Корректор. Книга третья: Равные звездам - Страница 156

– Я скажу! – наклонился вперед Музар Сими, Голова Тигрового клана. – Не могу оспорить, что мы должны ответить ударом на удар. Даже если забыть о политике, того требует моя честь воина. Боги знают, что Тигры и Оранжевые никогда не являлись большими друзьями, но подлый удар в спину одному из кланов означает удар в спину всему Дракону. Мы должны тщательно продумать, какие акции и где должны пройти, чтобы трусливые княжичи раз и навсегда зареклись использовать свои высоко летающие самолеты. Однако, – он нахмурился, – не могу не поддержать и слова Ночной Воды. Момбацу сан Шай, удар по твоему лагерю очевидно связан с твоими пленницами. Я не знаю, чего добиваются княжичи. Возможно, они самонадеянно полагают, что способны заставить нас таким образом пойти на уступки и отдать их. Но саму связь отрицать невозможно. Мы отомстим княжичам, но что ты собираешься делать с восточными женщинами, момбацу сан Шай?

– Как ты знаешь, момбацу сан Музар, – прищурился Шай, – я держу заложниц для того, чтобы выманить из укрытия трусливую шлюху, убившую момбацу сана Ороту. Я дал ей период, чтобы выйти на поединок со мной. Ровно половина срока прошла. Наверное, она так и не появится. Через двенадцать дней пленницы умрут, и запись их смерти покажут по всем каналам Катонии. Ради них никто больше не станет торговаться и бросать бомбы с самолета, если ты это имеешь в виду.

– А если станет? – набычившись, спросил Хабир. – Ты сможешь поручиться, что бомбежки не повторятся? Ты дал им почувствовать вкус победы, и они захотят попробовать его еще и еще. Особенно если мы дадим им попробовать и горький вкус унижения!

– У нас достаточно влиятельных друзей в Грашграде, – пожал плечами Шай. – Они уже действуют. Вкупе с нашей местью устроенный ими международный скандал охладит даже самые горячие княжьи головы. Однако момбацу сан Массар прав – мы собрались не для того, чтобы препираться. Прошу всех высказаться формально – станет ли Дракон мстить или же попробует скрыться под маскировочными сетями в надежде, что северные самолеты не смогут его разглядеть? Я поднимаю свой голос за месть.

– Месть! – твердо произнес Абихмал Цурен, Голова клана Змеи, первый слева от Шая. – Месть, и такая, чтобы горы содрогнулись!

– Не знаю, – с сомнением покачал головой Кхил Рассим, Голова клана Высокого Неба. – Я не поддерживаю скоропоспешные решения. Нужно подождать и посмотреть, как станут развиваться события. Я не протестую против резкого ответа, но лучше сначала дать врагу как следует раскрыться и продемонстрировать свои намерения. Я воздерживаюсь.

– Я уже сказал – месть, – пожал плечами Музар.

– Месть, – коротко уронил Матаронг Вайса, Голова клана Песка. – Так, чтобы навсегда запомнили.

– Против, – буркнул Хабир, с неприязнью взглянув на Шая.

– Месть, – кивнул Дзара Хассай, Голова клана Цветущей Вишни. – Мы уже продумали, куда и как ударить.

– Я против, – Мар Сумумбай, Голова клана Снежных Вершин, бесстрастно взглянул в глаза Шая. – Оранжевый клан сам навлек на себя беду.

Ша внутренне хмыкнул. Снежные Вершины всегда являлись Оранжевым скорее друзьями, чем противниками, но их территория находилась в опасной близости от южных границ Четырех Княжеств. В том, что Мар проголосует против, Шай не сомневался ни секунды.

Все взгляды скрестились на Массаре. Из девяти голосов три уже отданы против предложения. Теперь все зависело только от него.

– Месть, – медленно произнес Голова клана Изумрудной Листвы. – Совет решил: мы накажем врага за его подлую хитрость. Момбацу сан Шай, среди нас именно ты оскорблен сильнее всего. Твои предложения?

Шай, не дрогнув и мускулом, протянул руку назад и тут же почувствовал в ней полированную тяжесть вложенного Цомом деревянного футляра. Первая часть прошла почти как по маслу. То, что Высокое Небо воздержалось, оказалось неожиданностью, но неожиданностью в рамках допустимого. Он неторопливо свинтил крышку футляра и извлек из него свернутые в трубку бумажные листы.

– Здесь наш план, – сообщил он, расправляя листы на столе. – Я сочту за честь также ознакомиться с мудростью Цветущей Вишни и скорректировать его с учетом их предложений. Момбацу сан Дзара, могу я припасть к твоему источнику?

