Космос, Чехов, трибблы и другие стрессы Леонарда МакКоя (СИ) - Страница 18

– Твою мать, хоть бы сработало, – сквозь зубы выдавил Боунс, вгоняя этот последний в шею Спока.

Секунд десять ничего не происходило. Доктор неотрывно смотрел на показания трикодера.

Конвульсии начали стихать, пока Спок совсем не обмяк в руках Кирка.

– Что с ним? – Кирк говорить не может, хрипит только, а щёки мокрые. Глаза пелена застилает. К херам пелену. – Что?

– Пятнадцать секунд назад умирал. – Боунс забрал у Павла приборчик и запихал обратно в сумку. – Теперь спит. Давай в шаттл отнесём, не на мокрую же траву укладывать.

Зеленоухий дышал спокойно. Все показатели были в норме – где-то на границе между сном и бессознательным состоянием. Уложили его на трансформированные сидения, Кирк остался рядом, греть. Его тоже отпускать не хотел, но сидеть час в шаттле, пока сыворотка продолжает действовать, и смотреть на траурную киркову морду сил не было. Поэтому МакКой настроил трикодер и отдал его капитану.

– Как запищит, значит, всё хреново и надо звать меня. Пока не пищит, жизненные показатели в норме. Буду рядом.

Выйдя, вдохнул влажный прохладный воздух планеты. Сейчас она продолжала на всей скорости нестись на Вентус, связаться с кораблём они не могли, а без штатного телепата потеряли последнюю надежду со всем этим дерьмом что-либо сделать.

Боунс сел на порог шаттла, вытянул ноги в примятую траву. Высоко в жемчужном небе пронеслась большая птица, вдалеке спикировала прямиком в заросли. Назад не появилась. А потом из шаттла прошуршали осторожные шаги и рядом с порогом, прислонившись спиной к металлической стенке, встал Павел. Паша, то есть. Стоит рядом, смотрит себе в ноги и молчит.

– Ты же понял, что я сделал? – обратился к нему Боунс, чтобы не молчать. Молчать было тяжело.

– Понял. Об этом не говорить никому, да?

У него голос тихий. Убитый. Парнишка должен был здорово перепугаться из-за всего этого.

– Лучше не надо. Я себя… – Неожиданно заинтересовала примятая трава под ногами, примятые цветочки, – Асклепием ощущаю. Знаешь такой миф?

– Нет. Я в детстве только русские сказки читал. Ну там про Кощея или всемогущего Сталина.

– Асклепий получил кровь из тела страшного монстра, гидры. – Боунс сцепил пальцы. – Из этой крови сумел приготовить лекарство, возвращающее мёртвых к жизни. За это на него прогневались боги. В общем, хреновая судьба. И думаю вот, – Теперь зачем-то глянул на светящееся небо, щурясь, – как бы мне её не повторить. Боунс-Воскрешающий-из-Мёртвых. Звучит?

– Кощей Бессмертный, точно… – Паша ковыряет землю носком ботинка. – Он был скелетом в царской одежде и короне. Я никому не расскажу. Никто не расскажет.

– Спасибо. – Боунс кивнул. Было сильно не по себе, да он задницей чуял, что приключения только начинаются. – Пашка, сядь рядом. В траве стоишь, ядовитые змеи, пауки, радиоактивные муравьеды… ещё какая местная дрянь, мало ли. А я почти весь запас препаратов увёл на зеленоухого.

Чехов мнётся. Да, тупая просьба, форменка у них плотная, не прокусишь. Ботинки тоже хорошие.

– Ты меня не проси о таком, – потом говорит тихо, – потому что я и сам хочу. Не надо.

– Да… чёрт с ним. Ты… в общем… – слова как-то разом застряли. Когда ты сидишь на чёртовой непонятной планете с каким-то там мегаразумом, который угробил Спока и чуть не довёл до инфаркта Т. Кирка, и пытаешься объяснить своему недавнему любовнику то… чего толком сам не понимаешь. – Я не против, – уже помогая себе жестами, и тон откровенно дурацкий, – отношений или там… на этой летучей тарелке и без того хреново живётся, в смысле… лучше, чтобы кто-то был. Рядом.

Он посмотрел на Пашку в надежде, что тот поймёт. А Чехов таращится на него во все глаза, только хрен разбери, радостный ли, возмущённый, испуганный. А потом носом шмыгает странно и в шаттл уходит.

– Да подожди… В смысле…

МакКой подскочил со своего места и засунулся в шаттл, где на него зашипел Кирк. Боунс не обратил на него внимания.

