера, и голова касалась подушки.

По прибытии на Вентус остальному экипажу сразу дали увольнительную, Энтерпрайз поставили на диагностику и профилактику, а группу разработчиков только через пять дней перевели в зал при Вентусской базе Звёздного флота.

Спок был вынужден больше отдыхать. Доктор МакКой в своей обычной чересчур эмоциональной манере предписал ему неделю покоя. Спок настоял на том, что может выполнять свои должностные обязанности, и после непродолжительного спора с привлечением нелогичных аргументов вроде «я на тебя капитану нажалуюсь», «ты совсем мозгом повредился, а я-то думал, частично» и прочих в этом духе доктор согласился, что нагрузка в половину смены всё же является приемлемой. В итоге он, оставаясь на Энтерпрайз, следил за диагностикой систем корабля и сводил воедино отчёты группы, ищущей орбиту для говорящей планеты.

Спок не мог не признать, что отчасти доктор прав. После контакта с разумом планеты даже погружение в медитацию вызывало терпимую, но отвлекающую головную боль. Посланец планеты в виде серебристого шара постоянно находился рядом с ним, и Спок ощущал слабые ментальные волны, схожие с дельта-волнами мозга человека, посылая в ответ образы на такой же “частоте”. То есть они с послом общались образами, похожими на человеческие сны; планета не желала больше доставлять телепату боль, и в подобном отношении к живым существам, пришедшим с миром, Спок видел высшее проявление гуманизма и разумности. Планета была раем, но именно потому, что ни у одной травинки на её поверхности не было своей воли. Над этим парадоксом он собирался поразмыслить позже, когда будет такая возможность.