В точности скопировав движение Шая, Голова клана Цветущей Вишни принял деревянный футляр у одного из сидящих за его спиной Старших Когтей и извлек из него свернутую в трубку пачку листов бумаги. Шай принял свой экземпляр и мельком пробежал глазами первый лист.

– Посольство в Грашграде, вероятно, все же не первоочередная цель, – задумчиво проговорил он. Настало время продемонстрировать и осмотрительность тоже. – Возможно, и вовсе не цель. Нарушая покой столицы, мы рискуем навлечь на себя раздражение людей, с которыми сейчас ссориться не стоит. Не следует забывать, что они получают большую прибыль от туристов, а туристы не ездят в города, где взрываются бомбы. Однако консульство в Тапае – цель весьма привлекательная.

– И контора "Семи ключей" в Мубайе – тоже, – кивнул Дзар. – Думаю, ее я возьму на себя.

– Кто и чем займется, мы обсудим после того, как все ознакомятся с планами и вынесут свои суждения, – нахмурился Массар. – Нам некуда торопиться, чтобы принимать поспешные решения здесь и сейчас.

– Разумеется, момбацу сан Массар, – кивнул Шай. – И, конечно, мы не станем заставлять излишне осторожных братьев, – он кинул многозначительный взгляд на потемневшего лицом Хабира, – участвовать в делах, которые им не по нраву. В конце концов, мы все свободны в своем выборе, даже если это выбор… старика.

Непроизнесенные слова "выбор труса" повисли в воздухе так явно, словно Шай выкрикнул их во все горло.

– Щенок! – прорычал Голова клана Ночной Воды, медленно поднимаясь. Его Старшие Когти вскочили со своих кресел, схватившись за рукояти своих кинжалов. – Мальчишка, не умеющий уважать старших! Оборванец, не знающий чести!..

– Хабир! – предостерегающе поднял руку Массар. – Оста…

– И это говорит человек, чьи солдаты под покровом ночи, не рискуя подставить трусливые лица солнцу, грабят деревни на моей территории? – сквозь зубы произнес Шай, стараясь, чтобы ни одна нотка скрытого ликования не прорвалась наружу. Он готовился к длительному колкому обмену эпитетами, разогревая Хабира, чтобы тот в конце концов произнес роковые для него слова, но, похоже, тот и сам прекрасно разогрелся. – Человек, который посылает воров таскать из амбаров собранную маяку и смело нападающий на безоружных торговцев, направляющихся в мои земли?

– В твои земли? – рявкнул Хабир. – Они всегда принадлежали Ночной Воде! Подлый Орота хитростью отобрал их у…

– Довольно! – резко сказал Шай, рывком вставая. – Как добрый сосед я могу не услышать оскорбления в свой адрес, произнесенные в запале. Но я не снесу обиды, нанесенной памяти момбацу сана Ороты, заменившего мне отца! Услышьте меня, о собравшиеся здесь! Я, Шай из древнего рода Велеконгов, прошедший дорогу от солдата Оранжевого клана до его Головы, известный всем своей доблестью и отвагой в поединках, готов умереть на поле боя, защищая честь своего клана и его великих предводителей! Словом и духом древних уложений я вызываю тебя, Хабир из рода Сухимов, на Поединок Решения и кладу у поля битвы свое предводительство кланом! Я сказал и жду ответа.

Как ни владели собой собравшиеся вокруг стола переговоров Головы и Старшие Когти, общий вздох пронесся по залу. Последний раз Поединок Решения состоялся более трех десятилетий назад и молчаливо считался традицией хотя и священной, но отжившей свое. Однако формально никто и никогда не отменял ее, и отказаться от такого вызова означало навеки заклеймить себя трусом в глазах всего мира.

А еще – еще вызываемый был обязан ответить равным закладом. То есть свои предводительством над кланом.

С каменным лицом, но с огромным внутренним удовлетворением Шай наблюдал, как стремительно сереет лицо Головы клана Ночной Воды. Только сейчас тот осознал, что перед ним стоит не просто неприлично молодой по всем меркам Голова, но синомэ, управляющий чудовищной силой духов. Конечно, невидимые щупальца во время ритуального поединка на мечах не рискнул бы использовать даже Шай – но у него и не возникало такой необходимости. Даже если забыть про его вполне заслуженную славу выдающегося мечника, ему вполне хватит просто молниеносной скорости перемещения. Все присутствующие в зале знали, чем закончится поединок, и в обратившихся на Хабира взглядах читалась холодная отстраненность. Так смотрят на приговоренного к смерти, у которого нет никакой возможности избежать казни.