Что делать когда ты чёртов доктор, а не поэт

– Пашка! Я тебя не хотел обидеть! Я…

Он осёкся. Странное сияние, источник которого явно находился за спиной, высветило внутренности летающей скорлупки. Кирк поднял голову. Боунс медленно развернулся.

Прямо перед ним висел небольшой серебристый шар идеальной формы. Просто так висел в воздухе. Сиял тоже он, но сейчас постепенно свет затухал.

– Джим, – МакКой не узнал свой севший голос. – У нас тут… какая-то хрень нарисовалась.

– Блять? – У капитана даже выругаться получилось как-то вопросительно. Он сейчас вовсю гипнотизировал шар. – А делать-то с ней чё?

– Мне откуда знать?! Я доктор, а не Спок! Тьфу, – МакКой протянул ладонь к Кирку. – Дай трикодер, что ли. Оно вроде не атакует.

Шар не атаковал. А на его серебристое свечение высунулся Пашка.

– А если это то, с чем коммандер связаться пытался? – Как всегда в минуты сильных волнений лейтенанта было тяжело понять из-за акцента.

– Думаешь, это оно нашему зелёному сломало мозги? – спросил МакКой, водя полученным трикодером перед шаром. – А датчики по нулям, ничего не улавливают. Прямо как при уничтожении «Колумбии». То есть, мы эту штуку видим, а для прибора она не существует.

– Ух ты-ы…

Чехов вылез из-за широкой спины замершего капитана (он будто не мог решить, закрывать собой проход к Споку или нет) и подошёл к шару ближе. Улыбается.

МакКой перестал махать перед «НЛО» бесполезным датчиком, когда лейтенант делает совсем уж сумасшедшую штуку: закатывает до локтей рукава форменки и погружает голые руки в шар.

– Паша, ты чего это? – Боунс силится заглянуть ему в глаза, но мешает чёртов серебристый свет и ещё напрягает улыбка эта. Счастливая. От неё жуть берёт. – У меня больше сыворотки нет на вас!

– Ну а хрен ли стоишь, тяни его! – рёв Кирка. Капитан подскакивает, и вместе они оттаскивают Пашку от шара. Хотя смотрит он на них как на идиотов.

Руки блять

Серебристым светятся

– Вы можете мне не мешать? – Чехов перестаёт улыбаться.

– Не мешать?! – взрывается Боунс. – Ты засунулся в какую-то непонятную инопланетную херь, теперь светишься серебристым, а нам не мешать?! А если это местный переносчик какого-нибудь вируса?!

– Доктор… МакКой, – тихое со стороны сидений. – Я прошу вас… не казаться ещё невежественней, чем вы уже есть, и не оскорблять планету. Это… её посланник.

Кирк предсказуемо меняется в лице и из доблестного бойца превращается в заботливую сиделку – рывком вбегает в шаттл, шуршит там чем-то, шепчет, ругается и выносит на руках еле живого старпома.

– Заставил, – объясняет доктору несчастно. – Видишь…

Паша снова стоит с руками в шаре, но уже не улыбается – хмурится, взгляд светлый, сквозь. Потом вытаскивает руки.

– Тяжело, – признаётся. – Они меня изучают, чтобы получить моё знание. Коммандер Спок, есть что-то, чего я не знаю, а им нужно?

– Есть, – Спок через силу кивает. – Он пришёл из другой… галактики. Ему тяжело общаться чем-то, кроме визуальных образов. Но он уловил моё желание… о просьбе. И сделал так, чтобы нам не пришлось снова вступать в контакт со всей планетой. Я тебе помогу. Джим, поближе… пожалуйста.

Кирк подтаскивает зелёного (который теперь очень бледно-зелёный) к Павлу.

– Мне придётся говорить через ваше сознание, лейтенант, так как сам я сейчас не в состоянии буду передать полноценное сообщение. – Спок протягивает руки к голове Пашки, кладёт тонкие пальцы на виски. Слегка гладит. Выглядит это до того интимно, что МакКой таращится на сие непотребство во все глаза. Джиму хоть бы что, а Чехов не сопротивляется, только веки прикрывает.

– Я буду описывать вам то, что нужно представить, и направлять мысли посланцу, – продолжил Спок. – Ваша задача – как можно ярче визуально представить то, что я опишу. Сможете?

– Я буду стараться.

Чехов погружает руки в «посланника», расслабляет плечи, и… кроме как «отдаётся», не опишешь.

МакКой отходит в сторону. У них там… и без него всё нормально.